Анна Берсенева - Французская жена

Они снова упали на кровать.

– Видимо, мне в самом деле придется забыть мой возраст, – чуть отдышавшись, сказала Мария. – Ты уверил меня в этом очень ловко. Ты почувствовал мои развратные мысли и поэтому захотел меня, да? – с любопытством спросила она.

– Я тебя захотел самостоятельно. Но направление твоих развратных мыслей мне очень нравится. А особенно их разнообразие.

Они расхохотались.

– А где ты намерен учиться? – спросила Мария.

– Пока еще не намерен. Желание только. Когда думать… о том перестал, оно и появилось.

– Мне кажется, ты не слишком откладываешь исполнение своих желаний. Так где?

– В Высшей технической школе. В Москве десять лет в Бауманский собирался, все думал: вот заработаю, квартиру куплю, а уж потом… Больше некуда откладывать – скоро голова состарится. Со мной парень один работает в мастерской, он как раз в Гранд Эколь учится. По тому, что он рассказывает… Мне кажется, попробовать я могу.

– Мне тоже так кажется. Гранд Эколь довольно многообразны – ты сможешь выбрать.

Мария хотела сказать, что может узнать для него об этом подробнее, но решила, что говорить этого не надо. Ум у него живой, он сам во всем разберется. И, быть может, ему покажется неловким, что она его опекает?

Ей совсем не хотелось его опекать – ей самой нравилась его опека. Нет, не опека, а то, как он обнимает ее, кладет ее голову к себе на грудь и гладит вот так, с медленной, немножко рассеянной лаской…

Она закрыла глаза, прислушиваясь к его рукам. Они и правда двигались все медленнее, словно запинаясь.

Мария подняла голову.

– Ты уже засыпаешь, – сказала она, глядя, как закрываются его глаза. – А я хотела выпить вина.

– Да, – сказал он. – Да-да. Сейчас выпьем. Я сейчас…

– Я сама принесу, – улыбнулась Мария. – Ты потратил на меня много сил и просто не донесешь бутылку.

Когда она вернулась с бутылкой бордо и двумя бокалами, Феликс уже спал. Он лежал, раскинувшись, посередине кровати, и грудь его вздымалась медленно, мощно – так, как вздымается она только в глубоком сне, которым охвачен мужчина, уставший от работы и любви.

Мария села на край кровати, налила себе вина.

«За твое счастье!» – без слов сказала она спящему Феликсу.

Она выпила вино, поставила бокал на столик у зеркала, рядом с оловянным мушкетером.

«Я тебя охранял, – сказал ей стойкий оловянный солдатик. – Я тебя хранил, а потом отдал ему, чтобы ты была счастлива. Ведь я все сделал правильно, не так ли?»

Мария улыбнулась.

«Счастье пришло ко мне странным путем, – подумала она. – Где я это слышала? Да! Мама сказала мне когда-то, что так бывает».

Она взяла руку Феликса, подержала ее в своей, поднесла к губам. Рука была тяжелая от работы и ласки. Мария провела губами по его жесткой, твердой ладони.

«Вот он, мой странный путь. Мой счастливый».

Его ладонь светилась у нее перед глазами в полумраке.

Огромная ладонь, сила которой наполняла счастьем ее сердце и разум.