Марина Светлая - Кофейный роман

– Что без опозданий? – хохотнул вместо приветствия Вересов. – На премию нацелился?

– Как Новый год встретишь, так его и проведешь. На то и уповаю. Что у нас хорошего?

– Погода.

– Да, погода – сказка! – мечтательно объявил Закревский.

Пошел снег! В кои-то веки не мокрый! Последние годы со снегом на Новый год не особо везло.

– Значит так, отчитываюсь. Вчера был в суде по Каргиным. Вероника подала ходатайство. Оно теперь не алименты требует, а возмещение морального ущерба. Говорит, не хочу быть крестьянкой, а хочу – столбовою дворянкой. Про измены что-то городила, про то, что руку, дескать, поднимал. Доказательств, ясен пень, никаких. Зато время тянет. В общем, мы теперь, пока вся эта волокита, соберемся в лучшем случае к концу января.

Вересов отмахнулся.

– Нашел время. Сам разберешься со своими Каргиными. Я тебе сразу говорил, там процесс века. Года на три минимум, если не больше.

– Ну тебя с Борисоглебским хрен переплюнешь. На рекорд идете!

– Там воинствующие тылы оппонента прикрыты самой Линой Мильх, – рассмеялся Макс.

– У Каргиной тылы прикрывать бесполезно. Там такииие тылы – закачаешься. Мария Витальевна меркнет.

– Что, так скучно, что перешел к изучению тылов?

– Типа ты их никогда не изучал, даже когда не скучно, – крякнул Слава. – Кстати, об изучениях. Ты сегодня с простыми смертными Новый год встречаешь или чего поинтереснее нашел? Если что, то я с тобой. Беременный Светлячок в костюме Колобка на корпоративе – ужасно мило, конечно. И молодняк у тебя ничего пошел. Но с ними же не замутишь. Потом работать как-то рядом придется, когда серые будни наступят.

– Нет, сегодня вы без меня. У меня значительно интереснее, – заговорщицки сообщил Вересов. – Так что увидимся после праздников.

– Вот как что-то интересное, так Вересов один!

– Только не говори, что не знаешь, как провести Новый год.

– Да у меня по предпочтениям ничего нового и оригинального. Большой мальчик, разберусь. Тебе с твоим интересом удачи!

С этими словами он покинул кабинет шефа и направился к себе, где его уже подстерегала Санька. Вчерашняя выпускница юрфака. Что примечательно – однокурсница Марии Витальевны. Той самой, прикрывающей тылы. Санька сидела в холле и рассматривала рыбок в аквариуме. Единственная из толпы праздничных барышень она презрела условности и приперлась на работу в джинсовом комбинезоне, рубашке в клетку, которая была ей чуток великовата, и с волосами, убранными в конский хвост на затылке. По делу Каргиных она числилась его помощницей, но фактически ей велено было присматриваться и набираться опыта.

Увидев его, девушка подобралась, заправила за ухо выбившуюся прядку и открыла, было, рот, чтобы что-то спросить, как…

– Платье где? – поинтересовался Закревский.

– На сегодня дресс-код отменили, – легко пожала она плечами и улыбнулась.

– Да. Отменили. Для того, чтобы вы надели платье. Что вы здесь еще делаете? А ну кыш домой!

– Рабочий день еще не закончился, а у меня тут по Каргиным мысль появилась.

– Саша, мысли должны появляться после праздников. Сейчас мысли все в отпуске. Все. До свидания!

– А на корпоратив вы придете?

– Мне что? Делать больше нечего? С наступающим!

Закревский рассмеялся и пошел прочь, не обратив особого внимания на то, как Санька замерла на месте, кусая губы.

Потом он сделал ровно два звонка. Один родителям – с поздравлениями. И вечными обещаниями весной съездить проведать. Второй – Таське. Чтобы не волновалась, если он в ближайшие сутки не выйдет на связь. Старшая сестра была еще хуже родителей.

За окном весело кружились в воздухе снежинки. В свете фонарей и фар они казались живыми, как бабочки. К десяти вечера пробки почти рассосались. Народ разбрелся по квартирам и заканчивал рубить салаты. Хотя чем ближе к центру, тем оживленнее были дороги.

Возле «Апельсина» даже свободное место на парковке найти было проблематично. Но Закревский справился. Паренек с парковки помог.

Когда он вошел в клуб, то присвистнул. Толпа, двигающаяся под музыку, впечатляла. В такое время обычно народ только начинал собираться. Но не в новогоднюю ночь. Он откинул со лба волосы и направился к бару. Сначала выпить, потом разбираться, зачем конкретно сюда явился. Еще и в одиночестве. Хотя длительное одиночество ему никогда не грозило. Так и сейчас. У барной стойки сидела девушка, которую он выцепил краем глаза. И тоже сидела одна. Ее каштановые волосы крупными локонами лежали на обнаженных плечах. Блестящий топ открывал их взгляду, как и узкую спину и тонкую талию – фасон не предполагал наличия бюстгальтера. Это интриговало. Взгляд скользнул ниже. А юбочка-то со шлейфом. Ног сзади не видно. С этого ракурса только часть стопы и носок туфли – она сидела, закинув ногу на ногу.

Закревский ломанулся поближе и, не глядя на нее, громко сказал бармену:

– Виски со льдом, и вон той девушке любой коктейль, какой она захочет, – метод дешевый, но на удивление безотказный.

– Девушка хочет «Тетку Роберта», – раздался тягучий негромкий голос и после небольшой паузы добавил: – Господин Закревский. Ярослав Сергеевич.

Если бы для измерения времени, которое понадобилось Закревскому для того, чтобы выйти из замешательства, в которое он угодил, использовали хронометр, то тот показал бы ровно две с половиной секунды. Потом губы адвоката медленно растянулись в улыбку, а глаза сузились. Он окинул ее внимательным оценивающим взглядом, явно задержавшись на волосах. И произнес:

– «Тетку Роберта» девушке. Госпоже Каргиной Веронике Леонидовне. Кстати, после развода вы фамилию менять не думаете?

– Это не ваше дело, но я отвечу. Не думаю.

– Да ладно! Я про вас столько знаю, что чувствую некую сопричастность к вашей судьбе. Цвет волос сменили, можно и с фамилией рискнуть. Мало ли.

– Я догадываюсь, сколько вы знаете, – она бросила на него отстраненный взгляд и отпила из бокала, который поставил перед ней бармен.

– Работа у меня такая – знать. А к тому времени, как завершится процесс, буду знать еще больше. Если, конечно, вы не одумаетесь.

Вероника залпом допила коктейль, резким движением отбросила прядь волос и, мимолетно коснувшись пальцами его ладони, спросила:

– А хотите узнать прямо из первых уст?

– Прямо из первых? – усмехнулся Закревский и покрутил в руках стакан. – Я толстокожий, меня трудно разжалобить. Если, конечно, это ваша цель, Ника. Но вы можете рискнуть. Вам добавки или что-то другое попробуете?

– С чего вы взяли, что я собираюсь вас жалобить? – она рассмеялась и, склонившись к лицу Ярослава, проговорила: – Может, все, что говорит обо мне мой муж – правда?

С ответом он не торопился. Допил свой виски, кивнул бармену, чтобы тот повторил. И только после этого снова посмотрел на Веронику.