Лесли Лорейн - По чужой дороге

Конечно, парень понимал – мало просто здороваться, но сам он не решался заговорить, да и не знал даже, с чего начать. А вдруг скажет что-то не то, а она не поймёт его и уйдёт. Что тогда? Страх мешал соображать. Что может быть интересно девушке? Коля не знал, но продолжал верить в то, что между ним и Наташей есть связь незримая глазу. Ведь именно она рассмотрела – он хороший человек, она сама так сказала. А разве это не симпатия? В понимании Тарасова этого было вполне достаточно для взаимного чувства, которого он ждал от девушки. И больше не нужно ничего. Коля стал ждать момента, который решит судьбу. Рано или поздно он настанет.

Частые визиты в чужой двор не остались незамеченными. Однажды Коля, уже устроившись работать на хлебозавод, шёл вечером с работы, таща в руке авоську. Как всегда надеясь увидеть Наташу, он не заметил, что дорогу ему преградили двое мужчин. Всматриваясь в окно, Николай случайно толкнул плечом одного из встречных и в ответ получил сильный хлопок по спине. Растерявшись, собрался извиниться, но услышал враждебно-настроенный тон:

–Эй, очкарик, не видишь, куда прёшь, что ли?

Николай замер. Рука, агрессивно похлопавшая его по спине, так и осталась на ней, не позволяя двигаться дальше. Принадлежала она крепкому молодому мужчине примерно одного возраста с Колей. Он смотрел наглыми глазами, прикрытыми кепкой-хулиганкой, и густо дымил папиросой прямо в лицо обомлевшему парню.

–А может, ты нас не уважаешь просто? Ты как думаешь? – мужчина повернулся к своему спутнику.

–Надо наказать заморыша, – усмехнулся второй, бритый налысо и на две головы ниже первого.

–Чего ты такой кровожадный, Гера? Сразу наказать, – сигарета разъедала глаза Николаю, но инстинкт самосохранения подсказывал, лучше помалкивать, пока его не спрашивают. – Может, человек как раз хотел извиниться, правда?

Он выжидающе глянул на Колю.

–Да, конечно, – запинаясь, пролепетал Коля. – Я вас не заметил. Прошу меня простить.

Николай двинулся было идти, но стальная хватка держала за шиворот.

–Не заметил? Гера, мы оказывается с тобой незаметные, – глаза первого стали на секунду удивленными, он не отрываясь всматривался в лицо напуганного парня.

–Мусора бы лучше нас не замечали, – заржал Гера, вальяжно опершись об угол дома, он держал руки в карманах, во рту гонял из стороны в сторону спичку, и, казалось, этот разговор его абсолютно не интересовал. – Пошли, Чёрный. С него всё равно взять нечего.

–Ты несправедлив, Гера. И как всегда очень жаден. Почему мы должны с него что-то брать? Мы же можем его и чему-нибудь научить. Верно? – Чёрный обращался уже к Коле. – Как тебя зовут, пацанчик?

–Николай.

–Николай, понимаешь, ты нагрубил уважаемому человеку, то есть мне. Толкнул меня, не заметил, может, ещё какая тупость у тебя в голове затаилась, я это сейчас выяснять не буду, потому что в очень хорошем настроении, – Чёрный расплылся в улыбке. – Поэтому я приму твои извинения. Но ты же взрослый человек, ты же понимаешь, извинения на словах – допустимы для детей. А я приму извинения скромным подарочком. Пара червонцев успокоит мою гордость. Разумеешь?

У Коли в кармане было всего двадцать копеек. Всю зарплату он отдавал матери, оставляя немного себе на обед и на проезд. Он согласно кивнул, связываться с этими ребятами желания не было и сил тоже, достал мелочь и, молча разжав кулак, протянул Чёрному.

Чёрный, сузив глаза, с насмешкой смотрел то на мелочь, то на Колю. Подкурив ещё одну папиросу и снова выпустив густой удушающий дым напрямую в лицо, повернулся к Гере:

–Это он нам на мороженое выдал.

–Дай, Чёрный, я ему выдам по почкам, и отчаливаем, харэ тут светиться, в натуре, – предложил Гера.

–Жалко мальчика, – примирительно ответил Чёрный, и у Коли появилась надежда, что трогать действительно его не будут.

Но неожиданно Чёрный со всей силы ударил снизу по распахнутой ладошке с мелочью, следующий удар пришёлся в живот. Копейки взмыли вверх. Жгучая боль в районе грудной клетки раздвоила тело пополам. Несмело выставив руки вперёд, Коля пытался хватать губами кислород, будто выброшенная на сушу рыбёшка, очки слетели на землю, сама же почва плыла и казалась совсем близко к лицу. Ещё немного, и он упадет, и тогда его добьют ногами, нужно выстоять, не упасть. Над ухом слышался голос Чёрного:

–Что за люди, с ними по-хорошему, а они так и норовят нахамить. Вот как с такими разговаривать?

–Гасить таких надо сразу, – высказывал мнение Гера. – Только время зря потеряли.

Как только Колю отпустил спазм, не успев ничего сообразить, он получил следующий удар. Этот удар был сильнее и сбил парня с ног. В ушах звенело, но всё же он отчетливо слышал голос Чёрного:

–Деньги завтра принесёшь в это же время прямо сюда. Можешь и не приносить, конечно. Но тогда я сам тебя найду и больше по-дружески с тобой разговаривать не буду. Понял? Ещё двинуть тебе или ты не совсем тупой?

–Понял, – выдавил Коля. – Принесу, не тупой.

Коля не обманул и на следующий день после работы принёс двадцать рублей. Гера и Чёрный ждали в тёмной арке. Забрав деньги, Чёрный вплотную подошёл к Коле. Он снова курил папиросу и выпускал едкий дым в глаза. А после того, как докуренная папироса упала на землю, на Колю посыпались один за другим тумаки. По лицу не били, наверное, позже думал Коля, чтобы не было синяков на видных местах. А вот ноги и спина получили по полной программе. На следующее утро тело болело и ныло. Но самое ужасное заключалось в том, что на прощание бандиты бросили фразу: «До встречи», и Николай понял, теперь от этих «друзей» избавиться будет нелегко. Да и брат Денис подтвердил:

–Не повезло тебе. Чёрный за кражу уже отсидел, а Гера неизвестно откуда взялся, неместный вроде. Будешь теперь им постоянно деньги носить. Но они тебя всегда бить не будут, не бойся, это в воспитательных целях откатали, чтобы ты понял – они не шутят. Видят, что ты слабый, вот и привязались, – Денис успокаивал как мог. – В милицию нет смысла идти, не поможет. Могут и завалить за такое. Так что, брат, судьба у тебя такая. Смирись.

Мириться не хотелось, но драться Коля не умел, выхода не было. Как и предостерегал Денис, хулиганы повадились вымогать деньги у слабого парня. Улизнуть возможности не было, они ждали его после работы. Чёрный постоянно проделывал одну и ту же процедуру, набирал полные легкие папиросного дыма и выпускал в лицо. При этом Коля видел его озлобленный взгляд через туман дыма. Он смотрел на него, будто загипнотизированный кролик на удава, не в силах отвернуться и точно знал, за этим дымом его ждут безжалостные побои – болючие до рези в глазах и обидные до безмолвных рыданий.

С этих самых пор Тарасов ненавидел сигаретный дым, он вызывал в нём дикий страх.