Счастье за углом

— Добро пожаловать в мой дом, — мрачно сказала я женщинам, не обращая внимания на Альберту. — Это не музей, не историческая ценность. Это милый старый дом, которому очень нужен ремонт. Я знаю, что хочу здесь сделать, и я хочу, чтобы вы это сделали. Все согласны? Тогда за работу. Если кому-то не нравятся мои планы, не нужно звонить Томасу и доносить на меня. Я собираюсь обновить этот дом так, как считаю нужным, и точка.

— Ты что, параноик? — спросила Альберта. — Томас передал нам твой список. И все. Или ты думаешь, что мы будем перед ним стелиться и выдадим сестру? Боже.

У меня защипало щеки.

— Ладно, не важно.

Мэси мягко добавила:

— Томаса вообще здесь нет. Он отправился в Чикаго проведать брата. Для него это огромный шаг вперед. Он выбрался из Кроссроадс впервые за эти четыре года.

Я ахнула. Томас, мой собрат-отшельник, уехал с наших гор. Я никогда раньше не отпугивала мужчину простым поцелуем. Удивительно и странно, но по коже вдруг побежали мурашки. Томаса не было в его хижине. Томаса не было рядом. Страх разворачивал в животе свои щупальца, и я знала, что нужно вернуться в дом, принять таблетку. Господи. Он действительно стал моим убежищем, моим спасением, как эта ферма. И вот это было плохо.

Соберись, Альберта наверняка учует слабость, как стервятник чует сбитое на дороге животное. Посмотри на ее усмешку. Она уже кружит над тобой, заострив клюв.

Я прочистила горло.

— Ладно, раз уж мы поняли друг друга… хорошо. Кто хочет холодного растворимого кофе и протеиновый батончик?

Тишина. Альберта разглядывала меня, как паззл с недостающими частями, Мэси старалась погасить обеспокоенную улыбку. За их спинами одна из женщин подняла руку.

— Если так завтракают в Голливуде, — вежливо сказала она, — неудивительно, что все женщины там выглядят как палки с глазами.

— Я устрою под деревьями полевую кухню, — сказала Мэси. — Как тебе идея позавтракать травяным чаем, сардельками из тофу и индейки и домашним белым хлебом со свежим крестьянским маслом и джемом из нашей клубники?

— К черту протеиновые батончики.

Все рассмеялись и расслабились. Кроме Альберты — она рассматривала свою команду, как злобный сержант.

— Команда, выдвигаемся. Грета Гарбо платит нам не за то, чтоб болтали нижними губами на ветру. У нас график.

Нижними губами? Грета Гарбо? То есть для них я сбежала с широкого экрана ради шуток про вагину? О, это будет забавно. Послушные подопечные Альберты разобрали рабочие пояса и получили ключи от трактора. Первые лучи солнца принесли благую весть моему двору, деревьям, морозному воздуху утра: Лог Сплиттер Герлз и их ковен прибыли наколдовать мне чудо.

Внезапно я поняла, что Томас оставил меня одну для моего же блага. О чем я его и просила. Черт.

Я скучал по Кэти, мне не хватало моего маленького рая в Северной Каролине, я боялся увидеть троих сыновей брата, которых избегал последние годы. Все трое слишком сильно напоминали мне Этана. У них были такие же золотисто-карие глаза, наследство предков-викингов, такие же подбородки, волнистые каштановые волосы и родинки возле рта, перед которыми не могла устоять ни одна женщина. Все мужчины Меттеничей выглядели как англо-евро-славяне, румяные, долговязые, смуглые, словно потомки датских фермеров, разводящих тюльпаны, или дети Дон Кихота и фламандской молочницы. Наш старик был высоким и тощим, как рулевой иммигрантов, а вот мама была пухлой, зато на шесть дюймов выше его. Согласно семейным легендам и сохранившимся фото, у нее были русские корни. Старик говорил, что ее предки служили в царской коннице, что могло означать казаков, а могло означать простую похвальбу за бутылкой пива на семейных сборищах.

Но когда я вышел из такси перед мини-особняком на шесть спален, который Джон купил в огороженном поселке, чтобы наслаждаться частными конюшнями и беговыми дорожками, первым делом я заметил на подстриженном газоне не заснеженные фигурные кусты, а троих племянников верхом на породистых пони. Вполне возможно, мамины казацкие гены не были сказкой. Вот они, наши всадники, рассекают по городской тундре богатого предместья.

Джереми, Брайан и Дэвид уставились на меня с разной степенью узнавания в зависимости от возраста. На троице моих племянников были защитные шлемы, бриджи, высокие черные сапоги для верховой езды и ярко-оранжевые жилеты поверх стеганых курточек. Упади они с пони в таком жилете, отпрыгнули бы от земли как мячики. Дэвид, которому исполнилось шесть, и Брайан, девятилетний, выгнули в мою сторону шеи и заставили своих пони попятиться.

— Мам! — закричал Дэвид в гарнитуру мобильного. — Тут незнакомец! Он явно чужой и очень волосатый!

— Пап! — закричал в свою гарнитуру Брайан. — Тут какой-то мужик без машины на нашей дороге!

Но Джереми, старший, двенадцатилетний, помнил меня.

— Успокойтесь, — сказал он братьям. А потом дотронулся до гарнитуры. — Мам, пап? Дядя Томас явно успел на утренний рейс. Он уже здесь.

— Спокойно, ребята, — сказал я, шагая дальше по дорожке.

Один из шарфов Кэти выпал из моего кармана. Я стащил его в тот день в Сортире. У нее ведь наверняка был запас. Пони зафыркали. Дэвид и Брайан смотрели, как я нагибаюсь, подбираю загадочный клочок ткани и засовываю обратно в карман. Даже Джереми заставил своего пони попятиться.

— Это чтобы руки греть, — солгал я.

Двойная передняя дверь особняка распахнулась. Высокий, крупный тридцатипятилетний богатый папочка, сверкая зарождающейся лысиной и дорогущим лыжным свитером, выскочил наружу. За ним неслась сияющая полная мамочка, бывшая любительница футбола, светловолосая, с бриллиантовыми перстнями и в фартуке с надписью «Счастливой Хануки» поверх рождественского свитера. Оба щеголяли мобильными гарнитурами в ушах. Семья Джона Меттенича всегда обвешивалась техникой, как фан-клуб «Стар Трека» на конвентах.

— Поверить не могу! — завопил Джон, сгребая меня в объятия. — Ты подстриг свою бороду и приехал в гости! Праздничное чудо!

— Наш личный повстанец и пуританин решил вернуться к цивилизации, — заметила Моника, тоже обнимая меня и разглядывая нашлепку «Опоссум тоже мясо», которую Бубба и Джеб наклеили суперклеем мне на плечо, когда я в очередной раз отсыпался с похмелья. Они до сих пор посмеивались над той шуткой.

Джон вытер слезы с глаз и обнял меня снова, покачивая из стороны в сторону, хлопая по спине.

— Рад тебя видеть, рад тебя видеть, — хрипло повторял он. — Я знал, что если продолжу слать тебе телефоны, то рано или поздно до тебя достучусь.

— Ну, сам знаешь, как говорят в рождественских фильмах, — сглотнул я комок в горле. — Каждый раз, когда горный дикарь слышит звонок мобилы, ангелам выдают по пиву.