Семён Бусыгин - Завтрак подлеца, или Небо цвета «Апероль». Инди-роман

Операцию мы назвали «Оптимизм», потому что на одноимённом альбоме «Гражданской обороны» красовалась толстая мышь. А Токарев был, как вы помните, толстым. Вести его за железнодорожный вал мы решили в воскресенье утром. На неделе я успел поговорить со всеми из нашей банды. Все признали, что проучить меня – Серёгина идея. Подкупил он их главным образом тем, что к тому времени все уже узнали на себе, что это такое – быть по-настоящему униженным, и нетронутым остался один я. Что пора, мол, и мне попробовать на вкус эту пилюлю, и что пойдёт она мне только на пользу. Но мои личные беседы с членами банды привели к тому, что все согласились: Толстый переборщил; и вообще с какого это перепугу он теперь распоряжается, кого, когда и как наказывать?! Только Владу было пофигу. Он смотрел «Покемонов» и ни в чём этом не участвовал.

С Копилкой я поговорил за пару дней до намеченной даты расправы. Пришёл к нему вечером. Мы перекинулись какими-то дежурными фразами, и я начал свою неловкую агитацию. По выражению лица Миши я не мог понять, что происходит у него в голове. Он согласен со мной? Или он за Серёгу? Сейчас холодно меня выслушает, ответит что-нибудь неопределённое, а как только я уйду, отправится к нему и всё расскажет. Тем более идти недалеко – до соседнего дома. Сдаст он меня или нет?

Неуверенность и страх, что меня не поддержат, а то и раскроют, начали искажать моё представление о том, что хорошо, а что плохо. В разговоре в очередной раз повисла удушливая тишина… тишина… тишина… Я не выдержал: «Да и вообще он попутал! В хуй никого не ставит. Вот про Катю тоже говорил…» – и всё выложил. Может, даже приукрасил. Мишино лицо наконец стало подвижным, на нём отчётливо отразились злость и растерянность. Он пообещал поддержать нас и помочь проучить Толстого.

После этого морального падения рассказать всё Илье стало уже просто. Чич пообещал не вмешиваться.

К субботе всё было готово. Кроме, пожалуй, меня.

Несмотря на то, что я выступил главным организатором, мне самому этот заговор казался бредом. Я думал, что вопрос ещё можно решить как-то иначе, не прибегая к этому совершенно лишённому смысла избиению. Ну кого и чему оно научит?

Вечером я пошёл к Серёге, чтобы обо всём поговорить и уладить всё мирным путём. А затем свернуть операцию «Оптимизм», всем над этим посмеяться и дружно выпить пива. Что именно я скажу ему, как начну разговор, я ещё не знал.

Я шёл по тёмной улице и думал о предстоящей беседе. Осеннее небо обильно сыпало мокрым снегом. Он таял на лице, обдавая колкой прохладой. Сквозь пушистые хлопья еле пробивался свет редких фонарей. Иногда мелькали силуэты прохожих. Как всегда, выли бездомные собаки, которые бегали по нашей улице целыми стаями и пугали лаем людей. Было холодно и сыро. В такой вечер без большой необходимости на улицу выходить, конечно, не станешь.

Дорога до Серёгиного дома занимала десять минут. Всё это время я перебирал в голове различные фразы, соображал: начать ли мне уверенно и жёстко или наоборот – с дружеской теплотой и мягкостью заочного победителя. Ничто не казалось мне естественным и разумным. Я не заметил, как уже поднялся по подъездной лестнице. А что говорить, так и не придумал.

Я позвонил. Из-за двери спросили, кто там. Я ответил:

– Свои.

Серёга открыл, посмотрел на меня и крайне удивлённо, как-то даже слегка испуганно, произнёс:

– Рыжий, ты?!

– Да, я.

– Чего пришёл?

– Да так, поболтать.

– Ммммм.

Мы молчали секунд двадцать. Эта тишина была столь необычна, что со всей очевидностью выдавала цель моего визита.

– Погода там совсем испортилась, – сказал я и опять умолк.

Серёга ничего не ответил. Он смотрел на дверь и что-то в ней ковырял. В этот раз мы молчали ещё в два раза дольше. И напряжение нарастало с каждой секундой.

– Пидор ты, Токарев! – наконец с досадой бросил я.

Он сперва опешил, но потом слегка улыбнулся:

– Чё это?

– Ну какого хера ты всё это устроил?

– Ладно, заходи давай.

Родителей дома не было, и мы могли спокойно поговорить.

Серёга шёл на кухню по-хозяйски – уверенно. Он поставил чайник, и мы сели за стол.

– Серёг, я одного не пойму – нахера?

– Все должны получить по заслугам.

– По каким нахер заслугам?!

– Ты глумился надо мной, над Дёмой. Вот.

– Это что, месть, что ли?

– Месть. Но не только месть. Я хотел, чтоб ты понял, каково это.

– Когда тебя обсирают?

– Да, когда тебя обсирают. Ты ж этого сроду не знаешь.

– И ты решил, что должен меня научить?

– Нет. Просто хотелось.

– Хотелось…

Чайник закипел, Серёга налил нам обоим чаю. Я продолжал:

– А тебе не кажется, Серёг, что ты немного заигрался?

– В смысле?

– Опасно так играть. Можно и самому обжечься.

Токарев на миг состроил гримасу – приподнял одну бровь и качнул головой, – встал и пошёл в комнату к аквариуму, кормить рыбок. Я шёл за ним, чувствуя себя то ли посланником, то ли советником.

– И в чём же опасность? – немного погодя задумчиво спросил он.

– А если это не понравится тем, с кем ты так ловко поочерёдно расправляешься, вершишь свой «праведный суд»?

– О как! Это кому же? Димасу? Тебе?

– Да хотя бы.

– Слушай, Рыжий. Против меня сейчас никто не пойдёт.

– А если пойдут?

Серёга улыбнулся.

– Нет, не пойдут, – произнёс он уверенно и даже с насмешкой.

– А если уже пошли?

– Не городи чушь.

– Серёг, за такие дела и пиздюлей можно отхватить, ты знаешь?

– От кого это? От тебя, что ль?

– Узнаешь от кого.

Серёгино лицо выразило напряжение и недовольство. Он отвернулся к аквариуму, высыпал остатки корма для рыбок, затем посмотрел прямо мне в глаза и сказал:

– Ты мне угрожать, что ли, будешь? У меня дома?

Я застыл в испуге. Вспомнил, что совсем не за этим пришёл. Но какой соблазн – надавить силой! И мне тогда казалось, что эта мера наиболее действенная, что страх приведёт к осознанию и раскаянию. Но я не понял, что Серёга не в том положении, чтобы бояться или отступать. Он уже почувствовал вкус лидерства и не готов от него отказаться. Как не готов и я. Отступать не хотел никто.

– Нет, – растерянно сказал я, – я не угрожаю. Я просто хочу всё решить. По-хорошему решить.

– В смысле? Ты что?

– Ладно, забей. Гулять завтра идёшь? Мы с утра собрались, – совсем некстати резко сменил я тему.

– Хорошо. А чё делать?

– На вал пойдём.

– Хорошо, заходите завтра.

В тот день я плохо спал. Сперва мне снилось, как мы уже на валу бьём Серёгу. Но самого Серёгу я не видел – лишь толпу наших, которые кого-то колошматили. Причём мои друзья не были похожи сами на себя, но я знал, что это они, как во сне часто бывает. Затем я вдруг просыпался, понимая, что это лишь сон. И снова всё повторялось…