Татьяна Алюшина - Тот, кто назначен судьбой

Помогало не очень.

Дрожать Стеша перестала совсем и дышала ровно и спокойно. Он потрогал ее лоб и решил, что температура упала где-то до тридцати семи.

«Вот и молодец, девочка, вот и молодец!» – порадовался Тим и для закрепления успеха в остужении бьющего в башку желания подумал еще о ТТХ модернизированной дальнобойной снайперской винтовки, не заметив, как и сам заснул, покрепче прижав девушку к себе. Тоже, знаете ли, нанервничался!

Он проснулся в секунду посреди совершенно черной ночи от того, что Стеша зашевелилась, и сразу понял, что у нее снова поднялась температура, но не до совсем уж критической, как было в прошлый раз. Саргин осторожно выбрался из кровати, укутал ее, оделся и занялся приготовлением нового травяного отвара.

Он напоил ее отваром, так и не сумев до конца разбудить, одел, укутал и, вернувшись на свое место на полатях, лег спать.

Разбудил его, когда только начало светать, тихий оклик Михаила Евгеньевича.

– Иду, – отозвался, как добросовестная сиделка, Тимофей и поспешил к больному.

– Ты прости, парень, что разбудил, – извинился дед, – но уж больно приспичило мне до ветру.

– Нормально все, – успокоил он дядю Мишу, – Во-первых, в себя пришли уже во второй раз и в ясном сознании, а это очень здорово при таких травмах головы, а во-вторых, очень хорошо, что приспичило, значит, почки работают.

Он принес ведро, помог деду облегчиться, осмотрел его раны, ногу и руку под лубками и сделал обезболивающий укол. Взялся за чистку печи и, растопив ее заново, заварил чай с травами, напоил дядю Мишу, и тот уснул. На сей раз действительно уснул, а не потерял сознание.

Девушка тоже спала. Мирно и тихонько сопела в уголок спальника, который прижала к груди, укрыв рот и нос. Смешно так и умильно, как маленькая беззаботная девочка, и температура у нее была чуть выше нормальной.

Почему же она все-таки звала папу вместо мамы, когда ей было так плохо?

Это казалось очень необычным, а Тимофей любил докапываться до сути в любом заинтересовавшем его вопросе. Будет любопытно узнать ее историю.

Впрочем, наверняка все банально – папа был, а вот мамы не было в ее детстве по каким-то причинам. С детьми и не такие страшные вещи случаются, уж кто-кто, а он знал это слишком доподлинно.

Ладно, отвлекся. Надо подумать, как экстренно эвакуировать этот прифронтовой госпиталь, а для этого, пожалуй, следует сделать одно простое и, будем надеяться, эффективное действие.

Он вышел на улицу, сделал пробежку, по ходу осматривая окрестности, отработал небольшой комплекс упражнений для разогрева, поплескался в ручье и вернулся в дом.

Печь хорошо растопилась и мирно гудела пламенем, Тимофей подогрел вчерашнюю кашу и поел, запивая чаем.

Ну что, пора бы осуществить задуманное.

Пока «пациенты» спят, он собирался пробежаться до поднимавшейся впереди горной возвышенности и попробовать оттуда связаться со Славиным. И делать это надо было быстро, пока больные не проснулись или у них не произошло ухудшение в его отсутствие.

Он сразу взял приличную скорость и, мысленно включив один из дисков подборки любимой музыки, рванул вперед. Пришлось не только на гору подняться, но и влезть на дерево. Но рация добила до заимки.

– Группа-2 вызывает Кордон! – пришлось повторить ему несколько раз.

– Здесь Кордон, – радостно отозвался Славин на третий вызов. – Как обстановка, Тим?

– Мы в избушке, – тоже обрадовался Тимофей, услышав его голос. – Леший жив, но сильно пострадал, переломы и возможны внутренние кровотечения. У девушки высокая температура, полная потеря сил и, по всей видимости, истощение организма. Требуется срочная эвакуация обоих.

– Принял, – откликнулся деловым тоном Василий Трофимович. – Начинаю организацию спасательной группы. Оставайтесь на месте.

– Тебя понял. Ждем. Отбой.

– Отбой, – подтвердил егерь.

А через три часа самым невероятным образом Славин нарисовался у них в избушке, да не один, а в сопровождении доктора и фельдшера, проявив чудеса организаторских способностей и умение давить на высокое начальство.

Оказалось, вытребовал у администрации района спасательный вездеход с водителем и бригадой медиков. Они проехали по старой, заброшенной лет двадцать назад лесной колее, проходившей недалеко от перевалочной избушки.

Эвакуация прошла, можно сказать, штатно, контингент больных практически все это действие благополучно проспал – Степанида проснулась, когда ее переносил в вездеход на руках Тимофей, что-то пролепетала непонятное с легкой интонацией осуждения и тут же вырубилась снова, стоило им отъехать.

Наверное, представляла себе, как падают направо и налево женщины, отравленные большим баллончиком дихлофоса с надписью «Тимофей», подумал Саргин и, поджав губы, чтобы не заржать вслух, тихо хмыкнул.

А вот на кордоне случилась непредвиденная заминка. Михаила Евгеньевича уже погрузили в ждавшую на заимке «Скорую помощь», а девушка Степанида, проснувшись, госпитализироваться и ехать в больницу категорически отказалась, проявив неожиданно удивительную живость. Выздоравливает, значит, с легкой долей язвительности подумал Саргин.

– Я не больна, я просто немного устала и переохладилась! – правда без достаточной силы в голосе, все-таки убеждала она медиков. – Никуда не поеду. Здесь нормально отлежусь и отосплюсь.

Все «хоровые» убеждения врачей и Славина иже с ними не возымели действия – нет, и все! Уперлась она, да еще возмущаться взялась.

– Да вы что! У нас тут юбилей послезавтра, какая больница? У нас целый сценарий мероприятия, и главный повар торжества тут я, а вы говорите: больница!

– Никакой готовки! – встрепенулся доктор новой волной негодования. – Да вы с ума сошли, барышня! Вам категорически нельзя перегружаться!

– Я не буду! – очень серьезно пообещала она. – Вот честное слово! Стану лежать на диванчике и руководить, – и сообщила ему доверительным тоном: – У меня, знаете, доктор, целых четверо подчиненных.

– Так! – решил закончить этот затянувшийся диспут Тимофей. – Девушка останется. Мы, док, с Василием Трофимовичем обещаем вам за ней присмотреть и позаботиться должным образом. Пишите назначение и рекомендации.

Вообще-то Степанида была права: никакого особого лечения ее состояние не требовало, кроме простейшего – покой, никаких нагрузок и стрессов и небольшая укрепляющая терапия в виде витаминов и кое-каких легких препаратов, а это она и сама вполне может себе устроить. Уж укол поставить себе за милую душу умела.

«Скорая» уехала, увозя беспокойных медиков и Михаила Евгеньевича, а место у кровати Степаниды заняли следователи, которые тут же ринулись снимать показания с девушки, но она уже истратила весь запал, боевой дух и силы на спор с медиками и вести долгую беседу не могла. Уж тем более давать показания.