Дарья Максимова - Анамнез

–Я не знаю в чем причина моего состояния, наверное, стресс.

И на самом деле это было правдой, тело постоянно сигнализировало о своей потребности в помощи, призывая затуманенный, одержимый разум, остановиться. Но даже наличие смутной критики к своему состоянию иной раз не способно подвигнуть к изменению поведения. Я успешно лгала Тайлеру, а он верил. Так и встречались. Мне все так легко верили, что иногда, я и сама начинала верить в то, что говорила.

В один из последних вечеров проживания у Мэри, мы поднялись на крышу, чтобы посмотреть на ночные звёзды, укрываясь тёплым пледом, чтобы декламировать стихи и бесконечно много говорить, растворяясь в закате уходящего дня. В ту ночь было крайне тихо, казалось весь остальной мир замер для нас двоих, я собиралась сказать что переезжаю, а она собиралась пригласить меня на свою свадьбу. Мы были готовы говорить о многом, и пока чернота ночи бережно окутывала нас своим покрывалом, делились своими мечтами, отправляя их прямиком к звёздам, словно оказавшись там, они оживут, и желания обязательно сбудутся. Затем, мы долго молчали съедаемые собственными мыслями, ощущая пустоту ночи на двоих, но не пропуская ее внутрь себя, а отражая, мы были звёздами, в эту ночь мы сияли желаниями, идеями и жизнью, бесконечным сейчас.

– Я взял и вытащил со дна, все чувства на поверхность, – начала Мэри читать свои стихи тихим, нашептывающим голосом, словно изливая поток внутренней теплоты во внешний мир.

– Я раздирал свои уста когда, доказывал свою позицию про человечество и человечность, – поддержала я ее, как с давних пор поддерживала любое ее начинание, любое действие.

– Я слышал много раз, что слеп…

– И этим упивался, – продолжали мы вместе, тихим голосом разрезать черноту ночи, не ища опору ни в ком, кроме друг друга. – Поскольку не поверхностно смотрел, а в глубине, искать хорошее пытался.

Голоса становились громче и вот мы уже практически кричали в пустоту ночи, кричали на город, посланием, что нашептывала в сладострастном экстазе переменчивая муза Мэри.

– Я осуждал и был судим,

Со стороны и внутренним судьей,

И каждый раз себя корил за то, что ошибался поневоле, – слегка овеянная покрывалом светлой грусти, Мэри закончила парировать стих.

– Ты прекрасно пишешь, это одно из моих любимых, – искренне призналась я, укрывая своё тело тёплым, уютным пледом.

– Я знаю, спасибо, – усмехнулась она искренне, потому что ценила мнение других людей.

Мэри необыкновенная девушка с короткими волосами цвета огня и ярко небесными глазами была невысокого роста, вместе с тем, всегда любила себя, знала, что бесценна, и охотно пользовалась этим.

– Слушай, я хотела поговорить о ПП, – начала я стесняясь.

– А что такое?

– Тебе не кажется, что мы что-то делаем не так? – она не удивилась, и я уловила этот язык, она понимает, о чем я.

– Да, мы увлеклись, неправильно подошли к этому вопросу, ты действительно хочешь сейчас об этом говорить?

– Я не хочу, но думаю что это нам нужно, нужно обсуждать такое.

– Эми,я люблю тебя, ты же знаешь, но давай не сегодня, в такой прекрасный вечер, я лучше хочу поговорить о другом. Хорошо?

– Хорошо согласилась я , – и впервые за вечер ощутила пустоту не во вне, а внутри себя, в самой глубине души.

Единственный человек, которому я готова была открыться, отверг меня и теперь остаётся продолжать носить маску, мисс «идеальная жизнь», я был царём среди блуждающих рабов…

– Ты будешь моей свидетельницей? – взбудоражено поинтересовалась она.

– О черт, Джон сделал тебе предложение? Когда?

– Вчера вечером, – с щенячьими глазами продолжила она, активно демонстрируя красивое помолвочное кольцо на своем изящном пальце.

– Я так рада за тебя, урааа, поздравляю!!! – я стала зажимать ее в объятиях, распылялась в поздравлениях.

Мы радостно танцевали и прыгали от счастья, обсуждали идеальную свадьбу, начиная с разных мелочей, активно фантазировали и веселились до самого рассвета.

– Подожди, а что ты мне хотела сказать?

– Ну, это не так важно, – слегка отстранившись, промолвила я.

– Эмили Макроуз, что случилось?

– Я нашла квартиру Мэри, теперь, все это, так кстати, вы же с Джоном будете жить вместе.

– Но грусть от нашей разлуки, радость предстоящего замужества, надо сказать не сильно умоляет. Когда ты переезжаешь? – она перевела на меня свои бездонные глаза, сверкающие в такт уходящим небесным звездам и стало легче дышать.

Чувствую себя странно, перемены, даже хорошие отнимают кислород. Иногда, кажется, что судьба безжалостно бросает тебя в открытый океан и все что остается –стараться не захлебнуться, выжить. Я пытаюсь дышать, но кислорода все меньше, сердце бьется сильнее, страх сильнее, а потом буквально на пару секунд кто-то внутри тебя прорезается сквозь истерику бушующего разума своим абсорбирующим еле слышным шепотом – «все хорошо», и становится легче. Это внутренний ангел, любовь людей, что успеваешь ощутить за все годы своего существования, любовь Бога, одаряющая верой, любовь к самому себе.

– На следующей неделе, надо же, как все совпало, да?

– Я так рада за тебя Эми, но если что, знай, тебе совсем не обязательно съезжать сейчас же, – она крепко обняла меня, и я почувствовала незримую опору.

– А я за тебя, я так счастлива! – обнимая ее, в голове прокручивались разные мысли.

Мэри была единственной, к кому я чувствовала, что действительно могу открыться и рассказать буквально все, но и эта дверь внезапно захлопнулась, оставив меня на другой стороне. Возможно, если бы в тот период, я нашла человека, которому можно было бы все рассказать, со мной бы не случилось то, что случилось, но это всего лишь гипотеза, мои догадки, которые теперь уже ничего не значат. В тот вечер, счастье слиплось с одиночеством в небольшой комок, образовавшейся в районе груди, микро пустота. Мы отправляли желания к звёздам, мы читали стихи, мы были рядом, а оказались далеко, я не дала стене рухнуть, потому что, в конечном счете, позволила себе поверить в то, что никто не поймёт меня, даже она. Периодически возникающая мысль- пора вытаскивать себя из этого дерьма, приводила к разным последствиям, потому что, через брешь, образовавшуюся внутри, просачивались мои иррациональные убеждения, а рациональные почти всегда терпели фиаско. Я отчаянно стараюсь склеить устойчивую оборонную цепочку из здравых мыслей, но есть что-то, что буквально отбрасывает назад, и вот, спустя пару тройку часов, я уже стою напротив зеркала, смотрю в отражение и не могу сказать, что мне нравится то, что я вижу там, если нет костей, если есть живот, если там есть я. Дело тут не в теле, дело в голове, в шее и в контроле над этим телом, этим разумом, потому что в какой – то момент жизни я позволила себе принять идею о том, что «худоба это красиво», в абсолют. Жуткие реалии социума, определяющего стандарты красоты, корнями въедаются в людей, оставляя шрамы в виде – заниженной самооценки, способной разнести на кусочки всю твою уверенность. А я, я проигрываю каждый день, потому что веду бой с единственным равным противником моего мира, с самой собой.