Элиз Вюрм - Сёганай

Элизабет показалось, что он не договорил.

– И это отвернуло меня от него, – я смотрел на него, и … мне хотелось его убить!

– Почему?

– Потому, что он избивал беззащитного!

– Я тоже «избиваю» беззащитного, Лино?

Официант принёс заказ.

Элизабет обратила внимание на интерьер ресторана – просто и уютно, деревянные столики и стулья, букетики цветов на столах…

– Я говорил тебе о книге Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»… Милдред – жена Гая Монтега (главного героя), хотела покончить с собой… Знаешь, почему тот человек избивал свою собаку? Его психика не выдерживала. Как психика Милдред, как твоя. Слишком большая нагрузка!

Она посмотрела на блюда стоящие перед ними на столе – хлеб, мясо, овощи…

Всё вкусно пахло!

– «Можно быть безупречным христианином и в то же время превосходно стрелять и колоть штыком»… эти слова написал Герман Гессе в «Письме молодому немцу» – «Вы пишете мне, что вы в отчаянии и не знаете, что делать, не знаете, во что верить, не знаете, на что надеяться. Вы не знаете, существует Бог или нет»…

Лино накрыл её руку своей рукой, сжал.

– Ты тоже сейчас ничего не знаешь, но Герман Гессе сказал бы тебе, что это даже хорошо!

– «Хорошо», Лино? – Беспомощно сказала Элизабет.

Он непоколебимо кивнул.

– Ты всё узнаешь сама, ты должна через это пройти.

– Почему? Кому должна?!

В зале ресторана зазвучала музыка – Танго, женский голос.

– Когда-нибудь ты это поймёшь, Элизабет.

Пела женщина, а ей казалось, что мужчина – Хулио Иглесиас:

Если бы ты знала

Что у меня на душе

Если бы ты знала

Какая тоска!

Она вспомнила, как Бальтазар сказал ей «Stabat Mater»… Перголези создает это произведение в страхе за свою жизнь. Он скорбит о своей жизни. Его Мария это он сам тихо страдающий у финала своей жизни. Крест это финал, дочь. Предчувствие креста, это ощущение смерти. Mit dem Tod die Zeit und der Tod wird sterben 5 5 «Со смертью времени, и смерть умрёт» . Stabat Mater dolorosa… afferre mortem!

Спаситель

Отдает себя на муку,

На позор, на казнь, на смерть…

Он слушал голос Филиппa.

– Licht! Licht!

Бальтазар добавил:

– Один человек сказал другому: «Вы верите в бога, и доверили свою жизнь Бисямонтэну (богу Удачи). С силой Небес ваша жизнь должна быть легка».

Другой человек говорит ему:

– Посвящение богу означает опираться на силу Небес в тяжёлых боях. Вам повезло; вы можете опираться на собственную силу.

– Во время потрясений можно полагаться только на себя.

– Вы ничто без божьего руководства.

– Вы слишком полагаетесь на бога. Без внутренней силы, никакая внешняя власть не может существовать.

– Вы слишком полагаетесь на свою силу. Внутренняя сила происходит от сознания своего бессилия. «Без внутренней силы, никакая внешняя власть не может существовать»…

– «Внутренняя сила происходит от сознания своего бессилия» 6 6 Такеда Синген (сериал) …

Они оба смотрят друг на друга, – смотрят с почтением – они оба оказались правы.

Он тоже посмотрел на неё.

– Ловушка нужна для ловли зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку 7 7 Чжуан Чжоу … Глупый человек, когда у него есть деньги, чувствует себя в безопасности, а мудрый – ждёт предательства. Так же и с богом (или с Богом?), дочь; верь, но жди предательства.

Бальтазар вдруг рассмеялся.

– Слова нужны, чтобы поймать мысль: когда мысль поймана, про слова забывают 8 8 3 .

Quis est homo qui non fleret,

matrem Christi si videret

in tanto supplicio 9 9 Stabat Mater ?

(Кто из людей не заплакал бы,

Мать Христа увидев

В таких мучениях?)

Он взял свой бокал с вином.

– Как бы мне найти человека, забывшего про слова, – и поговорить с ним 10 10 3 .

Элизабет вновь вспомнила «Что вас так всколыхнуло? Что выбило факел пожарника из ваших рук?».

«Человек к старости вырастает в огромную камелию. Восемь тысяч лет – период цветения. И восемь тысяч лет – период опадания.

Восемь тысяч лет – период цветения… Восемь тысяч лет – период опадания… Весна длиною в восемь тысяч лет. Падение длиною в восемь тысяч лет. Восемь тысяч лет весны 11 11 Чжуан Чжоу !»

Она подумала, Господи! Боже!

Помоги мне!

Дай мне силы,

Понимания

И Смелости! 12 12 Ингрид Бергман в финале фильма Роберто Росселлини «Стромболи, земля Божья»

– Нужно быть проще, – Говорит Леон Морен, священник, Барни. – Вы просты?

– Не знаю. Я произвожу на вас впечатление простушки?

– Вы не производите на меня никакого впечатления.

– А вы, господин аббат, простой человек?

– Да, я думаю, что да, я простой человек.

Барни не понимает Морена, а Морен – наоборот… понимает всё. Он играет, – ведёт игру. А Барни, простушка, Барни… ей хочется, чтобы священник её трахнул, вот, и вся вера.

– Глупышка Барни, – Подумала Элизабет. – Для Морена простота – это говорить с тобой на твоём языке…

– Тот человек и его собака, – Сказал ей Лино. – Животное не стало любить его меньше.

Она смутилась.

– Наоборот – собака стала любить его даже больше!

Усмешка на его алых губах.

– Da liegt der Hund begraben 13 13 Вот где собака зарыта !

Элизабет заглянула ему в глаза.

– Что ты хочешь мне сказать, моя очаровательная любовь?

– Не люби себя меньше, Элизабет, да ты и не станешь… Знаешь, что мне в тебе нравится? Даже проигрывая себе, ты не начинаешь любить себя меньше!

– «Себе»? – Удивилась она.

– Себе…

Лино посмотрел на неё с печальной искрой в глазах.

– Ты никому не проигрываешь, только себе!

– Проигрывать себе… это?

– Хотеть как лучше, но встречать непонимание.

Он ел аппетитно, жадно, даже страстно – чем старше он становится, тем… устойчивее.

Элизабет вспомнила, как Алина сказала ей «Зрелость придала мне устойчивости, – устойчивости, к обстоятельствам».

– Не нужно хотеть как лучше, Лино?

– Не нужно.

Лино доел лепёшку с мясом.

– Желай как должно, а не как лучше!

– А как «должно»?

Он посмотрел на неё горящими глазами.

– Аллах нас всех рассудит.

Дома Элизабет увидела Алину, играющую с Аби.

Женщина, которая была женой Лино, выглядела счастливой.

Элизабет подумала о Лино, о том, почему он и Алина… почему, не сложилось?

Почему иногда не складывается?

Не Судьба?

Не любовь?

Неподходящие люди?

– Что-то случилось, Элизабет? – Спросила её, Алина. – Вы выглядите расстроенной…

– Джейк. – Сказала ей, Элизабет. – Мысль о его смерти сводит меня с ума!

Алина посмотрела на неё задумчиво.

– Это хорошо, это значит, что вы всё-таки его любите.

– Люблю?!

Элизабет смутилась.

– Поэтому вам страшно, – для вас его смерть – это потеря!

Элизабет почувствовала, что Алина права.

– Я боюсь, – вы правы, я боюсь!