Лесли Лорейн - По чужой дороге

Подруга Сашенька же приходила в дикий восторг от любой косметики и парфюмерии. Она никогда не высовывалась на улицу без макияжа. Ещё в двенадцать лет завела себе блокнотик, красиво выведя надпись «Секреты красоты», а к одиннадцатому классу собрала внушительную коллекцию рецептов масок для лица, самодельных травяных настоев и тоников, примеры физических упражнений для красоты тела и даже время от времени кое-что применяла на практике. В небольшом гардеробе Сашеньки присутствовали в основном юбочки и платьица, ведь, по мнению девушки, именно эти вещи делают женщину настоящей.

–Сань, ты как всегда, – состроила гримасу Сашенька. – Почему я вечно жду твоё королевское величество?

–А ты могла бы промолчать, вечно умничаешь, – хмыкнула Саня, потом подойдя вплотную к подруге, подставила близко-близко своё лицо к её личику: – Ты всё сказала или будешь мне с утра нотации читать?

–Ты почему кроссовки не помыла? С пятницы ходишь в грязной обуви. Ты же девушка, тебе не стыдно? – запас нотаций Сашеньки был воистину неисчерпаемым, ей постоянно хотелось сделать подругу лучше и красивее, что ужасно раздражало Саню.

–Вот, блин, – Саня закатила глаза к небу. – Ты говоришь, как моя мама. Ну, забыла я. Что теперь убить человека, что ли? Тем более я же не виновата в том, что какой-то мужик не моет свою обувь и при этом топчется по моим ногам в трамвае. И где только он такую грязюку найти смог?

–Конечно, ты всегда ни в чём не виновата. Ленивая ты просто, Саня, – Сашенька пошла вперёд. – Стыдно с тобой даже по улице идти.

– Говорю же, хотела вымыть, но забыла. Вымою я, – взорвалась Саня. – Сейчас в школе прям вымою. Вот что ты мне настроение портишь с самого утра?

Саня догнала подругу и, заглядывая в глаза, с вызовом спросила:

–Не пойдёшь со мной вместе? Стыдно тебе со мной?

–Пошли уже. Куда тебя девать-то? Кому ты ещё нужна? – Сашенька засмеялась. – Придём в школу, немедленно пойди и вымой обувь.

И девчонки, обсуждая планы на ближайшие выходные, двинулись знакомым маршрутом, по которому ходили в родную школу уже добрый десяток годков.

Николай Петрович неуверенно шагал по длинному коридору на заранее назначенную встречу с начальником отдела кадров Синютиным. Разговор предстоит трудный, но для дальнейшей судьбы дочери необходимый. В нынешнем году Саня оканчивает школу, давно пора было начать голову ломать, куда поступать, определяться с профессией, готовиться к вступлению во взрослую жизнь, и самое главное – иметь чёткое представление о будущем. Но дочь не утруждала себя подобными заботами. Сколько раз родители заводили профилактическую беседу, столько раз она заканчивалась ничем. Ну, нет, видите ли, у неё предпочтений в выборе трудового пути.

–Куда скажите, туда и буду документы подавать, – вот и весь ответ.

Отец понимал, особых талантов у дочки нет, так что на нечто особенное раскатывать губу не стоит. Да и в кого талантливой быть? Вон они с матерью – простые люди – ни петь, ни свистеть. Всю жизнь вкалывали, не жалея себя. Зато работа хорошая, хлебная, как говорится, никогда без куска своего не останешься. К ним на завод не так-то и легко устроиться, не каждого возьмут. Тем более времена такие, самое главное – стабильность. Никто никому не нужен и каждый сам за себя.

Конечно, модно нынче учиться на экономистов и юристов, все поголовно бегут на деловые факультеты, считая перспективными, но много ли где ждут выпускников после пяти лет зубрёжки и бесконечных стрессов от зачётов и сессий? Чтобы местечко денежное найти, требуются блат, связи. А у Тарасовых нет ни родственников богатеньких, ни друзей влиятельных.

Видя переживания мужа, Анна Николаевна – мама Сани, не выдержала:

–Чего изводишь себя, Коля? Как будто беда подступает. Саша повзрослела – это же хорошо, радоваться надо, а ты за сердце хватаешься. В институтах сейчас недоборы, всех подряд берут. Куда-нибудь да поступит.

–А если завалит экзамены? Жениха обеспеченного искать будет? Так богатым надо тех девок, что покрасивее. А с неё джинсы не снимешь, чтобы выстирать. Как жить-то будет? Ладно, пока мы с тобой живы – поможем. А помрём? Что делать будет? Как жить собирается? – не унимался Тарасов.

Он любил единственную кровиночку больше всех на свете, потому и не мог не тревожиться. Мать же, обладая крепкими от природы нервами, так не пеклась о дочери, хотя любила не меньше. Лишь бы была жива-здорова и человеком достойным выросла. А работа, деньги – второстепенное всё, в жизни не главное.

–Не поступит никуда – устроишь к нам на завод и точка. Не пропадёт, – отчеканила Анна Николаевна.

Жене всё-таки удалось немного успокоить. Ведь и впрямь они с Аней всю жизнь заводу отдали, пользуются уважением, грамоты есть, директор их лично по именам-отчествам знает, когда требуется – подменяют, выходят на работу в чужую смену, если заболел сотрудник или загулял, никогда не отказывают. Ответственные до корней волос работники, так сказать, образцы для подражания. Так что ж и дочке не продолжить семейное дело? А может, тоже на заводе судьбу свою встретит, как и отец с матерью. Да-да, есть хорошие холостые ребята в штате, например, технолог – может, срастётся чего? Тогда у них семейный подряд будет, династия хлебопеков. А может, быть даже и свою пекарню молодые откроют в будущем, малый бизнес станут развивать. Мечты Николая Петровича сразу стали радостными и позитивными. Но всё же решил рискнуть и попытаться устроить дочь получше, за тем и направился к Синютину.

По пути решил заглянуть к жене, предупредить, чтобы не теряла его. Рабочая смена уже закончилась, супруга будет ждать, когда зайдет муж, и они вместе отправятся домой.

Ани на месте не оказалось. Обойдя механизированный цех, Николай её так и не встретил. Подтягивалась новая смена. В цех вошла молоденькая девушка с лимонным выражением лица, на ходу повязывая косынку, неприветливо бросила Николаю: «Здрасьте», будто блохастой собаке обглоданную кость. Она работала около двух лет, из которых уже раз шесть собиралась увольняться. Не нравилась ей тяжёлая и скучная работа укладчицы на заводе, таскалась сюда от безысходности, больше никуда не брали.

–Где Анна Николаевна? – строго спросил Тарасов, девушка ему не нравилась, церемониться с ней не хотелось.

–С бабами в раздевалку ушла. У нашей укладчицы хату вчера вынесли, они пошли подробности разузнать, – простовато ответила девица и уставилась в ожидании дальнейших расспросов, поговорить она любила, особенно обсудить кого-нибудь.

Больше вопросов у Тарасова не было. Он с раздражением посмотрел в сторону коридора, затем медленно с каким-то несвойственным ему презрением оглядел с ног до головы девушку и вышел прочь.