Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

— Ты говорил, что твой отец был плохим. И мертвым. — хмурюсь я, убирая руку. — И что ты переехал из Нью-Йорка, чтобы убежать от воспоминаний о нем.

— Говорил, — уверяет он меня, а потом быстро меняет тему, его мощный, всепоглощающий взгляд проходит по моим голым плечам и груди, выглядывающей из разорванного платья. — Ты так прекрасна. — он погладил кончик моих накладных крыльев. — У меня чуть не лучился сердечный приступ, когда я увидел тебя. На секунду я подумал…что ты стала одной из нас.

Воет ветер, перекинув мои крылья вперед и выбивая моё тело из равновесия. Ашер удерживает меня пальцами за бедра, не дав упасть, а потом прижимает меня к своей груди. Я чувствую, как прощание застыло на его губах. Мы смотрим друг на друга, сердца бьются, взгляды соединены, ни один из нас не желает двигаться. Но момент быстротечен, как невесомый смех, вспышка молнии, последний вдох умирающего.

— Ты покинешь меня, не так ли, — говорю я спокойно, запустив пальцы в его волосы. — Я могу сказать тебе.

— Я нарушил правила и теперь не могу остаться. Я не должен был связываться с тобой — никто не должен. Это должно было быть по твоей собственной воле, доказать свою точку зрения, — облизнув губы, он целует меня, проникая своим языком в мой рот, и я вцепилась в его плечи, загоняя ногти ему под кожу, не желая отпускать его.

— Но я ничего не мог поделать, — говорит он, задыхаясь. — Когда я увидел тебя на вечеринке той ночью, стоявшую в одиночестве, такая грустная и потерянная, я понял, что должен познакомиться с тобой. Ты была первым Мрачным Ангелом, с которой я так сделал.

Я обнимаю его за шею, вдыхая его успокаивающий запах:

— Почему ты был на той вечеринке?

— Я собирал некоторые души для Майкла, — его руки путешествуют вниз по позвоночнику, потянув за собой молнию. Я не знаю, что он делает, но мне все равно, пока моя голая спина открыта свежей ночи.

— Я просто хочу еще раз увидеть тебя…такой… — говорит он, касаясь моей кожу. — Я облажался, Эмбер. Я позволил человеку жить и взял вместо него чужую душу, — говорит он, подсовывая руки под мое платье и прижимая ладонь к моей пояснице.

— Ты должен был забрать душу Рэйвен, не так ли? — я выгибаюсь в него, когда он нажимает мне на спину. — Ты позволил ей жить, а вместо этого взял душу Ладена.

— Когда ты говорила о ней в ту ночь, глядя в твои глаза, я понял, что ты нуждаешься в ней, — говорит он печально, поднеся свободную руку к моим глазам. — В них так много боли, и я хотел убрать её.

Я с трудом сглотнула:

— Так ты убил Ладена, потому что он пытался изнасиловать ее?

— Я не должен был забирать его душу или убивать его. Я просто увлекся, — говорит он, и я снова вспоминаю, что прочитала в книге: «страстный в битве». — И Анамотти использовали это в своих интересах. Они забрали его тело и инсценировали так, что стало похоже на место преступления твоего отца, чтобы возиться с твоей головой.

— И из-за этого ты попал в неприятности, — говорю я, целуя его ладонь, когда он проводит ей по моему рту. — Что они собираются делать с тобой?

— У меня неприятности из-за многих вещей. — он прижимает меня к своей груди и целует с жаром, практически поджигая мою кожу. Я запускаю пальцы в его мягкие волосы, а его руки сжимают мои бедра, пальцами впиваясь в мою кожу, желающий всего, но зная, что не может забрать. Бретельки моего платья падают вниз, открывая меня ночи. Я не знаю, что делать или что он делает, пока его сланцевые глаза оглядывают мою голую грудь.

— Той ночью…когда ты и я… — он закрывает глаза и вдыхает, кладя руку на мою грудь, прямо на взволнованное сердце. — Я никогда не забуду, как это ощущалось…что я чувствовал…

Я яростно дышала, потому что знала, что он собирается уходить и что я нуждалась в нем как в воздухе:

— Не уходи, — умоляю я, и он открывает глаза. — Пожалуйста, останься со мной. Ты единственный, с кем я чувствовала себя в мире.

Его губы начинают открываться, но я заткнула их своими, целуя его с каждой каплей жизни, что внутри меня. Я вжимаю свою голую грудь в его, и тепло и прикосновение приводит меня в безумие.

— Пожалуйста, не уходи…, - говорю я между поцелуями. — Пожалуйста.

Он впивается в мои губы, глядя меня по щеке, быстро посасывая мой язык, прежде чем отстраняется и заглядывает мне в глаза:

— Я должен.

Небо громыхает, и его глаза движутся по направлению к темным облакам. Его лицо застыло в маске боли, когда с неба начинает моросить, и его длинные ресницы подрагивают от капель дождя:

— Майкл никогда не позволит уйти Ангелу, нарушившему правила и, к тому же, тебе придется делать все самостоятельно…я больше не могу вмешиваться.

Небо гремит снова, как треск резинки, и я чувствую этот разрыв, мою свободу, как капли дождя, покрывающие кожу.

Он притягивает мое ухо к своему рту, и его голос падает до низкого шепота:

— Узнай все о Мрачных Ангелах и Битве Смерти. Узнай, что произошло с последним действующим Мрачным Ангелом… эту деталь я не могу рассказать тебе. И, Эмбер, не доверяй никому. Постоянно. - его рука скользит по моей шее, груди, талии, иссушающим жаром против моей влажной кожи. — Закрой глаза.

Неохотно, я закрываю глаза и цепляюсь за его плечи, желая никогда их не открывать. Я слышу, как его большие крылья раскрылись, изящно развеваясь, когда он похлопал ими. Он целует мой лоб, щеки, губы, а потом, как перышко на ветру, выскальзывает из-под меня.

Когда я открываю глаза, я одна, стою на коленях в грязи, дождь заливает мои волосы и одежду, верх моего платья стянут вниз. Я отказываюсь двигаться; я навечно останусь здесь, на этом кладбище, с единственным миром, что у меня остался.

— О Боже! — кричит Рэйвен, и я оборачиваюсь, натягивая платье не грудь.

Она, пошатываясь, идет по грязи ко мне:

— Какого черта произошло? Как я сюда попала? Эмм, я… я понятия не имею, что происходит и почему я на кладбище. — она останавливается около меня и разглядывает сове белое платье, разорванное и с красными следами сегодняшней пытки. Её искусственные крылья разорваны на части, а её шея до сих пор немного кровоточит.

Я встаю и застегиваю молнию платья на спине, затем беру кусок ткани и прижимаю к ее шее:

— Мы должны отвезти тебя в больницу. — я кладу её руки себе на плечи и веду к воротам.

Ее смерть вернулась: стоящую на карнизе, и кто-то умоляет ее прыгнуть, что она и делает. Другая, но все равно мучительная.

— Эмм, почему трава покрыта перьями? — спрашивает она, положив голову мне на плечо, пока дождь затихает. — Они из твоего костюма?

Я принимаю решение, вещь, которую отец пытался вдолбить в мою голову, когда я была младше, и о чем предупреждал Ашер — не доверять никому:

— Да, Рэйвен, они из моего костюма.