Влада Багрянцева - Игра в одного

– Слышь, новенький, а ты гомик, что ли? – с ухмылкой спрашивает Ивар, и я вздыхаю – начинается.

– Нет, – отвечаю слишком быстро, и ухмыляются уже все, кроме Джека, который всему этому явно не рад. – Просто я… На гормонах. Надпочечники не вырабатывают свои, прохожу многолетний курс, омежьи гормоны там тоже есть. Если ты о запахе. О том, что его нет.

– Да не, – Ивар мотает башкой, стягивая шорты вместе с трусами и являя миру свой заросший рыжим пухом хобот. – Ходишь, просто, так… Ну, ты понял. И жопа у тебя круглая какая-то, как у омег.

– Урисон в жопах конечно разбирается, – закрывая шкафчик, говорит Ян. – Если б еще в омежьих… Пошли, новенький. Покажу душевые.

Я плетусь за ним следом и оказываюсь в одном большом помещении без – без, сука! – перегородок, кабинок, без всего. Они тут моются все вместе, в шаге друг от друга, тупо слив под ногами и прикрученная к стене лейка. Все. Я шагаю под одну из них, откручиваю вентиль и хмуро размазываю по плечам гель. Ян стоит рядом некоторое время, потом фыркает:

– Боюсь спросить, почему ты не снимаешь трусы.

– Стесняюсь, – бубню я, действительно тушуясь от его внимания. – Я же говорю, что на гормонах. Член… маленький.

– Настолько маленький, что…

– Как горошина.

Глаза у Яна делаются такие большие, что мне хочется заржать в голос, но я терплю, а он произносит с сочувствием:

– Прости, не хотел лезть. Это слишком личное.

– Да я привык, это нормально. Перед чужими только приходится… вот так.

– Ясно. А как ты с омегами…

– Главное не размер, а умение его применять.

Ян кивает, соглашаясь, затем сбрасывает свои боксеры и вешает их на крючок рядом. Что вам сказать? Вы мылись в одном душе с мужиком, чей член был к вам ближе, чем упавшее мыло? Непередаваемые ощущения, правда, и я боялся до екающей печенки того, что у меня встанет, и сделается ясно, что никакая там не горошина, а вполне себе немаленький, хоть и омежий, член. Но я считал про себя количество царапин на кафеле, вспоминал, как Кейти стошнило в детстве на нашем дне рождения молочным коктейлем, а потом, вечером, у меня от него же началась диарея, и мы сидели на горшках и вместе плакали от того, что нам не дали поесть торт. Однако, если так и будет продолжаться, то воспоминания о блюющем брате меня не долго будут спасать – надо придумать, как поскорее акклиматизироваться на одной площади с таким количеством охуенных мужиков.

*Что нужно знать об «Игре»:

– 1 тайм=35 минут, если счет остается равным или сомнительным к концу первого тайма, назначается второй, но не должно быть больше двух таймов за один матч;

– нападающие взаимодействуют только с нападающими, защитники с защитниками – это правило не применяется внутри команды, с центральным звеном могут взаимодействовать все игроки;

– только центральный может забить мяч в ворота. Если по какой-либо причине он выбывает из игры, то команда играет на удержание ворот – не дает игрокам других команд забивать мячи;

– к игрокам применимы грубые силовые приемы, исключение – центральный, его можно только толкать и бить по ногам. У упавшего центрального нельзя отбирать мяч – мяч снова разыгрывается между командами столько раз, сколько центральный оказывается сбитым в процессе продвижения к воротам с мячом;

– на поле присутствует судья;

– играют три команды: красные играют против синих, белые – против всех, подсчет их очков производится по другой системе и зависит от количества забитых мячей. В идеале победа белых – это ни одного пропущенного в ворота мяча.

– замен нет – если игрок травмируется, то он выбывает из «Игры» и команда играет в неполном составе.

С вечера пятницы и до вечера воскресенья общага пустеет, поскольку многие неместные уезжают к родным на выходные. Джек тоже – умотал к папе, как пояснил Луи, с которым мы остаемся одни в комнате.

– Его папа один воспитывал, без альфы рос, гиперответственный чел, – говорит он, подсаживаясь ко мне на кровать и протягивая открытую пачку чипсов. – Вот он по привычке в капитаны и подался. Привык всю ответственность на себя брать.

– А ты, типа, местный психоаналитик? – интересуюсь я, поддавшись собразну и сгребая горсть чипсов из пачки – под просмотр обучающего ролика про «Игру» самое то.

– Ну типа, – подтверждает Луи. – Увлекаюсь Юнгом и реверсивной психологией. Это знаешь, когда просишь кого-то не «помой, пожалуйста, посуду», а «оставь посуду, я сам помою, потому что делаю это лучше» – и все, посуда помыта. Отлично действует на подростков, бунтарей и нарциссов.

Я сразу вспоминаю Кейти – вот уж точно, на него всегда действовало «не жри эти витамины, тебе нельзя, это для Нейта», и он, на радость папке, жрал, думая, что никто не заметит пропажи сладких пилюль из банки. У меня, как и у многих близнецов, первый, с кем я кого-либо сравниваю или примеряю на него поведение – мой брат. Мы с ним буквально слеплены из одного куска теста, который замешал мой батя, и поэтому моя первая мысль, когда я просыпаюсь – о нем, а последняя, когда засыпаю – тоже о нем. И поэтому я сейчас здесь – бездельничаю в общаге альф, потому что природа наградила моего брата вечным средством шантажа и манипуляции, то бишь родством со мной, и оно его ни раз спасало. Около часа назад мы с ним переписывались, и Кейти похвастался снимком вывиха своей ноги и легким сотрясением. Как ни крути, а даже если б он решился ехать, то играть бы не смог.

– Зачем ты смотришь ролики для новичков? – напоминает о себе Луи, – отныне Прилипала – и я включаюсь в реал:

– Всегда полезно напомнить себе азы. Очень многие вещи становятся понятны только с опытом. Кстати, что ты знаешь о команде?

Луи, сняв очки, протирает стекла краем футболки, о которую только что вытер руки после чипсов:

– Знаю, что дальше четвертьфинала в сезоне раньше не выходили. Хотя все говорят, что потенциал огромный, линия нападающих сильная, а вот как раз центральное звено подкачало. Они вообще долго не держатся – то сами уходят, то после травмы. Не везет «Дробилке». В прошлом году, первый раз за пять лет, вышли на уровень международных матчей, и на первых же минутах центральному сломали пальцы на руке. Всю игру провели на удержание ворот, но не удержали, выиграли белые.

Неутешительная инфа, что уж…

Ложимся спать поздно, я позже всех – как только перестают хлопать двери в коридоре и смолкает гогот за стеной у соседей, проскальзываю, как вор в ночи, в душ. Пока особых побочек от таблеток нет, кроме небольшой взвинченности и повышенной чувствительности кожи в паху, хотя знаю, что все еще впереди – я принимал эти гормональные, выписанные доктором, перед выступлениями, чтобы отсрочить течку, но это было дня четыре, максимум пять, здесь же я ставил эксперимент, что называется «в прямом эфире» на себе и готов был к любым проявлениям. Не считая страха выдать себя случайным словом или действием, меня преследует страх, что я пахну, и пахну омегой, слабо, но отчетливо, обычным конфетным запахом, разновидностей которого так много, что похожих найдется мало. Но с альфьим его никогда не спутаешь.