Рейчел Хокинс - Ее королевское высочество [litres]

Состроив гримасу, она посмотрела на меня поверх очков:

– Не хочешь помочь мне, Квинт?

– Точно, – очнулась я и снова схватилась за весла. Живот немного скрутило оттого, что я оглядывалась назад, но я гребу и слушаю указания Флоры, и скоро мы догоняем Ильзе и Кэролайн.

Я слышу, как Флора бросает весла, когда лодки врезаются друг в дружку и начинают раскачиваться на покрытой рябью воде. Я поворачиваюсь и смотрю на Флору и девушек.

Они просияли, увидев Флору:

– Привееееет, Флоо, – запевают они в унисон, Флора так же радостно улыбается им в ответ и щебечет.

– Приветик, дамочки!

А затем, к моему ужасу, встает.

– Флора! – вскрикиваю я, когда лодка начинает раскачиваться еще сильнее, но она крепко стоит на ногах, уперев руки в бока и пристально смотрит на Кэролайн и Ильзе.

– Маленький вопросик, дорогие мои, – говорит она, улыбаясь. Такой взгляд у нее был в пабе, так что жди беды. – Вы что это, пытались задирать Квинт?

Улыбки исчезают с их лиц. Кэролайн смотрит на меня. Я пытаюсь вжаться в лодку и тяну Флору за край свитера.

– Да сядь ты! – прошипела я, но она хлопнула меня по руке и не сдвинулась с места.

– Вряд ли это можно так назвать, дорогая, – объясняет Ильзе, – Мы ей просто напомнили, что она заняла место кого-то… скажем так, более достойного.

За очками глаз Флоры не было видно, но я представила, что она щурится.

– Это вы про Роуз, что ли? – спросила она, а потом засмеялась. – Я вас умоляю. Пусть Роуз Хэддон-Уэверли благодарит судьбу за то, что избежала этого места. В любом случае, Квинт не виновата, что оказалась умнее Роуз. Да такса моей мамы умнее, чем Роуз, но факт остается фактом.

Теперь их очередь хмуриться. Они переводят взгляд с меня на Флору, я стараюсь вжаться в жилет: его ворот касается моих ушей, и я чувствую тяжелый заплесневелый запах резины.

– Как будто Милли тебе нравится! – восклицает Кэролайн. – Ты же говорила, что она скучная и думает только об учебе.

Вот это было обидно, но Флора лишь отмахнулась:

– Ну так это все правда. Но это не значит, что она мне не нравится.

Я вмешиваюсь:

– Да говори, что хочешь, но это все равно бессмысленно.

Флора не обращает на меня внимания, продолжает сверлить взглядом Кэролайн и Ильзе.

– Извинитесь перед ней, – требует она. Не знаю, кто из нас удивлен больше – они или я.

Ильзе издает смешок:

– Дорогая, ты же не…

– Я абсолютно серьезна, – перебивает Флора. – И не называй меня «дорогая». Скажите Квинт, что вели себя ужасно и пообещайте больше так не делать.

– Ради всего святого, – реагирует Кэролайн, ерзая на маленькой деревянной скамейке. – Флора, это просто смешно. Ты же не можешь нас заставить, принцесса ты или нет.

Ильзе оглядывает озеро, дергает ремни спасательного жилета и пытается остановить Кэролайн, но та, как и Флора, не собирается сдаваться.

– Значит, отказываетесь извиняться? – спрашивает Флора. У Кэролайн задергалась челюсть.

– Отвали, Флора, – у Кэролайн от возмущения даже слюна брызнула. Флора и бровью не повела: не переставая улыбаться, она поднимает ногу и со всей силы наступает на край лодки Кэролайн и Ильзе.

Это произошло мгновенно. Лодка раскачивается, девушки кричат, наша лодка тоже раскачивается, я хватаюсь за край футболки Флоры и умудряюсь затащить ее обратно на нашу лодку, несмотря на то, что та болтается из стороны в сторону.

Каким-то волшебным образом мы остались на плаву.

Ильзе и Кэролайн повезло меньше.

Флора шагнула не с такой силой, чтобы их перевернуть, но они запаниковали, сами все испортили и с воплем шлепнулись в озеро, а лодка упала сверху.

Улыбаясь, раскрасневшаяся Флора поднимает очки на голову.

– Меня этому трюку Себ научил! – сообщает она. – Поверить не могу, что это срабо…

В воздухе раздался треск, мы инстинктивно пригнулись. Посмотрели на берег и увидели, что мистер Макгрегор держит над головой один из антикварных пистолетов, из дула которого идет дым.

Видимо, соревнование окончено.

Нас с Флорой объявили проигравшими в лодочной гонке за «неспортивное поведение». Что ж, справедливо. Мы еще легко отделались – в качестве наказания нас не заковали в кандалы, не бросили в подземелье и даже после уроков не оставили. Всего лишь пришлось комплектовать снаряжение для «Вызова». Я не возражала – люблю что-нибудь собирать.

Мы с ней вдвоем, в нашей комнате. Перед нами палатки и целая куча разного снаряжения. Наша задача – разложить их по отдельным наборам.

– Ты когда-нибудь занималась чем-то подобным? – спрашиваю я Флору. Уже поздний вечер, а в комнате нет верхнего освещения, поэтому мы сидим в полумраке. Даже уютно.

– Ты имеешь в виду походы? – уточняет она и с угрюмым видом хватает компас.

– Походы, ночевки в палатках и вообще…

Она еще больше хмурится и кидает компас обратно на пол. Он гремит о мешок палаточных кольев.

– Я ходила на охоту.

– Ты видишь здесь оружие? – я обвожу снаряжение рукой.

Вздохнув, Флора встает с пола, отряхивая руки о юбку.

– Да а зачем оно? Долго мы в глуши не пробудем, они такого просто не позволят. Если с кем-то что-то случится, их же по судам затаскают, – она фыркает и скрещивает руки на груди. – Это все просто показуха: «Ой, вы только посмотрите, какая наша школа прогрессивная!» Они пишут это на листовках рядом с «Школа, которую выбирает королевская семья».

Я поднимаю на нее взгляд. Она стоит у двери, задрав подбородок, но сейчас в ней играет не только ее обычный снобизм.

– И это тебя тревожит? Что тебя поместят на рекламные листовки?

– С чего бы это? – она бросает на меня взгляд и поджимает губы.

– Ты уже не в первый раз вспоминаешь о том, что твою семью используют в рекламе, – напоминаю я, возвращаясь к подсчету колышек. – Это явно тебя беспокоит, и я тебя прекрасно понимаю.

Она стоит, не меняя позу, но теперь странно смотрит на меня и, наконец, отвечает, повернувшись к куче палаток.

– Меня ничего не беспокоит.

Я удивленно поднимаю брови:

– Разве?

– На данный момент только ты.

Так, понятно, знакомая мне Флора, которая меня бесит, вернулась. Я качаю головой и бормочу:

– А, неважно, – и отбираю походную амуницию себе. Палатка, шесть колышек, два компаса, два термоса…

– А если бы и, как ты говоришь, беспокоило, что, конечно неправда, – вдруг продолжает Флора, – я все равно ничего не могу сделать. Просто, это так.

– Что так? Что ты у них для раскрутки?

Она все еще избегает моего взгляда, но упаковывает рюкзак более резкими движениями.

– Не совсем. Просто раздражает, когда из тебя делают ходячую рекламу из-за того, что ты принадлежишь к определенной семье. Но я все же считаю себя интересной личностью, независимо от того, есть ли у меня на голове корона.