Юэда Снеж - В наших сердцах

Мне вот совсем не весело. Особенно, когда смотрю на всех несчастных, которые тут собрались. Иль оказался прав: сейчас сезон падений, и с травмами рук и ног я тут не один.

Очередь течёт медленно, и в кабинет врача мы попадаем спустя только полтора часа. Там меня слушают, осматривают ногу и отправляют на рентген. На рентгене тоже очередь, в которой тоже приходится стоять, но зато после него снова в кабинет врача мы проходим уже минуя всех. Оказывается, что ни перелома, ни вывиха у меня нет, но связки я порвал. Мне делают тугую повязку, выписывают рекомендации, первая из которых покой, и велят прийти через неделю в пятницу, а до тех пор я на больничном.

М-да… Больничный… А я-то думал, что уже в понедельник смогу пойти на учёбу. Неожиданно всё как-то. И если бы не Иль, я бы только завтра догадался в травму сходить. Ну или сегодня к вечеру. Всё-таки я иногда бываю редкостным балбесом.

С этими мыслями вылезаю из такси и, опираясь на Иля, поднимаюсь в квартиру.

– Влад, – говорит Иль, вешая мою куртку на крючок, – если у тебя есть какие-то дела по учёбе или ещё что-то, ты смело занимайся ими, не обращай на меня внимания. А я обед приготовлю. Я ж специально всякой шняги накупил. Сейчас экспериментировать буду.

Он ловко и уже привычно подставляет мне плечо и доводит до компьютерного стола, а сам идёт к холодильнику.

Смотрю на него, и вся теплота, что плещется во мне, наконец, прорывается.

– Спасибо, – говорю я.

Говорю тихо, почти беззвучно, но Иль слышит, на пару секунд замирает, я вижу, как застывает его спина, а затем он разворачивается, смотрит на меня как-то странно и чуть улыбается.

– Не за что, – дёргает он плечом.

– Нет, есть за что, – настаиваю я уже громче. – Без тебя я бы тут так и сидел до завтра. А зная себя, может, ещё и завтра бы сидел.

В глазах Иля появляются смешливые искорки, а губы растягиваются в широкой улыбке.

– Ну что ещё остаётся делать, когда лучший друг такой балбес? – смеётся он и начинает доставать из холодильника продукты.

А я смотрю на него и не могу отвести взгляда. До того он светится, просто сияет солнышком. Я практически вижу его, этот внутренний свет! Он просачивается сквозь поры кожи и окутывает фигуру золотистой, тёплой аурой. Или это солнечные лучи, что вливаются в комнату через окно, играют с моим зрением? Шутят свои смешные шутки? Да, впрочем, какая разница? Иль назвал меня другом. Лучшим другом! И это самое замечательное.

Как? Вот просто как так могло получиться, что я – совершенно непримечательный, угрюмый, необщительный тип – подружился с таким невероятным, открытым, талантливым человеком? Не понимаю. Я не понимаю, как оно произошло. А ведь оно как-то произошло. Само собой. Мы просто начали общаться – и всё. И началось. До сих пор не верится, что это происходит со мной. Это тепло в душе… такого никогда, никогда раньше не было.

Тихо улыбаясь, я включаю компьютер, а затем запускаю «Лайтрум» и загружаю свадебные фотографии. Мне осталось обработать где-то треть и сегодня вполне могу успеть всё. Я очень хочу сделать эту фотосессию, ведь она – моя первая профессиональная работа. Как же я волновался перед съёмками, обшарил весь интернет, смотрел снимки других фотографов, подмечал детали, изучал тонкости. Я разузнал у Кристины их свадебный маршрут и побывал во всех местах, прикидывая, как можно красиво заснять молодожёнов. Я готовился, как на экзамен. Даже ещё серьёзнее.

Но на деле оказалось всё гораздо проще.

Когда я наконец вживую увидел и познакомился сперва со светлой, улыбчивой Кристиной и её шумным, забавным семейством, а потом и с весёлым Олегом и его не менее шумной компанией, то напряжение, которое копилось во мне всю неделю, как-то незаметно растаяло ледышкой на солнышке и утекло ручейком. Я сразу прикипел к этой замечательной паре и старался запечатлеть каждый момент, выхватывал то хитроватую улыбку, то влюблённый взгляд. И когда приехали в ЗАГС, уже помнить не помнил чужие примеры и свои накидки. Я целиком и полностью был в процессе, ловил моменты, живые, настоящие: радостный смех и снежинки на кудрях Олега, румянец смущения и солнечные блики в глазах Кристины. Я в прямом смысле упивался работой и очнулся только тогда, когда молодожёны отправились на машине домой. Меня благодарили, обнимали, я обнимал всех в ответ. Обнимал и не мог поверить, что каким-то чудом прожил весь этот день и не оступился, ничего не залажал, не испортил.

И теперь я это вижу по фотографиям. Они хороши, объективно хороши. Да, где-то нужно подправить баланс белого, где-то высветлить, где-то кадрировать чуть по-другому. Но все эти правки минимальны, потому что исходники хорошие. И опытный фотограф давно бы уже управился с обработкой, а вот я вожусь уже несколько дней. Потому что опыта в обработке пока нет. Вот и сижу с каждой фотографией, двигаю параметры, ищу идеальную композицию для каждой, любуюсь не только результатом, но и самим процессом. Мне нравится смотреть, как исходный снимок изменяется, становится лучше. Чувствую себя при этом немного магом. Может, поэтому и ношусь с каждым снимком? Чтобы подольше продлить магию, оттянуть момент финала?

Я так увлекаюсь процессом, что пропускаю момент, когда квартира наполняется ароматом жареного мяса, и очухиваюсь только тогда, когда Иль аккуратно кладёт руку на спинку моего кресла.

– Невероятно, – почему-то шепчет он. – Ты двигаешь один рычажок, а картинка полностью преображается. И как ты только понимаешь, что нужно подвинуть?

– Ну я просто изучил программу, – пожимаю плечами.

– Я, вроде, тоже её изучал и знаю, какие параметры за что отвечают, но как из исходной фотографии сделать такую, – он указывает на монитор, – так и не понимаю.

– Если хочешь, я могу тебе рассказать кое-что.

У Иля загораются глаза, и он активно кивает.

– А вообще, – продолжаю я, – понимание, что и куда двигать и менять, приходит с опытом.

– О-опыт! – тянет Иль. – Где взять столько времени, чтобы заиметь этот опыт? Ладно, – хлопает он меня по плечу. – Пошли лопать. Это блюдо нужно есть, пока не остыло.

Я встаю, уже привычно опираюсь о плечо Иля и прыгаю к столу. На табуретку присаживаюсь в благоговейном трепете. Такой ароматной красоты на этом столе, наверное, никогда не было. На тарелке лежат маленькие ломтики мяса, покрытые золотистой, какой-то даже бархатной корочкой и кунжутом и посыпаны сверху рубленным зелёным лучком. А рядом, скрученная спиралью, дымится лапша.

Непроизвольно сглатываю. А Иль смеётся и садится напротив.

– Японский рецепт бархатистого мяса. Лопай! Его горячим нужно есть.

И я ем. Жмурюсь от удовольствия и ем, потому что вкус мяса не уступает его виду и аромату. А потом Иль наливает чай и ставит на стол свои любимые, бесподобные кукисы, и я понимаю, что попал в сказку. Потому что такого не бывает. В реальности со мной такого не бывает. Это слишком хорошо и чудесно. И чудо не прекращается, а наоборот становится более ощутимым, и после обеда я с благостной улыбкой сижу с холодным компрессом на ноге и смотрю на Иля. Он расположился рядом на диване, достал из сумки шитьё и теперь, расправив белоснежную ткань и раскрыв коробочки со сверкающими стразами и бусинами, расшивает этими блестящими горошинами платье. Его рука с тонкой иглой порхает подобно крыльям бабочки, бесшумно и невесомо, при этом каждый взмах создаёт новый виток невероятного узора. Этот узор прекрасен, как и руки мастера.