Диана Крымская - Паутина

– Обязательно, тетушка.

– Ну, а что жена твоя?

– С ней все нормально. Врач осмотрел, царапина. Лекарство выписал. – Он вспомнил о беременности Ирэн и мрачно усмехнулся. Поздравляю, граф, скоро у вас будет еще один ребенок!..

– Ладно, я Марью Андреевну пойду поищу, – сказала генеральша. – Что-то ее не видно. Так не забудь, Серж: коли об Ане что станет известно, сразу мне сообщи!

Она отошла. Сергей вновь потер руку и даже заскрипел зубами от боли. Нет, терпеть он больше не может. Надо что-то принять, иначе он и гостей не сможет проводить достойно.

И он отправился к жене. Каково же было его изумление, когда у двери комнаты Ирэн он увидел Нащокина! Тот с самым наглым видом загородил Сергею дорогу.

– У вашей супруги посетитель, – сказал он значительно. Раднецкий тотчас понял – кто. Но молчать или уходить он не собирался; он уже поднял руку, чтобы оттолкнуть наглеца, но тут дверь открылась, и появился император. Лицо его вспыхнуло, когда он увидел Сергея, но он тотчас справился с собою.

– А, – только и сказал он отрывисто. – Это вы. Мы… зашли узнать, как чувствует себя графиня. Она спит. Мы уезжаем. Не нужно провожать нас. – Повернулся и зашагал, а вслед за ним отправился и Нащокин.

Раднецкий вошел к жене. Она лежала на боку, спиною к нему, прикрытая до подбородка одеялом. Но он не собирался будить ее; он подошел к прикроватному столику, налил из графина воды в пустой стакан, затем взял пипетку, наполнил ее лауданумом и накапал из нее наугад в воду. Взболтал и выпил.

Когда он ставил стакан на столик, дверь в будуар слегка приоткрылась, и в нее выглянуло очень бледное и словно испуганное лицо горничной Тани. Раднецкий заметил девушку, но не придал значения этому подглядыванию; он еще раз бросил рассеянный взор на спящую жену и вышел.

Отъезд императора положил, как было заведено, конец балу. Гости начали отбывать, вскоре все кареты разъехались. Одними из последних были генеральша Лисицына и Березины. Прощаясь с ними, Раднецкий заметил, что Марья Андреевна очень бледна и как будто даже в легкой лихорадке, – рука ее, поданная ему, слегка дрожала. Алина тоже была подавлена и мрачна.

Сергей даже подумал, что напрасно он считал Марью Андреевну плохой мачехой; несомненно, она переживает за Аню не меньше генеральши.

Наконец, особняк опустел и затих.

Раднецкий еще не чувствовал действия лекарства, хотя руку немного отпустило, а голова слегка отяжелела. Он направился в свои комнаты, желая одного: немедленно, даже не раздеваясь, броситься на кровать и забыться в сне. Но сбежавшая Анна Березина и неизвестность того, что с нею, терзали его. Где она? Жива ли?..

14

Но он не дошел до своих покоев. Один из лакеев вдруг окликнул его, когда он поднимался по лестнице:

– Ваше сиятельство!

– Ну, что там еще? – недовольно обернулся Раднецкий.

– К вам дама-с.

– Какая дама? – Но Сергей уже понял, какая, и сердце его радостно забилось. Аня здесь! Она нашлась!

Однако лакей опроверг его предположение. Он ответил:

– Не имею чести знать-с. Вроде как не из простых, а вроде… – Лакей замялся. – Под вуалькой-с, – добавил он, будто это могло объяснить хозяину, из какого слоя общества посетительница. – Хотела раньше вас видеть, да вы его величество провожали и гостей, и она обождать попросила в передней-с. Говорит, дело крайне важное. Там и сидит уж, наверное, полчаса-с.

Сергей нахмурился. Дама под вуалью, с важным делом… и это в полпервого ночи?

– Я иду, – сказал он и начал спускаться.

Но в передней никого не оказалось. Он оглядывался вокруг, постепенно закипая.

– Похоже, ушла-с, – сказал слуга. – Вот здесь сидела, на диванчике-с. – Он указал рукой.

– Ушла, так ушла, – зло произнес Раднецкий, добавив про себя: «И черт с ней!».

– А шубку-то оставила-с, – произнес лакей, и снова указал рукой, и Сергей увидел на стуле рядом с диванчиком черную короткую шубку.

Сергей с недоумением смотрел на эту вещь, как вдруг из боковой двери появилась женщина в темном платье, в меховой шапочке с густой вуалью.

– Ваше сиятельство, – сказала она с легким акцентом, слегка приседая, и Раднецкий тут же узнал ее.

– Иди, – бросил он лакею. Тот мигом исчез. Сергей подошел к женщине, глядя на нее в замешательстве и удивлении: – Ольга! Что ты тут делаешь? И в такое время?

– Слуга не сказал? Дело есть. Важное. – Она откинула вуаль.

– А где ты была сейчас?

Она усмехнулась.

– Комнату искала. Женскую. Ждала долго, захотелось. Но что за дело, – тебе интересно или нет?

– Интересно. Однако видеть тебя здесь и сейчас…

– Все объясню, – перебила она его. – Скажи сначала: твоя жена живая? Слуга не говорит. Я спрашивала, он молчит.

– Живая, – удивился он этому вопросу. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому что… помнишь мальчика Катю?

– Да. – Он начал понимать.

– Она у меня.

– У тебя?? – поразился Сергей. – Аня… у тебя?

– У меня, – повторила Ольга, внимательно на него глядя. – Прибежала ко мне на Итальянскую. Гуго проводил до меня. Плачет, истерика: «Я убила графиню Раднецкую!» В бальном платье под шубкой, в туфельках. В таком виде ко мне никто еще не прибегал, хотя я много что повидела. Я оставила ее с девушками, сама с Гуго сюда. Ты извини, я не хотела тебя компрометировать, но делать было ничего. Ты скажешь, что случилось? Кого она убила?

– Ее надо срочно отправить домой, к тетушке, – решительно начал Сергей, игнорируя Ольгин вопрос. – Пусть Гуго немедленно отвезет ее на Большую Морскую в дом генеральши Лисицыной.

Ольга покачала головой.

– Она не поедет. Я говорила. Плачет, трясется. «Убила!» повторяет. Я к тебе собираюсь, – меня за руки хватает, держит. Ты, говорит, к маменьке моей хочешь ехать, не пущаю. Никто не должен знать, где я, говорит. Я сказала: дела у меня, еле ушла. Ты скажешь или нет: что случилось здесь у тебя?

Раднецкий кусал губы.

– Аня стреляла в меня. Но случайно попала в Ирэн, – вернее, пуля чиркнула по виску, все обошлось. Аня испугалась, бросила пистолет и убежала. Тут ее родные обыскались.

– А почему стреляла? – спросила Ольга.

– Я убил ее брата на дуэли пять лет назад.

– О! Девушка горячая. Пять лет ждать – долго. Понимаю, почему она тебя следила. Но, Сергей, делать что с ней?

– Поезжай, успокой ее, скажи: Ирэн жива. Пусть возвращается к родным, они с ума ведь сходят от неизвестности.

– Она не поверит мне, – покачала головой Ольга. – Ты должен ехать, убеждать.

– Я не могу, – хмуро произнес Раднецкий. – Я признался государю, что стрелял в Ирэн, и он велел мне находиться под домашним арестом.

– Ты признался? Мой благородный Сергей. За то тебя и люблю. Но ты должен ехать со мной. Или за тобой здесь следят?

– Кажется, нет. Но я дал слово императору… – Однако Сергей уже колебался. Аня действительно могла упереться и не захотеть вернуться к тете. И она могла не поверить словам Ольги, что Ирэн жива… Было и еще одно обстоятельство: ему очень хотелось увидеть ее. В последний раз, – если мачеха впрямь завтра отправит ее, как обещала, в деревню к отцу.