Mel RedWolf - Ветер перемен. Веря в жизнь. Часть 3

Аэль на миг стихла, поджав ноги, согнутые в коленях поближе. Рука упёрлась в правое, зацепившись рычагом, а женщина попыталась сесть, убегая с рук хар Дорэль.

– Но что насчёт потерь? Сколько сестер мы потеряли?

– Я предполагала, что всё плохо, но не думала, что настолько… Если раньше мы знали, что эти твари идут со столицы Древних, то теперь неизвестно, где сосредоточены их силы. Дхарг… почему же их так много?! Если раньше их было по десятку на одну воительницу, то сейчас их по тысяче. Бесы готовились к этой войне, пока мы радовались мирному небу над головами наших женщин и гутов.

О былой мягкости и речи не было, градус повышался, а вместе с тем суровый взгляд уставился на входной клапан. Брови схмурились, в очередной раз прочертив уже давно отметившиеся на лбу морщины.

– Более двух тысяч, в их числе и Правая рука клана – Фаар. Три первых тяжело ранены, остальные отдыхают, скоро… прощание

Хмурилась царица, которая учувствовала в сотнях битв, теряла дорогих, близких долгие годы всё равно не могла смириться с этой ужасной реальностью, в которой всё больше и больше любимых уходили к Великим, порой даже не вкусив сладости жизни. Сердце дурфы за все эти долгие годы не окаменело, но было изрезано вдоль и поперёк. Рубцы оставались после каждой битвы и никогда не пропадут, принося боль каждый день и так всю оставшуюся жизнь. Рефаль помнила каждую дурфу, которая пала под её началом. Тысячи, сотни тысяч прекрасных крылатых сестер сложили головы в бою и каждую она помнила поимённо, слишком велика была боль царицы.

Так и теперь она прокручивала в голове новые имена каждой сестры, что отдала жизнь ради благополучия и жизни всех остальных. Объятия этой сильной женщины только ближе прижали Порывистую. Она знала, кем приходилась Фаар для Аэль, а боль от утраты родной крови порой была настолько невыносима, что желание последовать за ней копьями вонзалось в тело и подталкивало к этой безрассудной затее.

– Ты теперь часть моей семьи, Аэль, мой гут, моя частичка, моя кровинка также, как и Фаар… Я однажды уже потеряла свою дочь, она была не самой хорошей, её действия, её слова, всё это было переполнено злобой и жестокостью, но это была моя дочь. Сегодня я потеряла ещё одну дочь и хочу разделить эту боль с тобой.

Небольшое усилие и сильные ноги подняли Рефаль, позволив ей вновь подхватить Аэль на руках. Она никак не хотела отпускать царицу из своих объятий. Это бремя живых нести в одиночку было тяжело и даже поддержка близких чаще была бесполезна, но держа эту хрупкую, по сравнению с самой Рефаль, девушку у груди, женщина могла унять и свою боль, тепло Аэль придавало ей сил. Строгий взгляд больше не обратился к женщине Дорэль, но губы дурфы нашли лоб воительницы и оставили на нем теплый поцелуй, после которого её и поставили на ноги.

Губы женщины дрогнули, а уголки резко врезались в бледную кожу. Покривив их невольно, Аэль сквозь зубы произнесла.

– Фаврир об этом говорила, но Великая не желала ее услышать. Она чувствовала, что что-то было не так и предлагала разные варианты исследования земель, из которых пришли бесы. Теперь же мы платим за наше безрассудство.

Тьма пустоты разливалась дурнотой, всеобъемлющая и жгучая. Аэль бы вскрикнула, если бы могла дышать, но воздух из лёгких вышел, а сердце стучало, словно злой рок. Фаар. Ещё одна потеря. Жизнь за жизнью уносили богини лучших из рядов, забирали молодых и старых. Им было все равно. Сухая рука судьбоносящей распоряжалась, когда погибнуть, а когда жить. Был ли смысл с ней спорить?

Воздух со свистом вошёл в горло, опустился в легкие и от лёгкого звона в ушах Аэль забегала глазами по палатке. Руки Рефаль показались жёсткими и их хотелось отстранить, но то был порыв гордой души, не желающей сочувствия к боли. Баргустка втянула воздух вновь и сжала зубы, от чего заиграли желваки на очерченных скулах. Седая прядь упала на висок, делая контраст темных ярких бровей с этим хладом горького рока зловещим.

– Что насчёт глав? Первая Скрытых Клинков выжила?

Запальчиво прохрипела Аэль, закрыв глаза. Их пекло неприятно, словно от пыли брошенной врагом. Мысли вяло касались будущего и прошлого. Точно такое же положение, отсутствие почвы под ногами и маленький кулёк у груди. Теплое дыхание тревожит волосы, но впереди – хладное тело, тело той, чья душа была жарче гнева Яростной, более страстной, чем самые тайные грезы. Но образ сменился и обрисовал знакомые другие черты – более мягкая линия подбородка, светлые золотом налившиеся волосы и ястребиный взгляд. Угрюмая с жёсткой сухой линией губ.

Сестра всегда говорила только по делу. Ей никогда не требовалось повторять приказ и в большинстве она даже выполняла больше – на шаг вперёд, видимо с выучки службы при Огненной, но она была всегда – незримой тенью, сильной стеной закрывала сестру от холодного ветра – более хрупкую внешне царицу. Но теперь ее не было и на этом поле войны Аэль чувствовала себя обнаженной, только с мечом в руке, который мог защитить от вражеского клинка, но не от стужи и одиночества.

– Моя дочь в руках вашей, Рефаль. Надеюсь, если настанет час, когда на месте Фаар окажусь я, вы не забудете об этом родстве.

Прошелестел тихо голос Аэль. Почва вновь оказалась под ногами и баргустка отступила. Всколыхнулся порыв сухого холодного ветра. Выжившим нести цели павших. Отомстить за них и закончить начатое. Время ещё было и чем больше гибло сестер, тем больше сил требовалось приложить. Рука одернула полотно шатра и Аэль обернулась, придерживая его перед Рефаль.

– А пока, что говорила разведка? Врага не видно? После прощания, мне нужно обсудить с вами военное положение и новости. На земли дурф не нападали?

– Выжила, её подлатают. Новенькой не будет, но жить сможет.

Рефаль похлопала Аэль по плечу, тяжело вздохнув и потерев следом лоб, слишком долго хмурилась и град посыпавшихся мыслей никак не прекращался, подкидывая всё больше.

Женщина обратила удивленный взгляд на Порывистую, уже готовая отругать её за такие слова, за такие мысли, правда вместо этого лишь улыбнулась, а неодобрительный взгляд смерил этого ребенка с ног до головы, но голос не был отстраненным, холодным. Дурфа приняла Аэль не просто как женщину дочери, она приняла ее как новую Царицу крылатого народа, как собственное чадо, жизнь которого будет защищать любой ценой.

– Я надеюсь, что Великие не допустят подобного и не оставят мою внучку без хал на свою новую и ещё совсем глупую хар. Царица просто не имеет права и времени на подобные мысли, пока идет война. Постарайся заняться делом, нам ещё многое надо решить, скоро должны вернуть часть раненных, так сказала моя женщина, многих уже поставили на ноги. Думаю, что к утру они уже смогут показаться на построении.