Наталия Арчер - Любовь НЕ с первого взгляда

– Ну, ты… – изо всех сил эта прелесть силиться изобразить себя рассерженной, но в итоге мы вместе смеёмся, а потом принимаемся за игру.

Катя – нереально хороший игрок. Это сразу становится понятным с первой подачи. Такой реакции позавидовал бы ярый поклонник Брюса Ли, наверное. А то, как она ловит мои неудачные попытки отбить шарик, посылая его мимо поля, вообще заслуживает отдельного вида спорта. Её активные движения в супер короткой юбке, которая на поверку оказалась, к слову, юбкой-шортами, это танец. Честно, я бы предпочёл посмотреть как она играет со стороны, а то подачи меня постоянно отвлекают.

Но в итоге первой партии с разгромным счётом 25-3, второй 4-25 и третьей 25-5 (не в мою пользу), мы уходим на перерыв, чтобы отдохнуть.

– А теперь рассказывай. Где ты научилась так играть?

Я беру из её рук бутылку с водой, из которой она только что пила. Прислонившись губами к пластиковому горлышку, мне кажется, что это как поцелуй во времени. Вроде бы такая мелочь, но мне просто физически приятно ощущать призрачное тепло её губ, которое сохранил этот предмет. Блин, никогда раньше так сильно не мечтал о настоящем поцелуе.

– Это не самый простой вопрос. Может быть, это мой дар, передающийся через поколение по материнской линии, на планете, с которой я прилетела, – она задумчиво смотрит в небо, – может, это последствие укуса радиоактивного паука, и тогда мои сверхспособности не ограничиваются одним настольным теннисом, а может, это одно одинокое лето, когда здесь поставили эти столы, и тут отдыхал бывший призёр СССР по настольному теннису восемьдесят какого-то бородатого года. Выбирай сам, – она мне хитро улыбается.

– Тогда выбираю другую планету, хотя с пауком тоже интересно, но всё это я где-то уже слышал, – отвечая, возвращаю ей воду.

Катя сразу же делает глоток, не прерывая наш зрительный контакт, а потом облизывает свои чудесные губки, как если бы моя мысль о поцелуе во времени была ей тоже известна. Возможно, я слишком впечатлительный, это тоже стоит учитывать.

– К тому же, к моим наследственным талантам, само собой, – продолжает она, пытаясь запрыгнуть на стол, чтобы на него сесть. – Мне приходится заниматься настольным теннисом в качестве отступных, чтобы не ходить на физкультуру в школе, поэтому я участвую в турнирах, чтобы у школы были медали, грамоты и кубки.

Запрыгнуть ей не удалось из-за ямы в земле, отлично замаскированной травой, поэтому она остаётся стоять, делая вид, что так и было задумано. Я встаю перед ней и тихо произношу, слегка дразня, чтобы она скорее согласилась:

– Давай я тебя подсажу. Ты такая маленькая, так просто не запрыгнешь на такую чудовищную высоту.

Хотя она, действительно, маленькая. Катюша меня, наверное, на целую голову ниже, не меньше.

Она глядит на меня снизу вверх своими большими зелёными глазами, которые при таком освещении кажутся продолжением леса, окружающего нас, и также тихо отвечает:

– Давай…

Ура! Это ли не доступ к телу? Шучу, но в каждой шутке есть доля шутки. Я рад, что могу немного расширить границы дозволенного.

Кладу свои жадные до прикосновений руки на её крепкую и тонкую талию, но потом застываю в раздумьях. Помимо того, что тащусь от ощущений, меня накрывает мысль, что мне ещё не приходилось куда-либо подсаживать девушек, и я просто не уверен как безопаснее это сделать.

Я веду руками вниз к её бедрам, но это положение кажется не самым верным для того,что я что-то хотел, вроде, делать, и учитывая то, что я начинаю забываться, надо срочно возвращаться к исходной точке. Тогда я провожу руками вдоль её стройного тела обратно к талии и чуть выше, к рёбрам, но тут мои большие пальцы уже упираются в мягкую упругую грудь, что никак не помогает. Во рту сразу пересыхает, и я поспешно (не уверен, но надеюсь) возвращаю руки снова к талии. Подняв глаза, я убеждаюсь, что я смущен не меньше Кати. Её щеки горят румянцем, и мне вдруг тоже становиться очень жарко.

– Если ты рассмотрел все варианты, то просто можешь положить руки сюда, – определив им место под своими рёбрами, она опирается руками о стол и легко подпрыгивает, и я запросто усаживаю Катю наверх, всё ещё стоя у её колен, никуда не убирая своих рук, которым всего мало.

– Извини, – шепчу, поспешно одёргивая свои хваталки, и запрыгиваю на стол рядом, по другую сторону сетки. – А почему ты не ходишь на физкультуру? – спрашиваю, откашлявшись, надеясь снять разговором такой неловкий момент, который я бы ещё сто раз повторил, правда.

– Какая-то психологическая детская травма, видимо, – невесело усмехнувшись отвечает Катя, повторив мои же слова. – У меня была паршивая прошлая школа, после которой я полтора года училась на домашнем обучении. Моим условием по возвращению в последние два года в школу было то, что я не хожу на физкультуру. Я и без неё достаточно активная.

– Верю. Вижу. Не сомневаюсь, – поддерживаю её с улыбкой. – Мне очень жаль, что у тебя так нехорошо сложилось со школой. Не хочу тебя расспрашивать, хотя мне очень интересно. Поэтому просто знай, что если захочешь поговорить о…чём угодно, я с радостью тебя выслушаю.

– Спасибо, – нежно говорит она, положив свою маленькую ручку поверх моей. К сожалению, она быстро её убирает.

– А у меня тоже не одна школа за плечами, – меняю тему разговора, стараясь отвлечь её от неприятных воспоминаний. – Мы из Москвы приехали, когда я в восьмом классе учился. Прямо посреди года. Новый город, новая школа, – выдыхаю с присвистом, – это было нелегко. Но, к счастью, мне повезло со школой.

– Расскажи мне про твоё детство в Москве, пожалуйста, – просит Катя, мягко улыбаясь.

Я рассказываю ей про свой район, в котором вырос, про свою первую школу, своих друзей, про то, как увлекался шахматами, каким отличником я был, какие музеи больше всего любил и места, куда мне больше всего нравилось ездить с родителями. Про бабушку, которая осталась там, и как мы ездим к ней в гости. Катя слушает с неподдельным интересом, задавая множество уточняющих вопросов, ответы на которые помогают ей составить полную картину моей Московской жизни. Хочется рассказывать дальше, Катя потрясающий собеседник.

– Давай слезай, а то на холодном нельзя так долго сидеть, – говорю немного позже, встав на ноги перед девушкой, которая мне нравится ещё сильнее, чем час назад. Немного пугает такая стремительность. Я протягиваю руки вперед, чтобы помочь ей спрыгнуть.

– Спасибо, но слезть я могу сама, – отвечает она, задумчиво глядя на мои руки.

Мы собираем вещи и идём в сторону корпусов, продолжая наш разговор. Про себя Катя почти ничего не говорит, поэтому я решаю сегодня рассказывать ей про себя, но не очень подробно, чтобы сохранить интригу и флёр загадочного мужчины.