Мария Акулова - Любовница

«— Кто он? Думаешь, я не узнаю? Ошибаешься, тварь! Я узнаю. И тогда, я убью его!!! На твоих глазах убью!!! Ясно?

— Ты сошел с ума!

— Это ты сошла с ума, дура! Потаскуха…»

— Тише… — чьи-то руки обнимают, гладят по спине, даже в темноте различим обеспокоенный взгляд, — это сон, всего лишь сон…

Да, сон, опять этот, казалось, забытый кошмар. Не задумываясь над тем, что делает, Саша обвила, неизвестно когда пришедшего Яра, руками за шею, прижимаясь всем телом. Каждый раз, после того сна, ей хотелось иметь возможность сделать так. Доказать себе, что ее одиночество — совершенно надумано, что рядом есть человек, к которому всегда можно прижаться… Не важно, отец, мать, мужчина, брат или сестра, просто тот, кому ты не безразлична.

И сейчас, Саша была безмерно благодарна Самарскому за то, что он не оттолкнул, не стал ничего выпытывать, сделал вид, что не замечает блестящих на ресницах слез, а просто держал в объятьях, очень медленно и осторожно проводя по спине, отгоняя остатки кошмара. Сам того не подозревая, он сейчас дал ей больше, чем кто бы то ни было.

Яр чувствовал, как тело Саши пробирает мелкая дрожь, как она пытается прижаться еще ближе, будто ее знобит, а вот кожа пылает огнем, обдавая жаром даже его. Он проснулся от тихих всхлипов под боком, не сразу понял, наяву ли это или во сне, а потом, сомневался, можно ли будить человека, которого одолевает кошмар, но вытерпеть долго не смог, ей явно было плохо во сне, и по Сашиной дальнейшей реакции, Яр понял, что не прогадал.

— Тише, малышка, все хорошо, — тело постепенно расслаблялось, охват ослабевал, Саша пыталась заставить себя отбросить все воспоминания, как ее учили, цепляться за реальность, которую сейчас олицетворял Самарский, — у тебя лоб горячий… Нужно что-то выпить.

— Нет, — Саша снова прижалась сильнее, — просто жарко.

— Малышка… — Яр повторил попытку отстраниться, с тем же успехом.

— Просто жарко, — в попытках вернуть самообладание, Саша уткнулась в шею то ли похитителя, то ли любовника, давая приказ сердцу и ускорившемуся дыханию успокоиться. Обычно, не получалось, обычно, проснувшись, приходилось хватать баллончик, признавая свою слабость, но может сегодня, может сейчас получится? Вдох-выдох. Это только сон, жуткий, будоражащий, но только сон. И сегодня он уже не повторится. Вдох-выдох. И рано или поздно, он перестанет ей сниться. Вдох-выдох. И из памяти тоже сотрется. Вдох. Уже глубокий, спокойный, полной грудью.

— Я завтра уезжаю, — Саша невольно распахнула глаза, — не знаю, точно на сколько. Артем остается. Если ты вдруг решишь поделиться со мной чем бы то ни было, он даст телефон. Мне. Саша, звонить можно мне.

Он не ждал ответа, успел уже изучить некоторые ее повадки. И звонка, в общем-то, не ждал, просто хотел знать, что такая возможность существует, хотя бы гипотетически.

Глава 19

— Где твой ключ? — Дима открыл квартиру сестры, пропуская Самарского вперед.

Он приезжал сюда каждый вечер, но ничегошеньки не менялось, вот уже несколько дней, Снежа домой не приходила. Это странно, особенно для человека, который предпочитает уют собственного жилья любому другому месту, это еще более странно, когда вокруг человека кружит бездна опасностей, виной которым явно не она сама.

— Я оставил его Снеже, — Яр прошел в гостиную, заглянул в ванную, кухню, спальню. Хозяйки нет, но и ничего подозрительного тоже.

Две версии крутились у него в голове, либо с ней что-то случилось. И теперь уже ему следует ждать звонка, с предложением выгодной сделки обмена, либо, Снежа просто решила побыть наедине с собой там, где ее не смогут найти, даже Дима и он. Самарский искренне просил высшие силы, чтоб правдивой оказалась вторая версия.

— Ты смотрел, что-то пропало? — Дима следовал за ним по пятам, заглядывая туда же, куда друг, пытаясь обратить внимание на что-то новое.

— Ничего. Некоторые вещи, документы. Деньги и драгоценности на месте.

— И она ничего не говорила?

— Нет. А если и говорила, то явно не мне. Это ведь ты ее жених! Или уже нет?

— Причем тут… — в последнее время, с Димой ему приходилось обсуждать собственную личную жизнь чаще, чем с непосредственными ее участниками, что неимоверно раздражало.

— Да притом, Слава! Притом! Она наверняка сейчас где-то рыдает, потому что ты в очередной раз ее отложил на потом. Или, может, ты додумался ее просветить в свою интрижку с Титовой?

— Остынь, — в голос Самарского снова вернулся привычный командирский металл, даже взведенный Дима понял, что снова заходит далеко…

— Ты ответственен за Снежану, Слава. Перед собой же ответственен! Помни об этом, и найди мою сестру, а потом, сделай так, чтоб она больше не страдала. Я предупреждал тебя тогда, много лет тому, что не дам ее в обиду, и если ты собираешься поиграться и бросить, лучше ищи другую. Я говорил это тогда, ты мог сделать это тогда, а сейчас поздно. Найди ее, Слава, а потом сделай так, чтоб она перестала плакать днями и ночами. Мне пофиг как, сделай!

Хлопнув входной дверью, Дима вылетел из помещения. Какого хрена? Какого хрена их привычная жизнь летит сейчас в тартар? Из-за кого? Если бы он знал, чем обернется эта горе-кража, уговаривал бы Самарского отказаться от этой идеи всеми правдами и неправдами.

Оставшись в квартире один на один со звенящей тишиной, Яр присел на тот самый диван, на котором не так давно сидела сама Снежа, он впервые почувствовал то, что в его представлении, должен бы переживать Титов вот уже около месяца. Совершенная неопределенность, волнение за родного человека, готовность отдать многое, чтоб все вернулось на круги своя.

Может спросить, как он так эффективно борется с собой? Раз не волнуется о дочери совершенно? А ведь даже понятия не имеет, что все изменилось настолько, что волноваться о ней теперь и правда смысла нет… Точнее, волноваться о том, что с ней что-то случится по вине Самарского.

За проведенных в Киеве два дня, кое-что выяснить им все же удалось — Снежа уехала. Подруге сказала, что в Одессу, как оно на деле — неизвестно. На вопрос «зачем», девушка посмотрела на Самарского так, будто раз задает такие вопросы, значит, вселенски туп.

— Она решила отдохнуть. От всего…

«Все» в этом конкретном случае, кажется, непосредственно связанно с их недавним разговором. Отчасти, Яр чуть успокоился, впрочем, как и Дима, но не до конца. Им нужно было одно единственное подтверждение — звонок самой Снежаны, и тогда, они бы дали ей столько времени, сколько она попросит.

Яр звонил во Францию каждый день, Артем отчитывался, что все в полном порядке, Глафира спрашивала, когда его ждать. На вопрос о пленнице, и он и она отвечали, что рядом, жива-здорова, передает приветы.