Алиса Лиделл - Разрушенная Вселенная

– Вали отсюда, – грубо произнес парень, прикусив до боли губу.

Ребенок поднял на юношу свои завораживающие глаза, в которых, казалось, отображалось что-то невыносимое прекрасное, заманивающее, но в то же время устрашающее и опасное. Что за черт? Отчего в голову лезут такие мысли? Этот мальчишка – всего лишь глупый представитель личинок, который даже разговаривать правильно еще не до конца научился.

– Шарли, тебя кто-то обидел? Кто-то сделал тебе… больно? – прошептал мальчишка, сжав в руках уже и не без того помятый цветочек.

Подросток крепко стиснул зубы, чтобы вновь не начать кричать и плакать в одно и то же время. Воспоминания, так не вовремя влезшие в голову, причиняли неимоверную боль, а этот мальчишка еще и лезет не в свое дело со своей никому не нужной помощью.

– Хочешь, я побью этого негодника? Отрежу ему волосы, чтобы ему было обидно-обидно! А еще я могу позвать своего плюшевого песика. Он очень смелый! Мы вместе с ним точно справимся, – со странными огоньками в глазах уверенным и твердым голосом произнес мальчик, отбросив в сторону цветочек.

Шарль невольно улыбнулся, выслушивая угрозы от этого невинного дитя с писклявым голоском, но вскоре вновь состроил серьезную мину, потому что на слабость способны только истинные придурки. Смелых и твердых характером эти проявления нежности совершенно не касались. Любовь и привязанность всегда губят человека.

Однако, несмотря ни на что, юноша помнил мягкого плюшевого песика, единственное животное, которое разрешил завести сыну отец. Домашний питомец – это ответственность. Камиль никогда не уделял маленькому Генри достаточно времени, поэтому со щеночком они вдвоем точно не справились бы. Генри считал иначе: он уже взрослый мальчик, поэтому, разумеется, проблем с крохотным животным не возникло бы.

– Разве мама тебе не говорила, что решать проблемы кулаками не стоит? – произнес Шарль, слишком поздно осознав то, что не стоило упоминать лишних раз маму Генри. Но ребенок, кажется, совершенно не боялся говорить о родителе.

– Но папа говорил мне, что если твоих любимых людей обижают, то не нужно бояться рисковать собой ради их счастья! – смешно по-детски смешно выговаривая слова, все так же твердо отвечал мальчик.

Парень поднял глаза на мальчика. Злость и ненависть куда-то испарилась. Сколько Генри лет? Совсем мало. А он говорит такие странные вещи. Так непонятно ведет себя. Чего он добивается? Может быть, просто начитался умных книжек и теперь пытался блеснуть своим умом? Нет, этим точно не стал бы заниматься ребенок в возрасте девяти лет с честными серыми глазами и небывалым желанием жить, несмотря на все то, что в свой ранний возраст успел пережить.

– Я люблю тебя. И я дорожу тобой. Поэтому я буду тебя защищать. И я не боюсь ничего-ничего! Ну, только кошек и немножко кукол, но если нужно будет, то я готов и с ними побороться. Правда-правда! Только не грусти, пожалуйста, – последние слова Генри почти шептал, опустив голову вниз и разглядывая крохотного муравьишку, ползущего по стебельку к цветку

Все проблемы Шарля такие глупые и крошечные, буквально высосанные из-под пальца. Взгляните на этого мальчишку, который пережил то, чего вы все так боитесь. Его жизнь сложна и безумна. Судьбе все равно на возраст человека. Она выбирает жертву спонтанно и издевается над ней, выжимает все соки. Но Генри держится! Вы взгляните на этого ребенка, который смеется всем неудачам в лицо и верит, что все будет хорошо, стоит только верить и любить.

– Ты дорожишь мной? Даже несмотря на то, что я оторвал голову твоей плюшевой лисичке и называл тебя девчонкой? – дрожащим голосом спросил парень, нахмурив брови.

Генри широко улыбнулся и покачал головой.

– Мама говорила, что люди злятся не просто так. Это крик о помощи. Они просто хотят, чтобы их услышали, чтобы им помогли. Они не знают, как спасти по-другому. А я люблю тебя, поэтому я хочу тебе помочь. Ты мой лучший друг .

Шарль никогда и подумать не мог, что когда-нибудь будет считать девятилетнего мальчика тем самым единственным человеком, который целиком и полностью его понимает. Так вообще бывает? Но де Фоссе никогда не считал это важным. Главное в этой истории то, что у Шарля есть Генри, который, несмотря на свой возраст, может помочь, крепко обняв своего друга и внеся в его опустошенную душу любовь и тепло, а у Генри есть Шарль, при котором можно не бояться плакать и говорить о своих переживаниях, не притворяясь вечно счастливым.

Отсюда, с обрыва, мир кажется таким огромным и зацикленным на своих интересах, что невольно забываешь обо всех мелочах, обо всех своих глупых проблемах. Сколько отчаявшихся людей ходит по Земле? Одни потеряли своих близких из-за тяжелых болезней, из-за несправедливости жизни, других предали и оставили в полном одиночестве. А ты сидишь здесь, смотришь на мир с высоты птичьего полета и смеешь жаловаться на свою жизнь. А ведь у тебя есть друзья, родители, ноги и руки, способность здраво мыслить и спокойно передвигаться.

Серое небо, занавешенное ватными облаками, тихий ветерок, едва качающий листья на одиноком дереве, – сегодня мир казался слишком спокойным, словно отцветшим, уставшим от жизни. Случится апокалипсис? На планету нападут пришельцы? Начнется мировая война? Все равно. Земля пережила слишком многое, чтобы уделять внимание таким мелочам. Умереть на пике – не худший вариант.

Шарль бросил крохотный камешек вниз и потерял его из вида спустя всего несколько секунд полета. Холодный, но умиротворенный ветер играл с волосами парня. Вся эта будничность и серость успокаивала, но не в привычном понимании. Молодому человеку становилось все равно на то, что случится с миром в дальнейшем, какая участь ожидает близких людей и, в конце концов, что случится с ним самим. Судьбы не существует. Только темная бездна, куда медленно, но верно засасываются все люди. И бездне этой есть название «апатия». Когда человеку становится все равно, то он теряет свою жизнь.

Раньше Шарлю казалось, что нет и не будет ничего сильнее любви. Он, как последний глупец, верил, что сильные и настоящие чувства способны творить волшебство. Но нет, извините, нет! Человека нельзя вытащить из его страхов с помощью поцелуев, нельзя спасти его жизнь клятвами в вечной любви на закате дня, нельзя открыть глаза на все лучшее в этом мире благодаря теплым и уютным объятиям. Человек способен на все, если он того хочет. В противном случае даже пытаться помочь ему бесполезно.

– Я так и знал, что ты здесь, – раздался скрипучий голос за спиной Шарля. Парень невольно вздрогнул от неожиданности. Сейчас, в этот неприятный период жизни, больше всего на свете хотелось остаться на обрыве одному.