Лесли Лорейн - По чужой дороге

В подростковом возрасте друзей у Николая не было, болезненного паренька избегали ровесники, им было попросту неинтересно с ним. Да и сам Коля вырос замкнутым и стеснительным. В свободное время развлекал себя чтением, ставшим любимым занятием. Читал всё: романы, басни, стихи. Книги, попавшие в руки, становились лучшими друзьями, перечитывались по несколько раз, а отдельные, особо понравившиеся отрывки – заучивались наизусть. Он даже пытался сам что-то рифмовать и сочинять, но получалось как-то нелепо.

Иногда в гости приходили сестра отца с сыном Денисом, проживающие неподалёку, на соседней улице. Денис рос мальчиком хулиганистым, непослушным, но его визиты вносили хоть какое-то разнообразие в скучную жизнь Коли. Мальчишки вместе выходили прогуляться, Галина при этом не советовала сыну покидать пределы двора без важной надобности и впадала в переживания, если, выглянув в окно, не находила его в своём поле зрения.

Однажды Денис и Коля сидели в чужом дворе на деревянной лавке с коряво выцарапанными кем-то инициалами «Р+Т». Парням было тогда лет по семнадцать, у Дениса уже пробились усы, и он частенько горделиво хвастался признаком взросления перед Колей, у которого ещё даже лёгкий пушок не тронул нежную кожу.

–И я не заметил бабку, не успел среагировать и, вместо того чтобы затормозить, закрутил педалями ещё жёстче, да как въеду в неё со всей дури, – Денис громко смеялся и чесал себя за ухом. – Прямо в её толстый зад велосипедом и влип!

От смеха на глаза Дениса накатились слёзы. Безумно довольный приключением, случившимся накануне, он пытался развеселить им и двоюродного брата:

–А бабка Нюрка с бидоном молока была! Она как шмякнется об землю и бидон этот вместе с ней. Молоко по двору растекается, а я от хохота не могу на велосипед запрыгнуть, – Денис начал потихоньку икать. – Так вот, бабуся повернулась да как хрясь мне бидоном этим! Я только башку успел увернуть, повезло – ловкий! Я быстро транспорт в руки и драть оттуда – цепь-то слетела, надо ж делать, без цепи не поедет вещь. Пришлось на спиняку велик закинуть! А карга старая не унимается, вслед мне орёт, мол, я скотина. А я бегу и на мне мой велосипед едет! Вот умора!

Денис бабку Нюрку терпеть не мог с детства. Чем конкретно она ему не угодила, объяснить было сложно даже самому пацану. Но Коля слышал историю о том, как маленьким Денис украл у бабки рубль, и с тех пор мир этих двух людей не брал.

Коля над историей не смеялся, старушку ему было жалко. Должно быть, женщине было очень больно и досадно, ещё и понесла убытки – целый бидон молока пропал. Парень, задумавшись, смотрел в одну точку перед собой и водил мыском ботинка по земле.

Вдруг громкий хохот брата прервал девичий голос, исходивший из окна сверху:

–Ты чего здесь грохот развёл? Сам вроде щуплый такой, а смеешься так, что у меня стены в доме трясутся.

Парни дружно подняли головы вверх. Из открытого окошка выглядывало прехорошенькое и очень строгое лицо девушки. Красивые брови изогнулись в недовольстве, а искрящиеся негодованием умные глаза метали молнии в ожидании ответа. Одной рукой приглаживая небрежную рыжеватую косу, а другой – твёрдо упираясь в подоконник, девчонка рассматривала возбудителей спокойствия.

–Привет, Наташка! – махнул рукой Денис и сладко улыбнулся: – Ты всё хорошеешь! Смотри, женюсь на тебе! А я вот развлекаю брата рассказами о своей молодой жизни, кипящей поразительными событиями. Хочешь послушать? Рассказы смешные, обхохочешься!

–Чего же не смеётся твой брат?

–Он немного дубоватый, не видишь, что ли, Наташ?

–А мне что-то кажется, что это ты дубоватый и рассказы у тебя соответствующие, – девчонка хмыкнула. – Где же это видано, над женщиной пожилой издеваться?

–А я-то что? Она сама, – Денис потупился.

–Девушка права. Ты вёл себя недостойно, – услышал свой голос и сам удивился этому Николай.

–Чего? – Денис болтал головой то вверх на Наташу, то на внезапно заговорившего брата.

–Вот-вот, слушай, что тебе брат толкует. Тебе ещё поучиться у него нужно. Уже такой взрослый, а ума нет, – и Наташа исчезла в окне.

–Подумаешь, тоже мне. Нет у вас чувства юмора и не надо. Найду других ценителей отличной истории из жизни, – и Денис вновь расплылся в улыбке до ушей.

А мысли Коли были уже где-то на уровне второго этажа старенького деревянного дома. Наташа, на две минуты мелькнувшая в его жизни, внесла в неё больше, чем все прочитанные за долгие годы книги. Он не слышал, что говорил ему брат-хулиган, он слышал только вдруг ставший пленительным запах сирени под этим окном. Глаза с надеждой смотрели на окно, вот бы ещё хоть на секундочку увидеть это милое и такое сердитое лицо. Коле даже захотелось самому прокричать какой-нибудь вздор, лишь бы услышать вновь мудрый голос. Пусть голос отчитает его, пусть поругает, лишь бы только вновь звучал. Но на такую вольность Коля так и не решился и только тоскливо бросал короткие взгляды при каждом шорохе со стороны дома. Когда же брат предложил пойти по домам, Тарасову больше всего на свете захотелось остаться одному на этой лавочке и ждать чего-то, совершенно не понятного, чего именно.

На следующий день Коля, отправившись по просьбе матери в магазин, свернул вроде бы ненароком, просто с прогулочной целью в чужой двор с уже знакомой лавочкой под сиренью и к своему неописуемому счастью узрел желанное прекрасное видение. Ничего не подозревая, девушка бойко развешивала бельё на улице. Увидев Николая, сначала колко, небрежно взглянула, а затем неожиданно улыбнулась.

–Привет. Денис и впрямь твой брат?

Оробевший от чистого, нежного голоса Коля не сразу понял, что девчонке надо бы что-то ответить. Он смотрел на то, как она по одному берёт из алюминиевого таза полотенца и наволочки, а потом внахлёст подсаживает на тугую верёвку.

–Брат двоюродный, – только и смог вымолвить уже влюбленный по уши паренёк.

Он ещё много чего хотел бы рассказать Наташе – про то, что читал в книгах, про то, о чём слышал, и о том, о чём думал этой ночью. Но не мог. Он позабыл все слова, все до одного. И голос… Его голос не мог прорваться, его сдерживал засевший в горле колючий ком. Как будто голоса никогда и не было. Будто Коля всегда только и мог, что молчать, и рассеянно хлопать ресницами. И смотреть на эту девчонку с выбившимися рыжими прядками из густых кос, обрамляющими раскрасневшееся от работы красивое лицо.

–Я вижу, ты парень хороший. Не нахватайся, смотри, у братца своего. А то он ещё тот разбойник. Взбучку бы ему хорошую устроить! – договорив, Наташа подхватила таз и ещё раз, на прощание улыбнувшись, молчком исчезла за дверью подъезда.

С того самого дня Коля частенько стал прогуливаться по милому сердцу дворику. Куда бы он ни шёл, маршрут прокладывался под окнами Наташи. Иногда он встречал девушку, она махала ему рукой и здоровалась. Именно этот взмах, этот невинный жест девчонки (но не простой девчонки, а той самой, из-за которой хотелось днём и ночью сидеть под окнами и ждать неизвестно чего), именно это краткое приветствие юный, неопытный Коля принял за взаимность. Наташа была единственной девочкой, заметившей невзрачного парнишку. И в благодарность он готов был на всё ради возлюбленной.