Семён Бусыгин - Завтрак подлеца, или Небо цвета «Апероль». Инди-роман

Наконец вступил Гроб:

– А по-моему, Рыжий прав. Хуйня полная вышла. Хотели проучить пидораса, а в итоге все стояли и смотрели, как этот пидорас пиздит Рыжего… Пиздец.

– Так а нахуй Рыжий к нему попёрся и всех нас сдал?! – продолжал свою линию Решек.

Гроб перевёл на меня вопросительный взгляд. Я посмотрел ему в глаза, бросил на землю окурок, и, глядя на ногу, топчущую его, сказал:

– Миром всё хотел уладить.

– Хочешь мира – готовься к войне, – очень значительно, хотя, по мне, совершенно не в тему, сказал Гроб.

Но тогда это прозвучало круто.

Решек тоже докурил, бросил окурок на землю и сказал:

– Ладно. Я домой.

Попрощались рукопожатием, и он ушёл. Мы с Гробом тоже пошли по домам. Гроб сказал, что если какие разборняки будут, чтоб я его держал в курсе. Я поблагодарил, и мы тоже распрощались.

Операция «Оптимизм», очевидно, провалилась. В тот день я осознал, что лидерство – это не только всеобщее уважение, притягательный образ, возможность управлять и карать. У всего есть цена. Ответственность – цена лидерства. Если ты лидер, ты первым вкусишь медовую сладость успеха. Но то же и в случае неудачи – горькими плодами провала будешь давиться именно ты. Причём в одиночку.

Следующая неделя в школе была очень странной. Мы все общались между собой, но тему эту не трогали. Естественно, болтать как раньше – легко и непринуждённо – не получалось. Очень хорошо чувствовалось – что-то произошло, причём что-то такое, что никто пока не готов обсуждать, и хорошо бы, чтобы это вообще забылось и поскорее кануло в Лету. Что-то подобное наутро иногда испытывают случайные любовники.

Один только Влад вёл себя как ни в чём не бывало. Но ведь он ни в чём не участвовал и толком не знал даже, что случилось. Что происходит в «Покемонах», он знал гораздо лучше. И его неведение сыграло нам на руку. Хотя всё не так однозначно.

На следующей неделе, слава богу, начинались каникулы. По этому поводу в ночь с субботы на воскресенье в школе устраивали ночной сбор. Это такая тусовка, когда школьники набиваются в спортзал, двери школы закрывают и все веселятся до утра, танцуют на дискотеке, может, чем-то ещё занимаются. Мы собирались на эту тусню пойти. Пронести туда пивка или чего покрепче и устроить нормальную пати. Правда, Димас сказал, что не пойдёт, потому что он куда-то уезжал на каникулы. Дёма тоже не пошёл, так как уехал к бабушке в Чкаловский. В итоге собрались туда Влад, я да Токарев.

Было там такое условие, что двери школы в 23:00 закрываются и открываются только утром. А кто не успел, тот опоздал. Мы очень торопились, даже бухла не успели купить, но всё равно опоздали. Двери уже заперли. Собственно, потому я и не могу описать, что происходит на этих ночных сборах – попросту не знаю, потому что не попал туда.

Естественно, мы не разошлись по домам. У нас были деньги, и у родителей мы уже отпросились. Поэтому решили замутить первую в нашей жизни ночную тусу.

К золотой молодежи мы, разумеется, не относились. Нас не ждали лучшие клубы города. Денег хватило на несколько бутылок пива из ларька, и только. Но нас и это вполне устраивало.

Приключения мы начали с того, что прыгнули в последний трамвай и поехали к Дёме, чтобы уговорить его пойти отрываться с нами. До этого мы всё бегали и торопились, а тут сели, отдышались… и обычный оживлённый разговор не пошёл. Стало очевидно: что-то не так. Влад, с присущей его весёлому нраву открытостью, спросил, что за херня между нами с Серёгой. На этой неделе до него нет-нет да долетали какие-то обрывки слухов про какую-то ссору и драку, но толком он ничего не понял. Да и не вникал. А тут вдруг столкнулся с этим лицом к лицу и решил наконец разобраться, что же произошло. К тому же ему казалось, что это какой-то пустяк, который можно разрешить за пять минут – здесь и сейчас.

Вопрос Влада остался без ответа. Тогда он задал ещё один, более конкретный:

– Вы подрались, что ли?

Я молчал и смотрел в окно. Серёга, опустив глаза в пол, тихо, как бы с пренебрежительной усмешкой произнёс:

– Было дело.

И так же как я, устремил взгляд в окно.

– Вы чего? – продолжал Влад.

Мы всё молчали, и тогда он сказал:

– Да ладно вам. Чё выдумали! Пожмите руки, да и всё – мир.

Мы с Серёгой посмотрели друг другу в глаза. Он протянул руку:

– Мир?

Я поколебался с полсекунды, затем криво улыбнулся. Пожал Серёгину руку, зачем-то процитировав фашиста из фильма «Брат-2»:

– Свой своему поневоле брат.

То ли мне это казалось крутым, то ли сказалось влияние Гроба, который давеча вот так же выдал подобную фразу – сколь значительную, столь же и неуместную.

В общем, остаток ночи прошёл так, будто никакой драки не было, и делить нам больше нечего. Мы приехали к Дёме, выпили с ним пива в Чкаловском. Так и не уговорив его поехать с нами, мы направились в центр.

Короче, ночь выдалась не особо примечательная. Мы взяли ещё какого-то бухла у торгового центра, выпили и пешком двинулись к нашему району. У Дома Туриста познакомились с двумя девушками из педучилища. Нам оказалось по пути. Я пьяный орал всякую фигню, которой не хочется портить рассказ. В итоге Серёге досталась та, что посимпатичнее, Владу та, что поменьше и потолще. Туса закончилась в подъезде. Замёрзшие, мы грелись у батареи. Я не переставал нести чушь. Ребята зажимали девчонок. Наступило утро, и мы разошлись по домам.

А через неделю Серёга покинул Омск. Он уехал на север, в город Покачи. Его родители получили там работу.

Мы проводили его и зажили как прежде. Вся вторая четверть прошла как обычно. Мы гуляли с Димасом и Дёмой, иногда с Владом. Тусили по подъездам, ездили в центр, пили пиво. В общем, ничего особенного. В компании Дёмы и огромной бутылки дешёвого вина «Сантьяго» я встретил 2002 год. В ту ночь мы столкнулись с Катей Загорулько, в которую я был влюблён, и с её подругами. Мы с Катей обнимались, я лез к ней целоваться, но она уворачивалась. В общем, всё шло своим чередом, и я чувствовал себя вполне счастливым. Только от Серёги никаких вестей, а он обещал писать.

Электронная почта в то время была ещё в новинку. Мобильные тоже могли себе позволить далеко не все. А междугородние звонки стоили дорого. Основным средством связи на дальних расстояниях служила старая добрая почта. Рукописное послание из Покачей до Омска могло идти неделю, а то и две. Девятнадцатый век, не иначе. Но вы знаете, хоть я и сторонник всего нового, быстрого и совершенного, всё же вынужден признать – что-то было особенное в этих письмах. Почерк, перечёркнутые слова, неровные буквы из-за дрогнувшей руки – всё это делало их очень личными, трогательными.

Время от времени я спрашивал друзей, не писал ли, не звонил ли кому из них Серёга. Они отвечали, что нет. Но вот однажды…