Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

— Возможно, ты должна спросить у меня, что ты . - его длинный палец очерчивает мои скулы, темный голод вспыхивает в его глазах, вызывая желание накормить. — Ты действительно удивительна, но была ослеплена страхом смерти и никогда не замечала все возможности перед собой. Если ты просто примешь это…

— Нет. — прерываю я резким, жгучим тоном. — Я не уступлю смерти.

— Ты не должна решать, пока все не поймешь. — он берет мою руку, и я беспомощно иду за ним, когда он ведет меня к дереву.

Он сажает нас к стволу, обнимает меня и поворачивает спиной к своей груди. Он убирает мои волосы в сторону и опускает губы к моему уху:

— Никогда не бойся смерти. Представь, что пишешь о бессмертии, а не о смерти как все остальные. Ты можешь стать первой.

— Уолт Уитмен и Эмили Дикинсон уже сделали это, — умничаю я. — А также Спилл Канвас.

— Спилл Канвас? — он заинтригован.

— Это коллектив, ты, мудак! — я срываюсь на крик, но замолкаю, прежде чем он достигает моих губ. Как я не могла заметить, что так будет? Я в бешенстве от себя. В ярости. — Камерон, отпусти меня. Пожалуйста. Если ты Жнец, я думала, ты не можешь обладать мной.

— Я не должен… и я не обладаю твоим разумом полностью — поверь мне. Я пытался. Но я могу овладеть твоим телом. — он целует кончик моего уха, схватив его зубами, затем он прокладывает дорожку из поцелуев вниз по моей шее, прежде чем отстраниться.

— Ты была таким странным ребенком. Обычно, когда они посылали меня возиться с детскими головами, это было самое гудящее время моего существования, — говорит он. — Но ты была полна решимости избавиться от меня. Я даже не беспокоил тебя… в какой-то степени это убивает все веселье и безумно раздражает.

— Нет…этого не может быть… — у меня щелкает в голове от того, что он говорит.

— И затем, спустя годы, мне пришлось вернуться, в соответствии с приказом…но ты выросла и раздражаешь гораздо меньше, и я просто не могу делать то, что Жнецы хотят от меня. — он замолкает, обдумывая что-то. — Знаешь, ведь из-за тебя я нарушил правила. Я пытался предупредить тебя о твоем отце, хотя не должен был. А потом ты сбежала со мной…Согласись, наверняка это было самое веселое в твоей жизни. Ты и я, прячемся в лесу, я слушаю твои рассуждения о себе же, пытаясь притвориться, что меня там нет.

— Я не могу поверить в это… Ты — тот Мрачный Жнец. Тот, кто мучил меня большую часть моей гребанной жизни, — я буквально задыхаюсь от гнева. Все это время я провела с ним в лесу после того, как мой отец исчез… это был он?

— Но ты никогда искренне не говорила, чтобы я ушел, так что поэтому мне и не пришлось. — он замолкает, скользя руками вниз по моим бедрам. — Я пытался предупредить тебя о твоем отце, чтобы ты могла помочь ему. Ты знаешь это? Ты знаешь, как сильно я беспокоюсь о тебе?

— Ты пытался заставить мою маму меня убить, — закипаю я. — Это не забота о ком-то… и ты даже не знаешь меня.

— Я сделал это с твоей мамой только, чтобы помочь тебе, — он ласково шепчет мне в ухо. — Я просто хочу, чтобы ты бросила бороться с тем, кто ты есть на самом деле. Если бы ты просто уступила безумию, вместо того, чтобы бороться с ним, жизнь была бы намного легче. И мы могли бы быть вместе.

— Я чуть не убила ее, — я киплю от злости, когда он опрокидывает меня назад и смотрит с улыбкой. — Я украла жизнь мамы, чтобы спасти свою собственную.

— Не стыдись этого. — он рисует пальцем по моей скуле. — Это в твоей крови и твой отец делал это много раз. Поверь мне.

— Ты знаешь, где мой отец? — ухватилась я. — Детектив — или жнец — кем бы она ни была, сказала, что он поддался безумию. Значит ли это, что он мертв? Или он один из вас? Мне нужно знать. Пожалуйста, Камерон. Пожалуйста, скажи мне.

Игнорируя меня, он опускает мою голову себе на колени и смотрит в мои глаза:

— Мы идеально подходим друг другу. Представь себе, живые в смерти, вместе пишущие красивые тексты… и я обещаю, что никогда не причиню тебе боль, — шепчет он, отодвигаясь от меня, а затем кладя меня на спину. — Я просто хочу помочь тебе.

— Никто не может помочь мне, — говорю я, когда моя голова касается травы. — Особенно…

Он расположил свое тело напротив моего, и мои слова улетучились в ночь. Я больше не знаю, чего я хочу, что я чувствую, когда его рука путешествует по моим плечам, вверх к моей шее и останавливается на моей щеке, а другая рука исследует голую кожу на моем бедре:

— Я могу помочь тебе, если ты позволишь. Я сделаю все, чтобы тоска ушла. — он облизывает губы, вжимая меня в свое тело, соединяясь с каждой частичкой меня. — Позволь мне забрать это навсегда.

Мои руки беспомощно падают в стороны:

— Нет.

— Эмбер, — он упрашивает, скользя пальцами по моим волосам, прежде чем погладить меня по щеке. — Впусти меня.

Мои колени раздвигаются, позволяя его телу быть ближе, и стон срывается с моих губ, неподконтрольный мне:

— Камерон…не…

Подцепив пальцем мой подбородок, он приподнимает мое лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза:

— Что, если я скажу тебе, что я могу забрать каждую унцию боли, что у тебя есть и ту, что ты когда-нибудь почувствуешь? Подумай об этом. У тебя могла бы быть идеальная жизнь.

Он наклоняется, и я закрываю глаза, когда он целует мою шею и мое тело выгибается в него:

— Это невозможно, — говорю я. — Смерть — это боль. И смерть существует везде. Кроме того, нет ничего идеального…

— Возможно, все, что тебе нужно сделать, это сказать «да», — удерживая свое тело впечатанным в мое, он хватает мои руки и помещает их над моей головой, делая меня беспомощной. Когда он смотрит мне в глаза, что-то меняется. Я чувствую себя невесомой, свободной, будто я могу, наконец, дышать:

— Дай мне разрешение, — его губы прикоснулись к моей щеке, потом к уголку рта, пока его рука скользит вниз под мою блузку, а его колено скользит вверх между моих ног. — Пожалуйста, дай мне разрешение.

Я чувствую, как моя сила воли рассыпается в прах, когда глаза закрываются и приоткрываются губы. Я понимаю, что может быть легче сдаться:

— У тебя есть разрешение, чтобы сделать, что ты…

— Эмбер, нет. — голос Ашера выдергивает меня обратно на землю — к жизни, и мои веки раскрываются. — Не обещай ему ничего.

Я не могу видеть его, но звук его голоса утешает меня от безумия.

На лице Камерона появляется оскал:

— Ашер, мой дорогой друг, ты как раз успел на праздник.

Мои глаза расширяются:

— Вы, ребята, знаете друг друга?

— Отойди от неё, — требует Ашер, и я слышу, как его шаги приближаются. — Ты не имеешь права трогать ее.

— Как и ты, — похоже, Камерон доволен собой, смакует, наблюдая за моей возбужденной реакцией на голос Ашера.

Мне нужно увидеть его — нужно знать, что он действительно существует. Я перемещаю взгляд в сторону, в точку, где Ашер идет через кладбище, его руки в земле и сжались в кулаки. Его лицо в синяках, костяшки пальцев сбиты, а шрам под его кольцом в брови сильнее выделяется и доминирует.