Leo Vollmond - Гамбит. На сером поле

– Прости, я, правда, не хотел, – кричал мелкий засранец, уткнувшись носом ей в живот.

В этот момент от шока из-за выходки Лиама грозили скончаться сразу двое: она и Адам, благо, что больница под боком, и Ларссон надеялся, что хоть эпинефрин у них в наличии.

– Ты что делаешь? – ошарашено закричала мерзавка. – Прекрати немедленно! – от женского визга беспрепятственно попадавшего в салон из-за открытой двери, Адам опять поморщился и сжал руку в кулак. Никому еще не удавалось поставить Ларссонов на колени, а мелкий говнюк вцепился в эту шваль, как ребенок в плюшевого мишку, и не отпускал.

– Так все! Я никуда не уйду, обещаю, только прекрати, – истерика Лиама сломала ее волю, и Адам мог только восхититься хитростью брата. Состряпав расстроенную мордашку и едва не пустив слезу, говнюк не только добился своего, но еще и сделал так, что она сама согласилась на его условия. Решив, что момент для своего появления выбран как нельзя удачно, Адам глубоко вдохнул и вылез из машины, медленно ступая по лужам на тротуаре, чтобы встретиться с недовольным взглядом грозового нордэмского неба, в котором, кажется, сверкали молнии.

– Ты ещё и его с собой притащил? – злобно процедила она сквозь сжатые от едва сдерживаемого гнева зубы. – Ты совсем дебил? – Эванс отступила от Лиама, который уже отпустил ее ноги, поднялся с тротуара и встал к брату плечом к плечу, легко подхватив ее сумку. – Отдай сумку, я возвращаюсь, – девчонка протянула Лиаму руку, но хитрый засранец спрятался за Адама, толкая того грудью на амбразуру, а точнее на разгневанную Эванс. – Генетика вещь серьёзная, Ларссон. Ещё одного такого засранца планета может не выдержать! – она попыталась схватить свою ношу из рук говнюка, но тот только глубже скрывался за спиной Адама.

– Не надо, пожалуйста, у нас не было выбора, отец нас убьет, – парень говорил растерянно и очень правдоподобно имитировал расстройство, но Адама просто так не провести. Мелкий говнюк манипулировал своей подружкой с такой легкостью, что она ничего и не подозревала. И, как всегда, сердобольная девочка, питавшая к размазне – пока еще самому младшему Ларссону, теплые чувства, опять попала под действие приступа жалости. В доблестном порыве дурочка решила, что в отличие от нее, жизнь Лиама тому не принадлежит, и поганца, которому ещё предстоит держать ответ перед грозным отцом, нужно срочно спасать. Костлявый Дракон ни за что не бросит свою Принцессу, даже если Принцесса устраивает мировой апокалипсис, в глазах лучшего друга мелкий говнюк всегда остается непогрешим. «Туше, Лиам!» – с досадой хмыкнул Адам и с завистью отметил, что до такого уровня манипуляций людьми, как у этих двоих, ему было еще далеко. Видимо, младшим детям в абсолютно любых семьях этот дар достается в довесок к всеобщим поблажкам и безответственности, пока старших детей третируют за каждый проступок и наставляют их быть примером.

– Если ты уже уладил вопрос со своей девушкой, поехали, я отвезу вас домой, – ох, не просто ему дались эти слова, но… Приоритеты меняются, когда в деле замешана третья сторона.

Внешне Адам оставался полностью спокоен, но его глаза говорили об обратном. В зеленых водах радиоактивного моря бушевал девятибалльный шторм, ударявшийся о недвижимые скалы и утаскивающий огромные корабли на дно, чтобы растворить их в кислотной воде без малейшего осадка.

– Значит, теперь я его девушка, мистер Ларссон? – с немалой долей ехидства спросила плебейка из хрен его знает какой канавы, с вызовом заглядывая ему в лицо, сводимое судорогой от пронзительного взгляда серых глаз. – И нет, вопрос ещё не улажен, – сучка настаивала на своем, но уступать, это не по части Ларссонов в принципе, и Адам не собирался это правило нарушать.

– Я не хочу остаться матерью одиночкой, потому что кто-то опять «передумал», – она весьма умело передразнила интонацию Лиама, но слова были обращены напрямую к его старшему брату. Что говорить, она видела его насквозь, каждый дюйм, каждый атом, каждый квант излучения, посылаемого ей взглядом зеленых глаз.

– У вас два дня для принятия решения, – от ее уверенного тона Ларссону становилось не по себе. Девчонка не просто настаивала на своем, она еще и смела диктовать им условия, хотя кто бы ее осудил. – Потом я больше не жду ничьего согласия и не говорю, в какой я больнице, – мнимое право выбора, когда выбора, собственно, и нет.

«А все неплохо складывается», – прикинул Адам. Как только информация о потенциальном, Адам пока не мог думать иначе, внуке Грегори дойдет до главы семейства, тот сразу же возьмет все в свои руки, и выбирать уже не сможет никто. Ни Адам, ни Лиам, и даже ни она сама. «Вот и посмотрим, как она продиктует свои условия отцу», – усмехнулся Адам.

– Лиам отнести сумку в машину, пожалуйста, – корявый предлог, чтобы избавиться от лишних ушей, которые и сами хотели поскорее отсюда исчезнуть.

– Ну что, я прошла проверку? – и гневный тон сменился на пустой и безжизненный, такой же, как у самого Адам, когда он становился самим собой – циничной скотиной без масок и притворства.

– О чем вы, мисс… – и опять пауза после мисс оказалась неприлично длинной, но девушка будто бы ее и не заметила, глядя Ларссону в глаза и выдержав тяжелый взгляд, от которого обычно у собеседника Адама с лица сползала кожа.

Адам отлично помнил ее имя. Он помнил многое, связанное с ней, многое, что хотел бы стереть из памяти антидепрессантами, запитыми приличной дозой алкоголя, но он не позволит себе эту слабость. Только не сейчас, когда они оказались в минусе при внезапном новом плюсе.

– Можете звать меня хоть рептилоидом с планеты Нибиру, – девчонка обошла его, как обычный дорожный столб и только махнула рукой, направляясь к машине. – Мое имя неважно, – и собственно Адам был с ней согласен. – Ваш брат пришёл к вам за советом, хоть я велела ему этого не делать, а вы заставили его манипулировать близкими, – в голосе наглой сучки звучало разочарование, и Адам ущипнул себя, чтобы убедиться, что ему не показалось.

– Я не нуждаюсь в подсказках подстилки из низов, – и вот теперь мистер Совершенство был не просто зол. Он был оскорблен до глубины души, коли таковая еще у него имелась. В его голове не укладывалось, как это соплячка могла разговаривать с ним в подобном тоне, но сила в нежном голосе и остервенение, с которым она всегда защищала мелкого засранца, играли ей в плюс, что Адам и приметил на будущее.

– Вам виднее, А… – мягким и шелковым голосом ответила она, и, поняв, что мерзавка вот-вот назовет его по имени, внутри у Адама все оборвалось, а дыхание неожиданно сбилось.

Девчонка же остановилась на середине слова и после затянувшейся паузы, продолжила: – Сэр, – закончила она. Теперь ее голос был холоден и безжизнен, как и всегда с этой минуты, когда она говорила с ним. В нем не было ничего. Звенящая вокруг пустота: ни чувств, ни эмоций. Только колючий холодный ветер, неприятно касавшийся кожи.