Габриэль Коста - За стенкой. История Конарда Леграна

– Так или иначе, это уже в прошлом, а Джеймсу я выдеру все волосы. Ну и болтливые же у меня друзья. – Отис покраснел от злости. Он вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Сейчас он пытался поделиться чем-то важным. – За неделю у нас был всего один поцелуй… Между нами такое… притяжение. Знаешь, я никогда такого не чувствовал…

– Ох, мой мальчик утонул в любви с головой, как приятно это слышать. – Она улыбнулась и шумно выдохнула.

– Ну мам! Я пытаюсь посоветоваться.

Она жестом указала ему, чтобы он продолжал. Отис отвел глаза в сторону и улыбнулся.

– Он сбежал после этого.

Мама выгнула бровь. Отис обрадовался, что ему не нужно называть имен. «Конард Легран» – произносить это имя было все еще больно.

– Да, сбежал, а после того как мы поговорили, исчез. Так что даже не уверен, могу ли я называть его своим парнем.

– Ну конечно! – резко воскликнула мама, и Отис аж вздрогнул от неожиданности. – Пара уточняющих вопросов. Он исчез, а не стал избегать тебя и делать вид, что видит впервые?

Отис кивнул.

– Хорошо. Вел ли он себя с тобой иначе, нежели с другими?

Сын вновь неуверенно кивнул.

– А здесь все понятно и логично. – Она самодовольно улыбнулась и отпила чай. – Мне не нужна лицензия психолога, чтобы сказать: он просто испугался. Может, не только он для тебя является первой любовью. Не думал об этом?

– Мам, ну теперь я совсем запутался. – Отис начал пускать пузыри в свой чай, но когда поднял взгляд, то увидел, что мама недовольно смотрит на него. Он перестал дурачиться и взмахнул головой, отчего на его глаза упали несколько прядей, которые он тут же попытался сдуть. – Мам, мне восемнадцать, а не сто лет. Дай мне побыть ребенком.

– Не уверена, что и в сто лет так не делают. – Они оба засмеялись. – Отис, ты просто должен подождать. Для некоторых вещей нужно время. Нельзя закопать желудь и орать на него, чтобы он поторопился. Быстрее от этого он не вырастет. – Она мечтательно посмотрела на люстру и грустно улыбнулась. – Всему свое время, дорогой.

– Я понимаю. – Он вздохнул. Ему не хватало маминых советов и понимания. – Я скучал по этому, правда.

– Ты действительно сможешь простить меня когда-нибудь за последние несколько лет? – Она не смотрела на сына из-за стыда за своего мужа и себя: они бросили сына на милость судьбы. А ведь так хотели ребенка, мечтали о дне, когда станут родителями.

– Я уже давно простил тебя, мам. И прошу, давай это будет в последний раз, хорошо? Мы должны идти вперед. – Отис улыбнулся. Они уже пережили самое тяжелое, и им необходимо наслаждаться спокойными временами.

– Что планируешь делать?

– Определенно помыть голову, потому что я похож на пещерного человека. – Вкусная еда, теплый дом и душевный разговор расслабили его, но в скетчбуке начиналось что-то важное, и это не давало ему покоя. – А потом сяду еще почитать – и спать, а завтра начну готовиться к экзаменам. Обещаю тебе и своему парню.

– Как был вредноват, так и остался. – Иветта зевнула. – Ладно, я тебя поняла. Мне надо разобраться в некоторых документах.

– Человек рожден для работы, как птица для полета.

– И то верно.

Отис стоял в душе под струями воды и удивлялся, как смог довести себя до такого ужасного состояния. Пришлось намыливать голову три раза, чтобы промыть волосы. Он то и дело возвращался к словам мамы. Он только сейчас стал задумываться об истинных причинах побега Конарда… Может, его путь был не менее тернист, чем у него самого: мама с психическими проблемами, отец – козел, друзья – предатели, и еще издевательства в школе. У Отиса накопилось достаточно причин не доверять людям. Почему у Конарда не может быть веских оснований для побега? Он не просто так оставил ему скетчбук. Мама права – это его жизнь, его прошлое, и мало кто готов на такие жертвы. Отис не рассказывал про маму, Виолетт, Гордада, хотя и чувствовал теперь из-за этого уколы совести. Ему совсем не нравилась страница в скетчбуке, на которой он остановился. Она предзнаменовала надвигающуюся бурю.

Он насухо вытерся и вышел из ванной, накинув теплый халат. Мама уже погрузилась в работу, Отис не стал ее беспокоить и направился в комнату. Войдя, он увидел скетчбук, открытый на той странице, где он остановился, когда убегал спасать мир от апокалипсиса. Он подходил к скетчбуку осторожно, будто видел его в первый раз и будто боялся «спугнуть», словно перед ним лежало дикое животное, и даже с расстояния пары метров он разглядел нарисованного львенка. Он всегда его умилял. Отис удивился и обрадовался, что смог за такое время осилить половину скетчбука. Скоро должна начаться часть с ним, не терпелось посмотреть, как Конард изобразил их взаимоотношения.

Отис сел на диван, взял скетчбук и не заметил, как вновь растворился в истории Конарда.

Маленький Конард проснулся без чужой помощи. Никто не расталкивал его, не стаскивал одеяло и не прибегал к хитростям. Он открыл глаза и потянулся – приятно спать по выходным больше обычного. Мальчик перевел взгляд на будильник – одиннадцать часов. Он посмотрел по сторонам. В комнате было идеально чисто. Он поискал Магдалину, но ее нигде не оказалось. Странно, ведь она запланировала сегодня поездку в центр города вместе с воспитанником.

Конард поднялся и поплелся в ванную, быстро и неохотно почистил зубы и умылся, потому что никто за ним не следил, а потом посмотрел на свое отражение. Ему недавно исполнилось восемь лет, и он перешел в другой класс, но список его друзей все так же включал одного Отиса. После разговора с мамой ему так и не удалось получить разрешение ходить в обычную школу. В этом споре он потерпел поражение.

Выйдя из ванной, он отправился вниз. Спускаясь по лестнице, заметил маму. Она еще здесь, хотя уже слишком поздно для завтрака. Рядом с ней стояли две бутылки. Она не обратила внимания на сына.

– Доброе утро. Мама, ты не видела Магдалину?

Мелани отвлеклась от созерцания завтрака.

Все вроде как всегда, но в доме было подозрительно тихо. Обычно к обеду прислуга уже вовсю работала. Мелани подняла затуманенный взгляд на сына.

Конард стиснул зубы и терпеливо ждал.

– Мы должны были поехать сегодня в Париж, но я проспал.

– Она ушла, – безразлично бросила мать, потом сделала глоток вина и прикрыла глаза.

Конард ожидал объяснений, но она не собиралась продолжать. Его руки сжались в кулаки.

– Когда она вернется? Я хочу на выставку цветов. Мы все пропустим.

На самом деле Конард просто хотел сбежать из этого места. После той поездки в Диснейленд дом еще больше казался ему холодным и пустым, а вот за его пределами искрилась жизнь, настоящие эмоции и свобода.

– Никогда.

Конарда охватила паника, в горле застрял ком. Он не собирался плакать: за годы жизни в этом доме его приучили, что слезами ничего не добьешься. Никогда. Слезы – это слабость, а слабыми Легранов не назовешь.