Дж. Лесли - Оправданный риск [calibre, ЛП]

комнате и открывая шкафы.

— В клубе есть правила, касающиеся членов семьи, — отвечает мужчина.

Я терпеливо жду, что он продолжит, но когда он не объясняет дальше, я говорю: 26

— Извините, я не понимаю, и я не хочу нарушать правила или заставлять кого-то из

ваших людей нарушать правила.

— Мои люди не нарушат правил, — заверяет он меня. — Ты сестра Хантера.

Следовательно, ты вне пределов досягаемости.

— То есть, ваши мужчины не смогут встречаться со мной?

Он кивает.

— Они не должны даже думать о том, чтобы встречаться с тобой, Скайлар.

Я слегка хмурюсь.

— А что будет, если они нарушат правила?

Он смеётся.

— Мои люди не станут нарушать правила.

Теперь я понимаю, почему Джейк был так непреклонен, чтобы я успокоилась. Его

беспокоило не только то, что Хантер мог услышать меня. Не только Хантер, но и все

байкеры в доме. Я даже не хочу спрашивать, что будет, если они узнают, что он уже

нарушил правила. Считается ли, что он нарушил правила ещё до того, как стал членом

клуба?

— А как насчёт тебя? — спрашиваю я, понимая, что это звучит как флирт, только

после того, как это вылетает из моего рта.

— Я сам установил правила, — самоуверенно отвечает он.

Я не могу сказать, означает ли это, что он должен соблюдать их, или они не

относятся к нему. На самом деле это не имеет значения. Меня не интересуют никакие

«Королевские ублюдки», включая Джейка Пресли. Единственное, что меня интересует, —

это заработать достаточно денег в этой клинике, чтобы я могла уйти отсюда. Я ненавижу

тот факт, что даже беру у них работу, но я в отчаянии. Даже в недорогих квартирах нужно

платить за аренду.

— Когда я заполню документы? — спрашиваю я, меняя тему разговора.

— Док приготовит их для тебя утром.

— От меня ждут, что я буду работать сверхурочно, или только с восьми до трех?

Он отрицательно качает головой.

— Док справляется с любыми срочными вызовами. Что касается времени работы, то

это будет зависеть от него. Я уверен, что вы договоритесь.

Мне любопытно знать, с какими вызовами справится такая маленькая клиника, как

эта, но я держу этот вопрос при себе. Чем меньше я знаю об этом клубе, тем лучше.

— Похоже, это отличная возможность, — говорю я. — Я ценю, что ты дал мне шанс.

Мейсон указывает на дверь и выводит меня наружу, его рука снова лежит на моей

пояснице, когда мы идём к клубу. Он открывает дверь, и я переступаю порог, мой взгляд

мгновенно обращается к Джейку. Тот всё ещё сидит в баре, очевидно, потягивая то же

самое пиво, которое было у него, когда я уходила. Его штормовые голубые глаза скользят

по мне, а затем отворачиваются, как будто у него нет времени даже взглянуть на меня.

— Если кто-нибудь из моих людей доставит тебе неприятности, Скайлар, просто дай

мне знать, — советует Мейсон.

— Спасибо.

Решив не позволить поведению Джейка задеть меня, я решила проигнорировать его

и присоединиться к Хантеру за бильярдным столом. Он выгибает бровь, глядя на меня.

Мы всё время играли в бильярд в зале Американского легиона в Брютоне. Я хочу, по

крайней мере, попытаться найти здесь нормальную жизнь, и хочу, чтобы он поверил, что я

хочу здесь остаться. Но на самом деле, больше всего на свете я хочу, чтобы он позволил

мне уйти, как только я немного заработаю денег.

— Я присоединюсь к игре? — спрашиваю я, и играющие мужчины хихикают, качая

головами. — Серьёзно? Ты боишься играть против женщины?

27

— Сначала она ест мою пиццу, — говорит высокий мужчина с тёмно-рыжими

волосами. — А теперь она хочет поучаствовать в нашей игре в бильярд.

— Значит, вы тот самый парень, что не любит делиться едой, — говорю я. — Чувак, эта пицца была чертовски вкусной. Только в следующий раз возьми двойной сыр.

Он разражается смехом.

— А у неё есть яйца, Хантер.

— Двадцать баксов на то, что я забью твои, — бросаю я вызов. — Бильярдные шары, конечно.

Бишоп присвистывает, глядя на Хантера, как будто ему нужно разрешение сыграть

со мной в бильярд. Другой парень усмехается, и Хантер пожимает плечами.

— Это твои деньги.

Я позволила им закончить игру, наблюдая за каждым их движением и пытаясь найти

какие-то слабые места. Бишоп — хороший игрок, одержавший победу над своим

соперником Манси.

— Ты уверена в этом, дорогая? — спрашивает он, подмигивая мне.

— Похоже, это ты струсил.

— Давай немного подсластим сделку, — говорит он. — Победитель получает

двадцать баксов и пиццу. В любом случае ты у меня в долгу.

— По рукам. С удовольствием съем ещё один или два кусочка.

Он встаёт, и я забираю у Манси кий. Бишоп говорит мне, что сначала дамы, так что я

натираю кий и начинаю.

Когда я наклоняюсь над столом, чтобы сделать ход, мне приходит в голову, что я

должна была сменить юбку и каблуки, но теперь уже слишком поздно. Я закончу эту игру, заберу свои деньги и устроюсь в своей комнате позже с обжигающе горячей пиццей.

Может быть, еда отвлечёт меня от того, как Джейк смотрит на меня, и ещё больше

от того, как моё тело реагирует на это.

Глава 8

Джейк

Если у меня и были какие-то опасения, что Скайлар не выдержит пребывания здесь с

этими ублюдками, то она доказала, что я ошибаюсь. Теперь у неё есть даже Бишоп, который ест из её ладони после того, как она надрала ему задницу в бильярде. Он заказал

пиццу на весь клуб. Этот грубый рыжий мудак никогда не делится своей едой! Этот

ублюдок ставит свое имя на контейнерах и пакетах, которые приносят старухи, и

28

угрожает хорошенько надрать задницу любому брату, который осмелится откусить

кусочек — за исключением Мэйсона, и это только потому, что Мэйсон — президент.

— Пицца пришла! — кричит Бишоп, уверенный, что держит полную коробку для

себя, прежде чем положить остальное на стойку.

Я оглядываю комнату, полагая, что Скайлар будет первой, кто заявит свои права, но

я её не вижу. Прежде чем всё это закончится, я хватаю коробку и иду в её комнату. Я

поворачиваю ручку и толкаю дверь.

Скайлар стоит у кровати в тех же свободных пижамных штанах, что и прошлой

ночью, и натягивает майку через голову, её задорные сиськи идеально выставлены

напоказ. Я облизываю губы при виде её затвердевших сосков, и мой член практически

выпрыгивает из джинсов.

— Ты никогда не стучишь, да? — спрашивает она меня, хватая ткань, чтобы

прикрыться.

— Я тоже здесь живу, помнишь?

— Как я могла забыть? — она смущается и вытаскивает заколку из волос, позволяя

им свободно падать на спину. — И всё же все, кто здесь живет, стучат в дверь.

— Я принёс твою пиццу, — говорю я, протягивая ей коробку и не спрашивая, кто