Дарья Максимова - Анамнез

Глава 10. Булимия

[Изначальная попытка контролировать все, переросла в абсолютную невозможность реализации этого контроля]

В 24 года у меня случился первый приступ булимии, этап, оказавший достаточно сильное влияние на все мое мировоззрение. Если раньше, еда это то, что входило в сферу моего контроля, притом контроля без особого напряга, то в тот момент я потерялась, в прямом и переносном смысле. Забавно, что когда-то я вообще не думала над использованием слова «контроль» в одном предложении со словом «еда», мне всегда казалось это чем-то естественным, абсолютно не требующим ничего сверхъестественного, захотел поесть – поел, не захотел – не поел, зачем люди все усложняют? Удивительно как быстро, многое может измениться. Итак, как я уже упоминала ранее, достаточно длительное время еда не представляла для меня особой ценности и я могла жить потребляя мало пищи, притом абсолютно не испытывая никакого дискомфорта, но после того как боли в желудке разительно усилились, пришлось менять модель пищевого поведения. Переход на правильное питание в компании Мэри, как вы уже поняли, был крайне неудачной идеей, очередная нестабильность вызвала дополнительный физический дискомфорт. Надо отдать себе должное, рвоту я вызывала не часто, но вызывала и отдавала себе полный отчёт о ненормальности своего состояния, соответственно критическое отношение в тот период было лишь частично сохранным. Происходило все это довольно странно, как будто в одно утро ты просыпаешься и вдруг перепрограммирован на физические ощущения боли при переедании, или наоборот, голоде. Например, когда я много ела, бывали периоды невозврата, я не могла остановиться, да и не хотела, и это жгучее чувство ненасыщаемости никак не подавлялось. Появилось компульсивное переедание. Затем, возникало ощущение кома в горле, после чего я вызывала рвоту, из-за страха поправится, а так же из-за физического дискомфорта. Приправьте все это большой дозой сверлящей изнутри вины, и получится весьма удручающая картина. Естественно так происходило не каждый день, но блок, который я сама себе поставила в виде одержимости сохранить худобу давил все больше. Чуть позже в голове поселилась мысль – «За один день не толстеют» и я стала периодически устраивать читмилы, ела все, что хотела без кнопки стоп. Санкционированные моим мозгом временные промежутки переедания какое-то время корректировали душевное состояние, склоняя его в сторону равновесного покоя. Естественно, такая модель заводила меня все больше в болото расстройства, поскольку новая идея лишь создавала видимость контроля. Красивая картинка, лишь изображение, не всегда претендующее на истинность, ведь зачастую, даже после читмила приходилось вызывать рвоту в попытке снизить не только эмоциональное напряжение, но и физическое, а предполагаемого чувства облегчения закономерным образом не возникало. Это все равно, что желать избежать наказания при попытке НЕ нарушать один закон, но все же, нарушить другой, итог один – конкретные последствия, но разные формы наказания в соответствии с нарушенной статьей. И здесь, твой внутренний судья, прокурор и адвокат постоянно вступают в схватку за твою грешную душу, осуждая и защищая, спасая и обрекая на смертную казнь. Я и чувствовала себя преступницей, закованной внутри собственного тела, а драматичное шоу все продолжалось. Не знаю, важно это или нет, но я отчетливо помню костяк деструкции, рационализацию булимического процесса. Никогда не вызывая рвоту после завтрака или обеда, зачастую делала это только после ужина, и не до конца, а частично, чтобы удалить субъективное чувство тяжести возникающее в животе. Иллюзорно это заставляло меня говорить себе « все не так плохо, я же не как эти, я контролирую все». Ага, как же. Чтобы вы понимали, когда я пишу « не как все эти», то имею в виду тяжелые случаи булимии. Изнутри проблемы, отчего-то кажется, словно у тебя все не так плохо. Помню, как наткнулась на одну программу, в ней описывались различные случаи людей с РПП. Там была прекрасно проиллюстрирована одна интересная, вместе с тем, пугающе жуткая история: молодая девушка лет двадцати, частенько со своей мамой закупались едой в неограниченных количествах, потом они объедались, после чего вызывали рвоту и снова ели, иногда этот цикл растягивался на 3-4 раза и всё это в течение 24 часов! Настоящее безумие. Конечно, мой внутренний адвокат защищал меня достойно, ведь на фоне этих дам, я самый здоровый человек на свете, но и грамотный внутренний прокурор, не отставая бил в колокол жгучей правды: «Она не здорова», постоянно указывая пальцем в самое больное. Это к вопросу о сравнении или почему я так старалась оправдать для себя своё же поведение. В этой телевизионной программе было много разных историй, я так же видела и анорексичек, которых заставляли есть, и не давали взвешиваться, под страхом наказания за проступок. В тот период, истории этих людей, помогли мне взглянуть на ситуацию со стороны, конечно о лечении не было никакой речи (страх осуждения правил балом моего безумия), но как минимум, подметив ненормальность частого взвешивания, не без труда, но мне удалось устранить эту одержимость, в тот период я стала ориентироваться только на одно – отражение в зеркале: на достаточное количество костей проступающих из под кожи, тонкость талии и этого вполне хватало. Именно здесь критика к своему состоянию у меня была абсолютно не сохранна. Последней каплей, стал эпизод, описанный в начале книги, это закрепило идею о деструктивном процессе, происходящем в жизни, но не помогло разорвать порочный круг. Теперь я не могу доверять себе, это как будто идти по лезвию ножа, чуть шаг в сторону и обрыв. Возможность, придерживаться выработанной для себя схемы потребления пищи держится исключительно на силе воли, подкрепляемой страхом потолстеть. Так что, если даю слабину и ем что-то из запрещённого списка, то неизбежно скатываюсь в бездну, это вызывает состояние глубокой фрустрации и страдания загнанного в угол человека. Изначальная попытка контролировать все, переросла в абсолютную невозможность реализации этого контроля, по крайней мере, в вопросах пищи. И каждый день становится испытанием. Рациональные мысли словно текут по берегу параллельной реки, я их вижу, слышу, но они не влияют на меня, как лучи солнца, не способные растопить холодные льды Антарктиды, но вместе с тем, вполне реальные, зримые.

Воспоминания о годах медленного развития болезни неустанно давят, поскольку смутный период истощения оказал пагубное влияние на общее качество жизни. О таком трудно говорить, но надо. Раньше, для меня, еда была чём-то вроде награды, или способа круто повести время. Праздник = пирожные, внимание = шоколад, удачно сдан экзамен = пицца. И так во многом, может такова наша культура, самое простое и доступное, чем может порадовать себя человек, так это приятными вкусностями, чудесно же смотреть фильм похрустывая карамелизованным попкорном, чипсами и т. д. В определенный момент ты понимаешь, что так живет весь мир. Меня это пугает.