Влада Багрянцева - Игра в одного

– Все хорошо, Нейт, давай попозже созвонимся, ок?

– Ты ебешься, что ли? Ладно. Позвони мне, я тебя заберу. Как закончишь.

Вообще-то это он родился на три минуты раньше и типа старший, но как старший и как альфа веду себя все же я.

В этот раз, как и в десятки других, я снова оказываюсь прав – Кейти заносят в дом на руках его не менее бухие дружки в четвертом часу утра, и хорошо, что папка с отцом не проснулись от шума, а я еще не ложился, потому что выглядит Кейти сейчас куда хуже отбитой свинины.

– Тебя из-под поезда вытащили? – интересуюсь я, встав у его кровати и сложив руки на груди.

– Короче, у омеженьки, который сделал мне хорошо, оказался альфа.

– Который сделал тебе плохо.

– Как видишь, – Кейти сплевывает прямо на пол, и я ору шепотом:

– Это что, кусок зуба?!

– Он меня с лестницы спустил. И у меня, кажется, подвернута нога.

– До шести утра ты не оклемаешься. Ехать ты не сможешь.

– Я – нет, а вот ты – да.

От злости я готов выбить ему еще один зуб:

– Это не школа и не экзамены, придурок, чтоб мы менялись! Ты в своем уме?

– Нейт!

– Кейти!

– Нейт! – он делает самые жалобные глаза на свете, и заплывшим получается еще жалобнее. – Ты же любишь своего брата?

Гребаный придурок Кейти!

– Если я не поеду, то потеряю стипендию, место в универе, о переводе в который я просил с момента поступления, меня выкинут из команды и я буду до конца жизни позором семьи! – ноет он, придерживая пакет со льдом на свежем синяке под глазом.

– И именно поэтому ты, конечно, весь вечер сидел дома и готовился к переезду! – я продолжаю ходить по комнате и сдерживаюсь, чтоб не размахивать руками. – Ты чем думал?

Кейти ноет. Сначала умоляет, потом умоляет на коленях, потом угрожает, что нажрется таблеток и самоубьется, а виноват буду я, потом снова умоляет, уже нормальным человеческим языком, а не скулежом, и я сдаюсь:

– Хорошо, допустим я соглашусь…

– Я обожаю тебя!

– Допустим! Соглашусь. Как долго мне там быть? Я не смогу протянуть на подавителях больше трех недель, сам знаешь, запах меня выдаст, – я представляю, как живу в общаге с альфами, где кроме меня нет ни одного омеги, и мне становится нехорошо. – А больше и нельзя – иначе можно сбить цикл и течка меня накроет прямо там. Представляешь, что может сделать толпа альф с моей невинной нежной задницей? А, Кейти, сучара?! Ты готов отдать единственного брата на растерзание, лишь бы не вылететь из сборной?

– Ты их всех там уложишь даже в течку, Нейт, – произносит Кейти и торопливо добавляет: – Но до этого не дойдет! Я за месяц оклемаюсь, приеду, и мы поменяемся. За месяц будет только одна игра, она ничего не решает, можешь лажать, на парах посидеть всего чуть… Медосмотр я прошел вчера, все документы на руках, не бойся, никто не узнает, что ты – не я. Нейт, ты меня всегда спасал – спаси еще раз, последний, обещаю!

В этом он прав – я его всегда спасал. Прикрывал перед родителями, ходил вместо него на свидания, когда он боялся отшить кого-то, напяливая его провонявшие альфой шмотки, сдавал вместо него экзамены и по два раза сдавал кровь, за себя и за него, в нашем школьном медпункте, когда он ссался туда идти. Вообще Кейти был трусло, если дело касалось личной ответственности, а у меня просто не было выбора, я всегда слишком сильно его любил.

И вот результат – я уже не упорствую, когда он вытаскивает телефон и скидывает мне в мессенджер фото всех сокомандников, – на всякий случай, если спросят, с кем играл, – своего бывшего тренера, своего бывшего парня и торжественно вручает пароль от своего фейсбука, хотя вот он-то мне на хер не упал точно. Еще с полчаса я хмуро запихиваю в сумку свои личные предметы гигиены и нижнее белье, а вот кое-какие шмотки брата все равно придется оставить, потому что многое из того, что носит Нейт, Кейти точно не наденет.

– Пожалуйста, – он, изображая умирающего, кладет ладонь на мою руку. – Пожалуйста, Нейт, постарайся не выдать себя. Стипендия за месяц – вся твоя. И мой новый мотоцикл, на который я копил со школы.

– С этого и надо было начинать. Только ты тоже обещай, что я там пробуду не больше месяца. Если не появишься через это время – я свалю и проебу все твое счастливое будущее. Ясно?

– Я обожаю тебя, братишка, я знал, что ты согласишься!

Конечно, я согласился. Что мне было еще делать? Видеть потом, как он страдает, зная, что мог помочь? В конце концов я ничего не теряю, отправляясь в эту поездку. Мыться, правда, придется только по ночам в душе, а после бассейна в плавках, чтобы никто не заметил отсутствие у меня пресловутой шишки на шишке.

Шуточки про упавшее в душе мыло вошли в чат – сказал бы Кейти. И мне нужно было теперь делать вид, что мне смешно от этого плоского топорного юмора и наверняка придется смеяться с шуток про очко и жопы, когда меня подселят в комнату к кому-то. Господи, меня подселят в комнату к альфе! К АЛЬФАМ.

– Ненавижу тебя! – говорю я Кейти, прощаясь с ним раньше, чем проснутся родители – потому что уж они нас не перепутают и могут зарубить план Кейти в зачатке, уж пусть он сам потом им все объясняет. И я уверен, что они его поддержат даже в этом решении, но точно не сейчас, увидев его физиономию и учуяв запах перегара.

– Обожаю тебя! – шепелявит он, рассасывая таблетку от головной боли. – Ты – лучший!

– Все, катись к херам.

– И ты береги себя. Меня, точнее.

На улице еще темно, а я иду по дорожке от дома, как разведчик, отправленный в тыл врага. Ну, я должен себя так чувствовать, но по факту – как долбоеб, который не смог в очередной раз отказать брату в его прихоти, чтобы проучить раз и навсегда и показать, что у каждого решения есть свои последствия. Что я не буду всю жизнь огребать вместо него. Мне что, может, в бюро регистрации браков, в отделе полиции и на похоронах тоже его подменять теперь?

Ладно, раз уж сам согласился, хотя пожалею не единожды, придется входить в образ. Шагать, например, как все альфы – как будто плечи шире Монблана, а яйца так велики, что мешают ходить. Смотреть на всех, как на говно. Вместо детей рожать шутки про это самое говно и подмыхи. Что там еще? Так и не вспомнишь сразу, придется ориентироваться по ситуации.

– Дассо, ты? – водитель автобуса – универ Кейти расщедрился на личную доставку переведенных студентов до нового места проживания, – от удивления забывает прикурить. – Чего так рано? Раньше всех, прям, даже не опоздал. Спать не ложился?

– Ага, – киваю я, одергивая спортивную куртку и забираясь в пустой автобус, где сразу же глотаю насухо ударную дозу подавителей – очень надеюсь, что моя гормональная система не полетит к тем же херам, пока я буду спасать брата. Если жрать эти пилюли долго, то у меня засбоит все, включая мозги.