Кэти Эванс - Раунд 1. Любовный нокаут

Я прекрасно проводила время.

В свободный от тренировок день Ремингтон занимался тем, что накапливал энергию, то есть загружал свои мышцы – и свою тарелку – углеводами. Он отверг блюда Дианы и привел всю команду на шведский стол в ресторан отеля. Мужчины ели за отдельным столом, обсуждая бои, и я с удовольствием общалась с Дианой, пытаясь определить, из чего приготовлены выбранные нами блюда. Кажется, это вкус… апельсина? Намек на кардамон?

А потом зазвонил мой телефон. Обрадованная сообщением от Мел, я сразу же открыла его.

Мелани: не хочу признавать правоту этого придурка Райли, но придется. В интернете появилась фотография, на которой ты целуешься с этим монстром!!! И она распространяется как вирус!

Мой прекрасный мир рухнул в секунду.

Я вспомнила тот вечер, когда, приподнявшись на цыпочки, поцеловала мерзавца Скорпиона, и теперь поняла, что кто-то – возможно, его гориллы? – специально запечатлел эту сцену на камеру. Видимо, так оно и было.

Раз уж в свое время кто-то потратил четыре минуты на то, чтобы записать меня на видео во время предолимпийских испытаний, в самый унизительный момент моей жизни, можно ли удивляться, что непременно найдется некто, готовый запечатлеть и второй, не менее унизительный момент? Конечно, они засняли это на камеру. Может быть, не в тот первый раз, когда я только сделала вид, что чмокаю его в щеку. Похоже, это случилось, когда он велел мне задержаться на пять секунд… и теперь понятно, для чего ему это было нужно.

Все у меня внутри оборвалось, и я почувствовала, что тону еще до начала бури, просто при виде приближающейся грозовой тучи.

С заледеневшим сердцем, двигаясь как в замедленной съемке, я убрала телефон в сумочку и растерянно оглянулась на соседний стол, где мужчины обсуждали стратегию на завтрашний вечер, а Реми слушал их с благодушным выражением лица. Но в следующую минуту все изменилось. Только что он был спокойным, сидел в расслабленной позе, с широко расставленными ногами, откинувшись на спинку розового стула, а в следующую секунду я увидела, как он напряженно выпрямился и уставился на свой вибрирующий телефон.

У меня душа ушла в пятки… но секунда бежала за секундой, и ничего не происходило.

Я ничего не могла прочитать по его застывшему профилю, но уже одно то, что он сидит совершенно неподвижно, наполнило меня ощущением приближающейся катастрофы. И в следующую секунду все взорвалась. Реми одним мощным движением перевернул стол, тот с жутким грохотом опрокинулся набок, а Тренер оказался на полу под кучей разбитой посуды и еды.

Ремингтон рывком вскочил на ноги, отшвырнул мобильник, разлетевшийся в обломки от удара о стену, и быстрым шагом направился ко мне. Пит поспешно полез в задний карман брюк.

– Нет, Пит, не нужно! – закричала я, ненавидя саму мысль о том, чтобы Реми накачивали транквилизаторами.

Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но мое сердце колотилось со скоростью тысяча ударов в минуту. Мне еще не приходилось сталкиваться с Ремингтоном, рассердившимся на меня, и я немного испугалась, но не хотела, чтобы он догадался об этом.

Дрожа в своем кресле как осиновый лист, я старалась выглядеть совершенно невозмутимо, когда Реми шел ко мне, шумно дыша, словно разъяренный бык. Ноздри его раздувались, глаза горели черным огнем, а кулаки вытянутых по бокам рук дрожали. Но по-настоящему заставило меня задрожать от ужаса выражение абсолютного отчаяния в его глазах, близкого к безумию.

Чтобы заговорить, мне потребовалось приложить в десять раз больше усилий, чем обычно.

– Хочешь о чем-то поговорить со мной? – спросила я срывающимся голосом.

Я была готова услышать яростные вопли, но холодный шепот прозвучал куда более угрожающе:

– Я хочу сделать гораздо, гораздо больше, чем просто поговорить с тобой.

Мне показалось, что мои волосы встали дыбом от страха.

– Хорошо, давай поговорим. Извини, Диана, – произнесла я с напускным спокойствием и отодвинула стул, чтобы подняться на дрожащие ноги.

В эту минуту Ремингтон казался крупнее, чем когда-либо, и весь ресторан смотрел на него. Диана осторожненько встала и отошла к опрокинутому столу, чтобы помочь Тренеру убрать разгром.

Ремингтон несколько раз сжал и разжал кулаки, глядя на меня сверху вниз. На его стиснутых челюстях ходили желваки, грудь вздымалась от шумного бурного дыхания. Краем глаза я заметила, что сзади к нему приблизился Райли и встал рядом с Питом.

Я видела, как ожесточенно Реми борется с собой, с каким трудом старается сдерживаться, пытаясь взять себя в руки.

Я попыталась умерить сердцебиение, однако больше всего на свете хотела бы сейчас успокоить любимого. Обычно он расслабляется, когда я ставлю на его тело ладони, и порой нуждается в прикосновениях не меньше меня. Но мне еще не доводилось видеть его таким, как сейчас, и я не решилась дотронуться до него. Боялась, что впервые за все время наших отношений мои прикосновения покажутся ему неприятными.

Мысль о том, что единственный мужчина, которого я когда-либо любила, считает, что я его предала, была невыносимой. Он еще не произнес ни слова, а я чувствовала, как его смятение передается мне, и что бы он мне сейчас ни сказал, его слова уже отзывались болью глубоко внутри меня. Я навредила ему. Я причинила ему боль и ненавидела себя за это. Болезненный комок в горле не давал мне не только говорить, но даже дышать.

– Я просто пошла туда встретиться с сестрой, – наконец, с трудом выдавила я из себя, пытаясь справиться с нахлынувшей черной волной сожаления и тревоги.

Дрожащим от ярости пальцем Ремингтон коснулся моих губ – тех самых, которыми я касалась грязной щеки Скорпиона. А затем наклонился ко мне и поцеловал, вернее, укусил, и я задохнулась от шока пополам с желанием, вызванным грубым прикосновением его зубов к моей коже.

– Ты ходишь на переговоры с такими подонками, как он? Без моего ведома? – спросил он низким, раздраженным голосом, пока его палец неуверенно скользил по моим губам.

– Я ездила просто повидаться со своей сестрой, Реми. Плевать я хотела на эту мразь.

Он провел рукой по моим волосам, и это прикосновение оказалось таким неожиданно нежным, что мне захотелось тут же умереть из-за контраста с безумным блеском его глаз и грубостью его большого пальца, отчаянно царапающего мои губы.

– И все же ты целуешь эту гребаную задницу тем же ртом, что и меня…

– Пожалуйста, сосчитай до десяти. – Я беспомощно тронула его за рукав.

Он прищурил глаза, а затем быстро, без промежутков, начал считать:

– Один-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-десять.

Выпалив последнее слово, он наклонился, схватил меня за воротник рубашки и подтянул ближе к себе. Его страдание рвало мою душу на куски.