Дмитрий Михайличенко - Виски

– Я никогда так много не смотрел девушке в глаза. Хотя, нет, один раз было, когда на сто рублей поспорил!

– Идиот,– Блондинка засмеялась и сжала ладонь Андрея.

И действительно, Андрей никогда не всматривался так в чужие глаза. Как правило, они были скучными и простыми, у кого-то неумело маскировавшими злобу и непонятно на что затаившуюся обиду, кто-то в них прятал предательство и пытался своим взглядом его не выдать, а кто-то смел даже напоить свои глаза слезами, когда Андрей делал этому человеку больно. Тысячи и тысячи взглядов были знакомы, среди них легко можно было отличать фальшь и симфонию искренностей, малодушие и безграничный океан веры, иронию и искренность, заботу и равнодушие, пренебрежение в друзьях с недооценкой и переоцененные жадные пустоты. Одни очень утомляли, другие начинали печь изнутри, но Ее взгляд казался особенным, ничего не требующим, но к ответственности за свою хозяйку взывающим. Андрей любил утопать в этом взгляде. Если сказать, что эти глаза были наполнены серебряной чистоты водой, а их дно было украшено сияющими изумрудами, что блестели, когда лучи солнца бились об их многогранную гладь, не сказать ничего. Но главное, они не осуждали за прошлое, не томились в скуке настоящего и не тянули обещаний будущего. Искренность, невероятная страсть, величественная бессмертная конечность и некая безобидная детская уязвимость так и сияли после каждого тихого хлопка Ее ресниц. Андрей не боялся показать и свои глаза. Что тогда Она в них видела, никому неизвестно, но можно сказать точно, что порой казалось, они одними только взглядами могли засмущать окружающих, будто их глаза на виду у всех занимаются любовью. Об этом очень часто думал Андрей. Такой взгляд просто невозможно описать или воспеть, ради таких моментов живет мужчина, чтобы однажды на него так смотрели, а женщина ждет вовсе не принца и не героя всей ее жизни, а именно такого взгляда взамен своего. В эту ночь он в коротких перерывах, когда их губы пропускали между собой тонкую линию воздуха, вновь и вновь всматривался, в громкой, уже посветлевшей темноте спальни, в Ее глаза.

Вечер был долгий и пьяный. Она, Ее подруга, их общий однокурсник и Андрей сидели на маленькой, но очень уютной кухне, пили вино и разговаривали обо всем подряд. Некая гармония и беспросветное торжество молодости царили в тех четырех стенах в тот вечер. Молодые люди позволяли себе цитировать великих поэтов, обсуждать классическую музыку, разбавляя «высокое» простым русским матом и грязноватыми шутками, что придавало всей этой картине невероятную живость и правдивость. Языки были пьяны, и с них срывались песни, но рассудки оставались держаться в седлах, не позволяя выглядеть никому безобразно. Руки Андрея не выпускали ступни Блондинки, что сидела рядом, протянув и положив с его позволения на него ноги. Никто не обращал внимания на время. Был вечер, когда можно не смотреть на настенные часы, когда закрываешься на засов от всего мира в подобной маленькой компании и просто разрешаешь себе снять усталость вином. Андрею даже не думалось, что завтра на работу, Ей не думалось, что «завтра» может наступить.

Поздней ночью или ранним утром компания в неком легком расстройстве от того, что вечер подошел к концу, начала готовиться ко сну. Блондинка, уже посетив ванную комнату, была в кровати, а Андрей с Ее подругой провожали однокурсника. Через минут десять в квартире повисла тишина, которая была великолепным завершением той посиделки. Андрей лег рядом с Блондинкой, слегка нависнув над Ней одним плечом.

Его кисть придерживала Ее голову чуть ниже затылка, а их глаза сцепились в тихом шторме. Непонятно, чьи губы, первыми не выдержав томительного ожидания, сдались и позволили сжечь в своем желании то незначительное расстояние, что было между ними. Казалось, что их тела уже давно спят, и только уста, жадно ласкающие друг друга, управляли ими. Андрей то уверенно, сильно, но не больно сжимал шею Блондинки, то его рука нежно продвигалась через Ее плечи и грудь к лицу, скользя по нему заношенным бархатом своих пальцев. Девушка переставала контролировать свои руки, которые то падали замертво на подушку, то начинали гладить и слегка царапать голову и спину молодого человека. Какая-то дрожь и обжигающий холодок пролетел по ногам Андрея, а Она все чаще вздрагивала от все более возбуждающей щекотки его рук там, куда просто так мужская рука не попадает. Казалось, что они танцуют какой-то невероятно интимный и личный танец, готовившийся множеством репетиций, так целостно смотрелись их движения в кровати. Ее запах опьянял, Ее кожа горела и приводила в дрожь все тело, Ее волосы сетями ловили пальцы, а Ее изгибы заставляли собой наслаждаться. С каждой следующей секундой на теле девушки оставалось все меньше мест, которые бы не посетили губы молодого человека, а Ее пальцы уже уверенно хозяйничали на всей его спине. Дыхание перебивалось, хотелось встать, оттолкнуть друг друга и просто глубоко вдохнуть, но сил не было. Казалось, что не повторяется ни одно движение, что губы не целуют дважды одинаково и в одно и то же место, от чего каждое следующее касание становилось первым. Слегка неуклюже молодой человек оголяет женскую фигуру и девушка глубоко выдыхает, когда его губы начинают властвовать на Ее шеи, а одна из рук крепко держит спину, заставляя девушку прогнуться и запрокинуть голову. После очередной поддержки корпус молодого человека оказывается между Ее бедер. Он еле касается своими губами Ее губ и входит. Сильный, но короткий выдох срывается с опустившихся молнией к подбородку молодого человека уст девушки и тут же они вцепляются обратно в его губы. Тишина становится глуше себя обыденной, но все чаще нарушается не акцентирующими на себе внимание, но звучными дыханиями двоих. С каждым следующим рывком тел навстречу друг другу все отчетливее свои очертания приобретает чувство эйфории и наслаждения. Стремление в каждом моменте понравится друг другу и провозгласить эту ночь незабываемой приводят к излишней, но без того страстной и ненаказуемой суете, которая списывается на правила «игры». И вот уже находится общая тональность, а некий маэстро начинает выдавать невероятно страстную симфонию их телами. Темп нарастает, и Ее глаза с силой сжимаются, а голова откидывается, оголяя и делая совершенно не защищенной шею. Мужские губы с удовольствием прогуливаются по Ее плечам и лицу, каждый раз останавливаясь для отдыха на губах девушки. Мужчина чувствует желание женщины, но замечает, что Она начинает себя с каждой минутой все больше контролировать. Ее ногти то судорожно впиваются в его лопатки и поясницу, то рука, будто начинает отодвигать мужское тело от своего, из Нее то прорывается голос, то куда-то пропадает. Она думает сейчас, а это самое ужасное.