Татьяна Алюшина - Тот, кто назначен судьбой

– У меня в рюкзаке видеокамера, – обратилась она к Саргину. – Я на нее сняла все, что там происходило. Посмотрите. И еще, Тимофей, я вас попрошу: вы перекиньте запись на компьютер и сделайте пару копий на всякий случай, пожалуйста. А вы, – обратилась она к следователям, – составьте по записям протокол, я потом подпишу. Все. Мне бы поспать, господа.

Даже не поговорила со своими парнями, только поздороваться и успели, пока ее переносили из вездехода в дом. Потом.

Стеша проспала больше суток, аж до следующего утра. А вот мужикам такой роскоши не перепало – сначала мальчишки, а за ними и они сами давали показания всем, кому только приспичило – и следственному комитету, и прокурорским. А потом пришлось объяснять этим официальным товарищам, что Саргин не может выступать свидетелем и вообще официально фигурировать в этом деле никаким боком, ибо является личностью сильно засекреченной и не рекомендовал бы никому пытаться что-то про него выяснять, а уж наезжать законодательно и подавно. Считайте, что его вроде как и не было здесь, и на вопрос «А был ли мальчик?» из всем известного произведения в данном случае отвечаем отрицательно.

Подулись немного, но прониклись степенью недоступности гражданина и даже почтение и уважуху особые выказали, приняв за благополучное завершение дела и неудавшееся покушение по паре рюмочек фирменной настойки Василия Трофимовича вместе с героями, то бишь с Саргиным и Славиным.

Мальчишек на славинском «Патриоте» Геша отвез в деревню, что находилась в восьми километрах от кордона и где они стояли на постое. В разных избах, что характерно. Это интересная история. Можно и рассказать.

Когда научная группа прибыла для работы, завалилась к егерю Славину всем скопом, и Витя вдруг начал права качать вместо молчавшей и посмеивающейся тихонько начальницы, мол, вы обязаны нас поселить, а после славинского, скажем так мягко, разъяснения парни растерялись, как детишки обиженные, – а куда тогда нам?

«А вам в деревню», – пояснил Славин и тут же связался с главой деревенской администрации Ангелиной Владимировной Залесской и объяснил, какой у них тут расклад имеется.

Ангелина Владимировна руководила деревней, входящей в состав большого частного сельского предприятия, и числилась управляющей подразделения, на самом деле крепко держала в своих умелых руках руководство аж двух деревень – своей и поменьше, километрах в пяти от главной, и была толковым, грамотным руководителем. К тому же мудрой женщиной с крестьянской хитринкой.

Парней она приняла с хлебом-солью, богатым застольем и с радостным поцелуем щедрых хозяев, встретивших с распростертыми объятиями дорогих и долгожданных гостей. А все дело в рачительном хозяйском расчете.

Ну, во-первых, эта научная экспедиция неплохо финансировалась, оплата за проживание, и не самая маленькая, имелась в статье ее расходов, что являлось ощутимым подспорьем для местных жителей. К тому же Михаила Евгеньевича наняли в качестве проводника и тоже за приличные для сельской глубинки деньги.

А во-вторых, самое интересное.

Расселила Ангелина Владимировна всех четверых мальчишек по разным домам.

– Ты же знаешь, Трофимыч, – объясняла она Славину по телефону, хитро посмеиваясь, – у меня демографический провал. Баб много, и зеленых девок, и молодух, и постарше, на любой, как говорится, вкус, а мужиков нет! Ты вон ни одной не дался и никого не приголубил, хотя они за тобой хороводом ходили и прилащивались уж как только могли. И от кого тогда им рожать, спрашивается? Обогреют они твоих постояльцев, накормят-напоят, поухаживают, а уж что люди за дверьми своих домов по ночам делают, дело не наше. Согласен?

– Ну а то! – посмеивался он ей в ответ.

Степанида сначала офигела от такого расклада, но, подумав, с мудрой руководительницей сельской жизни спорить не стала. А потом выяснилось путем пристрастного опроса об условиях проживания подчиненных, что все парни этими самыми условиями постоя довольны и менять ничего не намерены. Разумеется, про более близкие отношения с хозяйками Степанида не спрашивала и даже не намекала – довольны, и слава богу, ей легче.

Так вот, к чему столь подробное вступление: узнав, что парней захватили бандиты – уж как узнав, бог ведает, деревня одним словом, – бабоньки, у которых они проживали, самолично прибыли на заимку встречать мужчин из тайги.

И такая у них тут куча-мала образовалась – сначала женщины кинулись обнимать каждая своего постояльца и выпытывать, здоров ли, не пострадал, а убедившись в полной сохранности мужчин, обратили свое слишком пристальное внимание на связанных бандитов. Как потом рассказывал Тимофею Славин, чуть на куски бедных браконьеров не разорвали, полицейские, что прибыли на задержание, помогли оттащить воинствующих баб.

Ночь, проведенная по хатам, где за накрытыми столами мальчишки рассказывали каждый своей даме о происшествии и своем личном героизме, а после лечили стрессы в теплых объятиях бабонек, оказалась слишком быстротечной. Посему они все рвались назад в деревню и подгоняли Гешу, посмеивающегося над их нетерпением.

Распрощавшись с вынужденными гостями, мужики наконец остались одни и смогли расслабиться и поговорить без спешки. Баню решили оставить на завтра, чтоб без суеты отдать должное уважение этому процессу. Накрыли стол в кухне, махнули по пятьдесят, закусили и обсудили происшествие как специалисты.

– Ты где расположишься? – спросил гостеприимно Славин после еще одной под закусочку и решения на сегодня – все, вымотались оба.

– А что, есть выбор? – подивился Тимофей.

– А как же! – не без гордости заявил Василий Трофимович и огласил список: – Третья дверь, выходящая в гостиную, – это еще одна комната для гостей. Одну Степанида занимает, одна моя берлога, ну и эта. Есть гостевой домик со всеми удобствами: душ, туалет, небольшая кухонька, гостиная и две спальные комнаты. В одной Геша живет, вторая свободна. Ну и совсем демократичный вариант – в мансарде под скатом крыши. Лестницу из сеней видел? Там что-то вроде сушильни у меня – травы, грибы, овощи-фрукты наверху сушу, как раз для этого и задумывалось помещение – всегда сухо и тепло: и зимой, и летом. Ну и кровать стоит трехспальная, наверное, один плотник мне сладил, специально для гостей, когда их много остается. Огромная, короче.

– И в чем замануха? – уточнял Саргин.

– А в том, что стоит кровать под большим мансардным окном, из которого видно верхушки деревьев и все звездное небо чистыми ночами. Вид закачаешься. Умиротворяет, честное слово. К тому же просторно там, мне нравится, я иногда именно в мансарде сплю, когда успокоиться надо или подумать.

– Ну, заинтриговал, – посмеялся Саргин и решил: – Пошли посмотрим.