Стася Андриевская - «Откровения о…». Книга 1. Порочная невинность

– Да не бойся, свои. – Медведь тяжело положил руку на стоящую между нами спортивную сумку, и я невольно потеснилась к двери, хотя, казалось бы, дальше некуда. – Я Медведь, может, слыхала? Ну, Шатун… Нет? Ладно. – На мгновенье задумался. – Короче, братаны Беса. Ну или эти ещё… партнёры.

– Ага, ты думаешь она про Беса слыхала? – подал голос бритоголовый. – Это ваши там с ним дела, а у нас так не принято. – Снова неловко развернулся ко мне, снова на мощном затылке легла толстая складка. – Батя-Стройбат, знаешь такого? Ну вот. Он. – И отвалился обратно, разминая шею.

– Что ОН? – с нажимом уточнила я. – Вы можете нормально сказать?!

– Так я ж говорю, подстрелили. – Тот, который назвался Медведем затащил сумку к себе на колени и вынул из неё что-то свёрнутое белое. – Вчера вечером.

– Да ладно вечером, ночью! – хмыкнул бритоголовый. – Около часа где-то было. Я ещё незадолго до этого по радио время проверил.

– Тогда не вчера, а сегодня, – встрял водила.

– Ага, поумничай… – начал бритый, но Медведь перебил его:

– Да ладно, мужики, её всё равно не заболтаешь. – Глянул на меня: – Ты же понимаешь, что это значит подстрелили?

Мои бравада и злость туту же куда-то делись, и осталась только пустота и ощущение нереальности происходящего. Я помолчала, кусая губы, держа слёзы. По-прежнему не веря.

– Не совсем. Просто скажите, что с ним? Конкретно, как есть.

Медведь вздохнул.

– Плечо. Кровищи потерял, конечно, много, но в целом ничего, зарастёт. У меня таких меточек – семнадцать штук в ассортименте: и пулевые и осколочные, а ему, видишь, подфартило – седина в голову, а только первый раз поцеловался. Э, ну ты чего?

…А я, отвернувшись к окну, тихо ревела от облегчения. Глотала слёзы, сопли, стараясь справиться с собой, но получалось хреново.

– Ну, я же сказал: подстрелили! Ну чуток, значит… Считай, просто поцеловался с пулькой той. – Он положил лапу мне на шею сзади, аккуратно помял её. – Ну хватит… Он в хирургии сейчас, даже не в реанимации. – Помолчал, убрал руку. – И вот это уже в каком-то смысле херово.

– В каком смысле? – я утёрла слёзы, повернулась к нему. – Почему?

– Потому, что уйти может, если приспичит. А есть такие товарищи, которым Бес в ближайшие дни хуже хрена в жопу, – он замялся, словно обдумывая. – Ну, я имею в виду тот съедобный хрен, ну который, ещё, жжёт, а не тот, который… Ну… Не в прямом смысле – хрен, понимаешь?

Я улыбнулась.

– Это как раз-таки в прямом. Тот, что не в прямом, называется хуй.

Водила сдавленно захрюкал.

– Да-а-а? – деланно удивился Медведь и поскрёб щетину. – Буду знать. – Но тут же отбросил смешливость, внимательно посмотрел на меня. – Короче, завтра должна состояться сделка на большой интерес, а Денис об этом не знает. Хотя, если по справедливости, это его интерес, он на него не один год положил. И вот сейчас этот интерес уплывает в нехорошие руки. Опять.

– Лапуль, Боярскую знаешь? – В этот раз, чтобы не вертеться, бритоголовый просто повернул на себя зеркало заднего вида и поймал в нём моё отражение, на что водила возмущённо выругался, но даже не притормозил. – Блондинистая такая фифа, встречала?

– Ну, допустим.

– Она пасла одного хмыря из городской администрации, но не справилась. Хмырь тот большой человек в вопросах земельной собственности, от его подписи зависит, кто кого отымеет в этот раз, понимаешь?

– Ну… так. Примерно. В смысле – про землю, хмыря и порядок сексуальных контактов – это ясно. А про Боярскую не поняла.

– Да это сейчас и не важно. Ты усекла главное – если батя не появится в ближайшие сутки, его поимеют. В Новый год поимели, но он выправил, а сейчас, вот опять… И что самое обидное – по тому же самому вопросу.

– Ни хрена подобного, – встрял водила. – Самое обидное, что он в прошлый раз за это дело отымел всех нас, хотя, я считаю, виновата была Боярская. И в этот раз повторит не задумываясь, а мне что-то не хочется.

– Есть такое, – со вздохом поддакнул бритый. – Но если в тот раз Ольга вообще тупо прощёлкала всё на свете, то в этот – хотя бы вовремя сообщила нам о предстоящем замуте. Вот только батя-то о нём так и не знает, поняла?

– Не совсем. Что тогда плохого, что он не в реанимации? Наоборот – скажите ему обо всём, в чём проблема? Пусть идёт, разбирается.

– Проблема в том, что его подстрелили не просто так.

Я сцепила руки на груди. Эта тема вызывала во мне панику, и, может, от этого я начала мёрзнуть. А может, от того, что сидела в халатике с коротким рукавчиком и с голыми ногами в мокрых тапках.

– М. А я думала просто так. – Но они шутку не оценили. – Ребят, а попроще как-то можно? И, желательно, покороче.

– В больнице его стережёт секьюрити – Никита. Так вот этот Никита, похоже, оказался гнилым, а Бес об этом не знает, – попробовал объяснить Медведь.

– Прикольно. А он вообще хоть что-нибудь знает?

– Он знает, – терпеливо кивнул Медведь, – вернее думает, что в больнице для него сейчас безопаснее всего. Сегодня ночью на стрелке с Филиппком, несмотря на… кхм… на сложный вопрос, разговор вышел приличный, ручки пожали, разошлись по-хорошему… А потом Беса пальнули. Кто – не понятно. Мог и Филиппов стрелка поставить с расчётом, что на него не подумают, а мог и кто другой, чтобы Филиппка очернить, понимаешь?

– Нет.

Медведь огладил лицо ладонью, покряхтел.

– Бля, я не думал, что будет так сложно объяснить… Ну очевидно же, что либо их кто-то стравливает, либо Филиппов реально начал войну без объявления! – но увидев моё растерянное лицо, только махнул лапой: – Короче, пока не понятно, его случайно не замочили с концами или и не собирались валить по-чёрному. Если не собирались, значит, просто пытались запереть на ближайшие дни, и это выгодно тому фраеру, который рассчитывает прикарманить интерес Дениса. А если тупо лоханулись, значит, могут попытаться завершить в любой момент, и кому это выгодно – хрен его знает. Кому угодно. Так понятнее?

Дыхание спёрло.

– Да…

– Вот. Бес загорает сейчас в больничке под охраной своего человечка, латает болячку и выжидает время, пока муть осядет, а дерьмо всплывёт. И он не в курсе, что завтра хмырь из администрации подпишет документы какому-то левому фраеру, об этом Боярская сообщила только пару часов назад. Понятно?

Я кивнула:

– А что значит гнилой охранник?

– Это значит, что он подыгрывает кому-то на сторону, – взял слово бритоголовый. – Вроде и батю караулит – не подкопаешься, но в то же время не даёт нам возможности кинуть ему весточку. Ну то есть, если появится кто из нас, тут же пойдёт информация о том, что Стройбат в курсе о сделке и, само собой, не допустит её, подорвётся сразу из больнички. Врубаешься? С одной стороны, это путает все карты в земельном вопросе тому фраеру, а с другой – даёт второй шанс тому, кто облажался с мокрухой. Ну… если она была вообще, мокруха. – Помолчал. – Короче, нельзя раньше времени карты палить.