Герцель Давыдов - Если что, я в соседней комнате

Актёры, затаив дыхание, ожидали реакцию директора. А он взглянул на часы, которые показывали уже четверть десятого, и после некоторого размышления заключил:

– Давайте поступим следующим образом: завтра днём я обязательно позвоню мистеру Гоулду и справлюсь о его здоровье. Если он выскажет уверенность в успехе постановки, то премьера, как и планировалось, пройдёт в следующую среду… А пока я могу выделить вам главную сцену, как мы договаривались, только раз в неделю по средам, а дальше репетировать вы можете здесь, на малой сцене. Если спектакль будет иметь успех, то мы подвинем другие постановки, и вы получите ещё один день.

– Спасибо! Обещаем вам, мы продолжим репетиционные работы и постараемся показать себя с лучшей стороны на этой премьере, чтобы не подвести наш театр, вас и мистера Гоулда.

Пожелав актёрам успеха, мистер Дрейсон направился в кабинет, а его собеседники – за сцену.

– Чак, вы слышали, что сказал мистер Дрейсон? – спросила Джули по дороге в гримёрные комнаты. – Наш спектакль могут закрыть как нерентабельный, если будет мало зрителей. Печально осознавать, что искусство сегодня отошло на второй план, а деньги решают всё…

– Я согласен с вами, мисс Блант. Сегодня творчество постепенно перемещается на задний план, уступая место кассовым сборам. Мистер Дрейсон понимает это и желает идти в ногу со временем. Директора театра в первую очередь интересует, сколько билетов продано на спектакль, а какой это будет режиссёр – зрелый и талантливый или молодой и модный – для него не принципиально, – снимая парик и седую бороду, ответил актёр.

– По-моему, мистер Дрейсон чрезмерно эмоционален, – заметила Джули. – Его либерализм и стремление пригласить на работу в театр побольше новых, как он их называет, «модных», режиссёров, могут иметь негативные последствия. В этом сезоне закрылось уже четыре спектакля из прошлогоднего репертуара. Если новая постановка мистера Гоулда провалится, он окажется ещё одним режиссёром, который посвятил этому театру всю жизнь, но в итоге остался не у дел.

– Что поделать, мир меняется, да и зритель стал избирательнее… – сказал актёр. – Но лично мне не хочется верить в то, что для такого талантливого человека, как мистер Гоулд, не будет здесь места. Это, в конце концов, сильно ударит и по репутации театра. Ведь театр – сфера высокого искусства, а не экспериментальная площадка для молодых талантов.

– Вы правы. Но и мы, со своей стороны, должны сделать всё, чтобы не подвести мистера Гоулда, – тихо проговорила Джули Блант.

– Да, от нашего настроя будет многое зависеть, – согласился Чак. – Репетируем уже пятый месяц, и полагаю, что в итоге сможем выступить достойно. Завтра днём я зайду к мистеру Гоулду, и мы обсудим последние приготовления.

– А что ещё осталось доделать? – спросила Джули. – Ну, кроме декораций?

– Практически всё готово. Декорации обещали оформить уже завтра, костюмы закончили шить ещё в прошлом месяце. Но вы же знаете характер нашего режиссёра, его стремление быть точным даже в мелочах. Раньше его не устраивали костюмы, и костюмерам приходилось менять фасон несколько раз, а теперь он хочет заменить реквизит, который нашёл Билл. Вещи, по его мнению, не соответствуют той эпохе. Мистер Гоулд говорит, что именно детали передают атмосферу и отличают профессиональную постановку от любительской. По старой привычке он собирается сам подобрать подходящий инвентарь на блошином рынке.

– В этом его можно понять, современные критики готовы придраться к каждой детали, каждой мелочи.

– Джули, я с вами согласен, но вы же знаете о состоянии здоровья мистера Гоулда. Ему лучше ещё день отлежаться, чем искать подходящий реквизит в дождливую ноябрьскую погоду, но он и слушать этого не желает, – тяжело вздохнув, сказал Чак.

Джули, хорошо знакомая с режиссёром, улыбнулась и решительно произнесла:

– В этом весь мистер Гоулд – полностью посвящает себя любимой работе. Я завтра зайду его проведать и постараюсь убедить ещё несколько дней не нарушать постельный режим.

– Мисс Блант, давайте смотреть на вещи более оптимистично! Я надеюсь, что эта постановка окажется успешной, и мы будем играть в ней долгие годы, – резюмировал её партнёр по сцене, подходя к гримёрной.

* * *

В своей гримёрке Джули села на стул напротив зеркала и задумалась. Потом, посмотрев на часы, – полдесятого вечера – она собралась незамедлительно смыть с лица грим, как раздался стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Том.

– Проходи. Ты прямо как по расписанию. Каждую пятницу с цветами у гримёрки.

Худощавый парнишка лет семнадцати ничего не ответил на шутку мисс Блант. Протянув ей восхитительный букет тюльпанов с нежными белыми бутонами, он произнёс:

– Эти цветы для вас.

– И от кого же?.. Хотя зачем я спрашиваю? – улыбнувшись, проговорила актриса. – Ты же всё равно не скажешь. Позволь, догадаюсь. Отправитель пожелал остаться неизвестным?

– Вы правы, мисс Блант, так и есть, – смущённо ответил посыльный.

– Чудеса. Я служу в этом театре уже двадцать лет, практически каждую пятницу мне приносят красивый букет, и от кого – неизвестно! Том, ты можешь хотя бы намекнуть, кто этот джентльмен, который посылает цветы?

– Простите, мисс Блант, но мне нужно идти, – произнёс молодой человек и, попрощавшись, удалился.

Джули поставила букет в вазу, полюбовалась им и принялась смывать грим.

* * *

Смыв грим, актриса продолжала размышлять о будущей постановке. В этот вечер мисс Блант не хотелось идти домой, так как её там никто не ждал. Но когда она услышала, как уборщица захлопнула дверь гримёрной Чака, то поняла, что пора собираться. Взяв сумку и цветы, она вышла из комнаты.

По коридору ей навстречу шла Дороти Стивенс, актриса лет шестидесяти. Она возвращалась после спектакля, который шёл на главной сцене.

– Здравствуйте, миссис Стивенс. Как прошёл ваш сегодняшний спектакль?

– Добрый вечер, мисс Блант… – тепло ответила пожилая женщина. – Спектакль сыграли хорошо, но при полупустом зале. Мы сейчас имели неприятный разговор с мистером Дрейсоном, он подумывает о прекращении нашей постановки… Но не будем о грустном. А как у вас дела? Как настроение перед премьерой на следующей неделе?

– Надеемся, что до среды нам удастся провести ещё несколько репетиций с мистером Гоулдом и достойно выступить. Вдобавок ко всему я хочу в последний раз попробоваться на роль Гертруды в лондонском «Глобусе». Не знаю, как мне всё это успеть.

– Я уверена, у вас всё получится, – сказала собеседница. – Наша семья, да что там – практически весь город восхищается вашим актёрским талантом и красотой, лондонские режиссёры обязательно должны обратить на вас внимание.