Александр Уваров - Лемурия

— Забродил! Аромат неземной!

Заглянувшая на крик в подсобку Динара приоткрыла дверь и, учуяв тяжёлый, сбивающий с ног запах, поспешно зажала пальцами нос и прогнусавила:

— Тоша, ты чего творишь? Перестань! Немедленно прикрой чем-нибудь эту гадость! Запах в контору пошёл, скоро на улицу выйдет! Всех клиентов распугаешь!

— Мадам Чаринская, не извольте беспокоиться! — беззаботно ответил Антон и, ещё раз перемешав дуриановую брагу, закрыл кастрюльку обрезиненной крышкой, крепящейся на болтах.

Конструкцию «дурианового котелка» Антон разработал самолично (и сам испутал, налив в котелок порцию нашатырного спирта и выдержав на жаре сей прибор в течение часа).

Котелок запах содержимого не пропускал, но и брожению не препятствовал за счёт вмонтированного в крышку клапана, сбрасывавшего в атмосферу при повышении внутрикотелкового давления небольшие порции выделяющегося при брожении газа.

Антон мечтал выгнать дуриановый самогон, весьма пользительный, как он полагал, для половой потенции.

И с помощью друга своего, бывшего таможенного брокера, а ныне — вольного контрабандиста Макара Кольчужкина, наладить поставки сего средства в Россию.

Поначалу в Москву, конечно… А там — и в другие города, большие малые.

Кольчужкин уверял, что сумеет отладить канал поставки дуриановки, с оформлением по коду пищевого ароматизатора.

Благо и связи у находящегося в бегах брокера, по его словам, сохранились.

«Не всех ведь в Шереметьево посадили после истории с мобильными телефонами! — уверял Кольчужкин. — Держатся ещё добрые люди! Держатся на плаву!»

Антон верил приятелю.

Верил и в свою счастливую звезду, полагая, что именно с дуриановым зельем добьётся, наконец, полной финансовой независимости, ибо душа его анархическая очень страдала в глубине своей от трудностей быта, а так же грубости и скаредности некоторых клиентов.

— Вот поспеет бражка, — сказал Антон, закрепляя крышку винтами, — тогда и заживу. Никаких экскурсантов с их идиотскими вопросами и примитивными запросами, никаких вечерних анимация в отелях с этими вечными «прыг-скок» и «выпьем на брудершафт!» Нет, ничего подобного уже не будет! Сбудется мечта о своём мелком, но верном бизнесе и тогда…

Тишина насторожила.

Антон оглянулся и увидел, что Динары уже нет, а дверь — плотно прикрыта и щель под ней заложена тряпкой.

— Вот напрасно! — обиделся Антон. — Не так уж этот запах и плох, привыкнуть только надо! В нём есть своя прелесть, Динарочка, уверяю тебя.

Запечатав прочно зловонное своё сокровище, Антон передвинул рубильник на стене, включая мощную вытяжку и, толкнув дверь, выглянул в контору.

Динара, по прежнему зажав нос, сидела, забившись в угол (отчего из-за высокой стойки от входа её не было видно).

— Динарочка, — пропел Антон, — ты бы поднялась, людям показалась. За компьютером бы посидела для солидности. А то зайдёт кто-нибудь, увидит, что нет никого — и айда к конкурентам экскурсии заказывать. А конкуренты, сволочи, плодятся неустанно, день и ночь. Раньше-то в Нараке, считай, кроме нас и не было никого… Из русскоязычных, я имею в виду. А теперь на одной нашей улице уже пара офисов открылось за последние три месяца. Турист из России пошёл… Нет, выйди! Покажись, я прошу!

Динара отчаянно замотала головой и показала Антона кукиш.

— Грубо, — заметил Антон.

— Меаа-вец! — в голос, протяжно замычала Динара. — Всё-ё поо-вонял своим дуи-ианом, а тепе-егь исевае-ешься? Вкючи ытяшку!

— Включил вытяжку! — отчитался Антон. — Работает на полную мощь! Слышишь?

И он пошире открыл дверь, чтобы Динара смогла услышать тяжёлый, басовитый гул мощного вентилятора.

— Специально ведь такой вентилятор купил! Тебе на радость…

— И переоденься немедленно! — крикнула Динара, освобождая от захвата нос и вскакивая со стула. — И дверь закрой! И…

— Понял, — ответил Антон и скрылся в кладовке.

Динара, достав из тонкий пачки гламурный «Vogue», подошла к входу, приоткрыла дверь и закурила, выдыхая ароматизированный дым то в сторону улицы, то, как бы ненароком, в сторону офиса.

«Пусть лучше табаком пахнет, чем этим… королём фруктов!» — подумал Динара.

Это была ещё и маленькая женская месть. Антон запах табака, пусть даже и гламурного, совершенно не выносил, потому обречён был теперь на страдания и стенания.

«Так тебе и надо!»

Клиент сегодня что-то не шёл, день был на коммерческий улов не щедрый, а из всех развлечений на сей час наличествовало только знакомство с дурнопахнущей тропической брагой (если, конечно, это вообще можно было назвать развлечением, хотя некоторое разнообразие в скучную конторскую жизнь сия процедура, безусловно, вносила).

Сидеть за компьютером и в очередной раз пересчитывать показатели экономической эффективности малого их и под несчастливой судьбой рождённого предприятия не хотелось. Отчасти из-за охватившей её лени (вечной спутницы вольных и невольных жителей Нараки). Отчасти и, пожалуй, главным образом от того, что никакой экономической эффективности в малом сём предприятии никак не просматривалось.

Это было ясно и без детального анализа и математически выверенных расчётов.

Уже одно то, что Антон всерьёз занялся дуриановым проектом именно после того, как ознакомился ненароком с состоянием кассы и банковского счёта — говорило о многом.

И это он ещё не видел счета за электричество! За которое, кстати, уже изрядно задолжали.

«Отключат скоро и кондиционер, и свет, и технику, — мрачно думала Динара, не слишком внимательно рассматривая бредущую по узкому тротуару толпу. — И вытяжку твою, Тоша, отключат… Сколько же, интересно, она у нас киловатт съела? Рупий на триста, не меньше! Вот тогда тебе придётся кастрюльку свою или вон уносить, и где-нибудь в диком лесу, в хижине, продолжать смелые эксперименты… Благо, что лесные жители, говорят, дуриан обожают и за обе щёки уписывают, и запах их не смущает. Либо вообще с авантюрой этой завязывать».

Динара вздохнула печально и резким щелчком сбросила пепел в урну у входа.

«С этой авантюрой завяжем, с экскурсиями завяжем, с Кольчужкиным этим тоже, похоже, завяжем. И что дальше? К конкурентам наниматься? Так Антон не согласится… Он же — анарха».

Она улыбнулась.

«Наивный, прямо жалко его! Так жалко, что иногда сама удивляюсь — и почему это мы до сих пор всего лишь деловые партнёры, а не любовники?»

Покачала головой.

И ответила сама себе:

«Нет, Динара, нет. Не тот это вариант. Сама же понимаешь, что это всё временно: и работа с ним, и экскурсии и прочее всё. Временное барахтанье на поверхности житейского моря. Пакрин и в джунглях не пропадёт, ты же понимаешь… В крайнем случае, в этим «людям мира» пойдёт, в общину. Там, вроде, пара немцев имеется, голландцы, французы, американцев с десяток. Вот и Антон туда, для комплекта. Разобьёт делянку в лесу, будет дурман-траву выращивать. Но эта полудикая жизнь — для тебя? Альтернативщик эти, анархисты — для тебя? С ними тусоваться хорошо, кайфовать… Но жить? Нет, подруга, не для того ты в экскурсионный бизнес пошла, не для того от мужа, сумасшедшего художника, сбежала, чтобы одно безумие на другое променять. А для того гидом пошла работать…»