Елена Забродина - Парижанки.ru

Вероника воспряла духом, потерла вспотевшие от волнения ладони. О, Дюма, Жюль Верн и Жульетта Бенцони! Вы такое приключение еще не придумывали. Господи, Вероника и не подозревала, прозябая в своей школе, что внутри нее живет авантюристка.

И она рванула вперед с такой энергией, которой и не ожидала. Где здесь поблизости есть полицейский участок? Вертела головой, высматривая, но не находила. И как назло нигде не было видно никого в форме. Что за город такой, тебя ограбят среди бела дня, а не к кому воззвать. Глас в пустыне! Она пару раз обратилась к прохожим «Полис, жандармери!», но от нее шарахались, как от прокаженной. Ну, если объективно, другой реакции Вероника и не ожидала.

Она вымоталась и не заметила, как сзади кто-то ее потрогал за плечо. Вероника обернулась и в лицо ей дохнула лошадь.

– А-а! – завизжала Вероника и отпрыгнула прямо на какие-то колючие кусты, примяв их. Кусты не дали ей упасть на землю, но подняться тоже было проблематично.

– Не бойтесь, – донесся уже человеческий голос. Напуганная девушка подняла голову и увидела… полицейского. Он восседал в седле и протягивал ей руку. Вероника приняла руку, выбралась из кустов и недовольно одернула юбку.

– Ну наконец-то!

– Мадам, вам помочь?

– А как вы думаете? – выпалила она недовольно. – Меня ограбили!

– Кто вас ограбил?

– Грабитель, разумеется!

– Как он выглядел?

– Я не знаю, не разглядела. – Ну не рассказывать, что пошла переспать с первым встречным и оставила сумку там?

– А где это произошло?

Полицейский был средних лет, лицо усатое, участливое, и пожалуй, больше ничем не примечательное.

– Я не запомнила улицу. Я долго плутала и искала вас, чтобы обратиться. Помогите мне.

– Конечно, мы вам поможем. Идите в участок…

– Что? Я иностранка, я не знаю Парижа!.. Вы должны меня доставить.

Сейчас Вероника очень бойко разговаривала по-французски, и сама себе удивлялась. Качала права, как истинная налогоплательщица требует услуг за ее налоги. Жандарм почесал нос.

– Я вызову машину.

– Ну уж нет, я не собираюсь ждать ни минуты!

Скромная учительница химии и сама не могла сказать, откуда взялась эта наглость и напористость. Попробовала бы она на родине так разговаривать с полицейским. Но сейчас она устала, была голодна, и самое страшное – уже чувствовала себя парижанкой, которую ее уважаемая полиция обязана защищать.

Жандарм развел руками и насмешливо предложил:

– Если хотите, я вас довезу.

Ну откуда он мог знать, что настырная русская (это он уже понял, почти сразу же), полезет в седло? Она решительно протянула руку к сбруе и занесла ногу, метясь для опоры наступить на его ступню.

– Вы ошалели, мадам.

Но Вероника не настолько хорошо знала французский, чтобы понять. Она продолжала карабкаться на лошадь и недовольно пробурчала:

– Помогли бы, что ли. Джентльмен.

До предела удивленный жандарм ухватил ее за подмышки и водрузил сзади себя. Вероника метила ехать спереди, но решила не настаивать.

– Поехали.

Жандарм поддал шенкелей и до этого спокойно стоящая лошадь так же спокойно зашагала вперед.

Так и подъехали к участку. Вероника ни разу не каталась верхом и ее укачало. Она прижалась к спине полицейского, боясь свалиться с лошади, пригрелась, и по приезде на место уже растеряла свою наглость. Полицейский же не спешил, вел лошадь в обход и все думал про эту дурочку сзади, крепко обнимающую его. Спину ломило – девица оказалась не из легких, всем телом оперлась на него и не задумывалась – каково ему ее держать. Но это не мешало. Было даже приятно.

– Скажите хотя бы, как вас звать.

– Вероник, – ответила Вероника на французский манер. Она зевала, день выдался хлопотным и еще не скоро кончится. А так хотелось в постель, вытянуться и провалиться в сон. А француз все задавал разные вопросы и рассуждал о политике. В частности, о российской политике, только Вероника слишком плохо понимала, да и не интересовало ее. Жандарм тоже вскоре затих.

Но вот они прискакали. Жандарм спустил ее на землю и указал на дверь.

– Желаю удачи.

– Благодарю, офицер. – Вероника вымученно улыбнулась (скулы сводило от зевоты и получилось не то улыбка, не то оскал). И пошла ко входу в участок.

– А меня Жером зовут, – крикнул ей вслед жандарм. Как будто это Веронике было интересно. Она махнула рукой и скрылась за дверью.

Жером еще постоял какое-то время и повернул лошадь в конюшню. А потом, быстрее обычного проведя все полагающиеся операции по кормежке и уходу за животным, схватил свой велосипед и вылетел на улицу.

Пройдя через все процедуры по оформлению заявления и получения справки для посольства, Вероника, наконец, вышла на чистый воздух. Вдохнула его полной грудью, и достала карту города, полученную от доброго полицейского.

– Вам в какой отель? – над ухом прозвучал голос… как его там… Жерома! Вероника скорее обрадовалась, чем раздосадовалась.

– Это здесь, – ткнула она пальцем куда-то в центр карты.

– Я вас провожу, не возражаете?

– Чтоб меня еще раз не ограбили? Так больше красть нечего.

– Ну мало ли… – жандарм неопределенно крякнул.

– Ну пойдемте, – решилась Вероника. Ничего против проводов она не имела. Но заметила как мужчина потянулся за прислоненным к стене велосипедом. Только не это! Еще круп лошади она вынесла, но раму велосипеда!.. Покорно благодарю.

Так и шли, болтая, до ее отеля – Жером катил велосипед, Вероника несла в руках туфли. Ей уже не хотелось спать. Полицейский ей нравился, но заставлял ее нервничать. Все-таки, она обманула французские власти, и хотелось бы от них держаться подальше. Лгать Вероника никогда не умела, и не делала этого. А тут такой поворот. Ей было стыдно, хоть это чувство она пыталась отмести. И все-таки, начинать роман с полицейским нельзя. Ни в коем случае. Вот проводит, и пусть себе идет.

Дошли до гостиницы. Пора прощаться. Он мялся, она тоже. Он попросил довести до фойе – будет уверен, что с ней точно все в порядке. Она уступила просьбе. Зашли в фойе, а там!.. Вероника обомлела. В кресле спал тот самый араб-Фэб, а в руках у него была ее сумка.

У Лары как-то все поганенько в жизни складывалось. Вроде и красавица, и умница, все при ней, а все равно – не ладилось. Вернее, на первый взгляд все не так и плохо – независимая и свободная, а заглядывать к себе в глубины души Лара не любила. Еще, не дай бог, увидишь то, чего совсем не хочется.

После девятого класса ее единственная подружка переехала в другой город, и Лара оказалась одна. Никто в классе не догадывался, как высоко задиравшей нос Ларисе Конкиной не хватало элементарного общения. И в ответ, по всеобщему умолчанию, никто ею не интересовался. Кроме Кузнецова. Пакостный и мерзкий типчик пристрастился ловко манипулировать ею – то дружит и «располагай мною полностью», то холодно игнорирует «ой, я не заметил, ты тоже здесь?» Лара терпела это долго. Даже успела уверить себя, что влюбилась в него. Все-таки, казаться нужной и важной для кого-то – такой наркотик. Мама не замечала мучений девушки, считая ту разумным ребенком, который выбрал независимость сознательно. Для нее было естественным, что ее дочь намного опережает инфантильных ровесников в развитии и ей с ними элементарно скучно, поэтому помочь не могла. Но однажды Лара «сорвалась с катушек» и «дружба» с Кузнецовым закончилась.