Елена Ровинская - Парень для «Sекса»

Тимур улыбнулся: у него была совершенно идиотская манера брать сторону власть имущих. Он так изысканно разыгрывал уважение перед Димой, что я слегка ревновала. Будь у меня такие способности, я бы уже замуж за него вышла. От этого у меня опять испортилось настроение.

Я склонила голову к плечу и растянула губы в улыбке:

– А почему у тебя самого нет секаса с Сонечкой, не начал еще? Понимать?

– Они просто друзья.

– Ха! Ха! Ха! – раздельно сказала я. – Будь ты так богат, как он, ты бы с ней дружил, или все-таки трахал?

Тимур скривился.

– Ты просто завидуешь Сонечке и думаешь, что она с ним делает то, чего хочешь ты. А она, между прочим, очень хорошо о тебе отзывается.

Я полыхнула алым, но не нашлась, что сказать в ответ. Сонечка обо всех отзывалась так – хорошо… Сука!

– Я ей не завидую. Я Диме завидую. Я бы сама ее трахала, будь у меня шанс!

– Я ей передам, – парировал Тим, – она будет рада.

– Передай, передай. А то мне в «Sекс» писать нечего.

– Погоди-ка, погоди, – заинтересовался Шеф и ласково прищурился на Тимура. – Ну-ка, рассказывай… Почему у нее нет секса?

– Потому что она никому не дает! – тоном Петросяна, сказал Тимур. – Дмитрий Сергеевич дружит с ее первым «мужем» Женей. Ну, тот, что в книге – Коля, который, якобы, ее не хотел. Так вот, Ровинская посидела дома после Кореи и поняла, что не бывает некрасивых мужчин, бывает недостаточно денег. Ну и написала своему корейцу записку. Типа, люблю не могу, люби меня.

– Хватит! – я покраснела, вспомнив свою записку.

– Нет, продолжай! – сказал Шеф.

– Я продолжаю, – Тимур почти что светился от оказанного доверия. – Со слов Дмитрисергеича, разумеется. Так вот, муж-Женя прочел записку, заволновался, понятно: а то, как жениться, так он, а как трахать, так какой-то американец. И вот он все дела скомкивает и требует его из Комсы везти обратно в Хабаровск. Жену, типа, один я не ебал, а это не есть чуота . Они едут в Хабаровск, Дмитрий Сергеевич матерится последними словами, объясняя ему, что Ровинская все равно не даст, но что поделаешь? Гость ему тупо не верит. Гость хочет, чтоб секс был дэ…

Я кусала губы от злости, но молчала. Боялась разрыдаться, если заговорю. Это был Димин текст, не Тимура. Тимур повторял его без редакторской правки, чтобы меня задеть. Но меня задевало лишь то, что сам текст – Димин. Он сам себя, похоже, в литературности превзошел.

Шеф наклонился над столом, припав на локти, словно большой пьяный лабрадор. Его глаза блестели в предвкушении хорошей шутки. Тимур наслаждался своей местью за правду о Сонечке.

– И вот они приезжают в Хабаровск, кореец звонит и говорит: жена, давай ноги в руки, я приехал тебя любить…

– Да все не так было!.. – не выдержала я.

– …а она говорит: ЗАВТРА! Завтра, Шеф! Прикиньте? За-а-автра! Мужику на самолет в ночи, они гнали без перерыва четыре часа подряд, а она – за-а-ав-тра. Я тебе клянусь, ты до сих пор жива, потому что Дмитрий Сергеевич знает тебя и жалеет, что дура. Ну, и что он твоему корейцу другую блондинку быстренько подогнал.

Шеф лежал на столе, головой в клавиатуре и стонал, стуча по стопке бумаг ладонью. Я стояла, онемев от стыда и ненависти к Тимуру.

– «Завтра-а-а!» – почти рыдал Шеф. – О-о-ой, я не могу! Ровинская! Как ты вообще выжила в наше жестокое время?.. Растолстела, чтобы мафия перестала тебя узнавать?.. Я не могу-у-у!.. Завтра-а-а-а!

Пылая от ненависти, я посмотрела на Тиму, как Галилео на Инквизицию:

– Я живу напротив окон Дмитрисергеича. Угадай, кого в тех окнах вижу? В тех самых китайских трусах и черных чулочках? Даю подсказку: это не Макс.

Глава 3.

Ангелина ЗЛОБИНА

«…Времена меняются. Люди тоже. И если во времена наших бабушек девушке надлежало быть милой и скромной, то теперь все иначе. Самое главное, что должна уметь девушка – это постоять за себя. Равноправие, понимаете ли. Теперь мужики на равных выясняют с нами отношения.

Не знаю почему, но из двадцати парней, которые пытаются завязать со мной знакомство, подходящим оказывается лишь один. Двадцать первый. Зато слизняки и уроды всех видов всегда наготове.

– Извините, а вы не с физмата? – тощий мелкий и с большой головой. Тихий ужас!

Я его сразу вежливо предупредила, что жду друзей, что понятия не имею, при какой температуре кипит квадратный угол, а посему разговаривать нам не о чем.

– Знаешь, как умную бабу отличить от дуры? Очень просто! Если женщина умна, то ее в мужчине привлекает ум, а если дура набитая, – испепеляющий взгляд в мою сторону, – то мышцы и деньги.

Мышц у него явно нет, денег – скорее всего тоже. Да и вопрос об уме – остается открытым. Пытаюсь объяснить, что если он лично кому-то не нравится, это вовсе не означает, что она – дура. (Может, у нее, просто хороший вкус!) Его взгляд сквозь круглые очочки из пламенно-презрительного, делается оскорбительным.

– Да? Значит, тебе нравятся качки? И что же, я их вокруг не наблюдаю? Не сезон?

– Ага. Вокруг одни задохлики.

– Не надоело на вход смотреть? Не придет твой любовник, он тебя продинамил, – шипит очкарик.

Я резко встаю, но он словно клещами вцепляется в мою руку. Браслетка от часов чуть ли не врезается в кожу. Это больно и… страшно. Маньяк Чикатило тоже был обычной «бледной спирохетой», а вдруг этот тип!…

Тут же паника и мороз по коже. Если я даже уйду, он меня на улице подкараулит, или до подъезда проводит и… А потом похороны в закрытом гробу, если найдут!

Я с ужасом смотрю сверху на повернутое ко мне бледное чело с залысинами у висков и тут…

Ой, ну кто сказал: «Тебя спасает Мужчина моей мечты?» Я тут случай из жизни пересказываю, а не сцену из дамского романа…

Просто на меня находит жуткая злость и обида на жизнь. Да чтоб меня! Этот слизняк!!!

Он сидит, я стою. Мое колено резко врезается куда-то между его очками и воротником свитера. Больно, до одури! (Угораздило же попасть ему в нос коленной чашечкой!) Но не только мне: он даже запястье мое отпустил, чтобы за свой нос схватиться! Я отскакиваю назад и натыкаюсь спиной на что-то большое и твердое – нашего друга Максима…»

– Пикассо, – сказала Ирка, когда под каким-то предлогом зашла в мою комнату и стала читать. – Определенно Пикассо! Что, перемирие закончилось?

– Не понимаю, о чем ты!

– Все ты понимаешь… Думаешь, если ты напишешь, что он задохлик и получил в нос, он ни разу не догадается?

– Он и не догадается. У нас другой диалог был. Но в ту же тему.

Она села на край стола, задвинув бедром выдвижную доску с клавиатурой.

– Из-за чего вы опять сцепились?

– Думаешь, ему нужен повод?!

Мне не хотелось рассказывать ей про Женю и ту историю, которую рассказал Тимур. И объяснения, которых я попросила, а Дима с радостью дал.