Анна Зенченко-Фарафонтова - Ромашки для Сашки

– Александра Петровна, – зычным голосом обратилась Пирогиня к Саше. – Посмотри эту крошку – Алиночку. Мама очень беспокоится. Девочка плохо спит, у нее плохой аппетит и она гиперактивная, ну и так далее. Поговори с мамой. – Пирогиня блеснула оправой своих очков, сделала жест руками в сторону толпы из родственников и исчезла за дверью.

Девочка была веселая, толстенькая, розовощекая и очень подвижная, избалованная кривляка. Пока Саша выслушивала жалобы бабушки и нервной мамаши о несуществующих признаках непонятного заболевания, она схватила без разрешения со стола бланки для рецептов, взяла из пластикового стакана шариковую ручку и нарисовала калябку-малябку прямо на бланке, Саша понимала, что тратит драгоценное время, думая о той длинной очереди за дверью и о больном малыше на руках у маленькой мамы, на которого у нее не останется нужного количества времени из-за этих «блатных». Саша осмотрела девочку, прослушала ее, назначила анализы. Бабушке явно хотелось поговорить, и она трещала без умолку о том, как она любит свою внучку, как тревожится за нее и какие чудеса та выкидывает каждый день. «Умная – не по возрасту, просто вундеркинд, а не ребенок!» Выпроводив наконец-то эту шумную «блатную» компанию, Саша выглянула в коридор и пригласила молодую маму с плачущим ребенком. Малыша пришлось срочно госпитализировать с высокой температурой. Прием затянулся – сегодня шли по-настоящему больные детки.

Домой Саша приехала поздно. Разогрела вчерашний суп, порезала пару огурцов и помидоров на салат – это был и обед, и ужин. Долго не могла уснуть, прокручивая в голове события дня. Наконец сон захватил ее целиком. Сначала она увидела себя в зеркале с новой прической – короткой стрижкой. Стрижка была лохматая, неприбранная, взъерошенная. А волосы – белые, как у Пирогини. Саша крутилась перед зеркалом, пытаясь примять непослушные вихры. За ее спиной неожиданно появился Сережа и тоже смотрел в зеркало на Сашину прическу. «Зачем ты выкрасилась, Саша? Тебе не идет», – сказал Сережа, разглядывая ее в зеркале. – Верни свои волосы.» – «Я не выкрасилась, – сказала Саша. – Я поседела! Теперь я буду такой всегда, как моя мама».

Саша проснулась. «К чему бы это? Приснится же такое. И опять Сережа»…

Как-то накануне она рассказала Нинке по телефону, что Сережа часто снится ей, на что Нина очень серьезно ответила: «Саша, где-то я читала, не помню у кого: у Зэланда, у Свияша или у Луизы Хэй – ну ты же знаешь, что я увлекаюсь всякими нестандартными теориями, так вот, когда человек уходит внезапно, неожиданно, скоропостижно, у него на земле остается что-то не доделанное, не досказанное, и он уже оттуда пытается что-то сказать, что не успел, завершить начатое, но незаконченное, потому и является во сне своим близким. И снится он тебе не зря. Поговори с ним, как будто он рядом. Мысленно поговори. Уверена, он услышит тебя. Ничто ведь случайным не бывает…»

– Мистика какая-то, – подумала Саша. А поговорить с Сережей она тоже не успела. А ведь было о чем. Сережи не стало накануне их серебряной свадьбы. Погиб в автомобильной катастрофе. Они тогда в очередной раз поссорились, и Сережа, хлопнув дверью, выскочил на улицу. Выгнал машину. В тот вечер он приехал с работы поздно, и Саша закатила ему скандал. Зачем он садился за руль нетрезвый! Куда смотрели его друзья, отправляя его пьяным домой? И когда это все закончится? На эти вопросы она не получила ответа. В последнее время эти пьянки участились и результат не заставил себя ждать. Через пару часов ей позвонили по Сережиному телефону какие-то люди, а дальше все было как в тумане.

Двадцать пять лет вместе! Саша готовилась к этому событию. Готовилась подвести итог этого большого совместного жизненного пути. Она даже представляла себе, как они сядут рядом за накрытым столом при свечах – дома, по-семейному, и Саша в свадебном платье, взяв Сергея за руку, выскажет ему все, что за эти годы накопилось. А что накопилось? Да много чего. И хорошего, и плохого. А самое главное – была ли она счастлива с ним?

Нет, Сережа не был плохим мужем. Он был и опорой, и крепким плечом. Брал всю тяжелую работу на себя, создал для нее, Саши, комфорт и уют. Вот и этот дом, и все, что в нем, – результат его трудов. Но Саша не чувствовала себя в этом доме счастливой женщиной. И чем старше они становились, тем больше отдалялись друг от друга, словно две льдины, отколовшиеся одна от другой и отплывающие друг от друга в разные стороны.

– Сережа, ты слышишь меня? Если ты только что мне приснился, значит ты где-то рядом. Ну давай – поговорим. Ты помнишь, как мы познакомились? Я тогда училась на втором курсе и только что рассталась со своим парнем. Во мне кипела обида и злость. Я ненавидела тогда всех на свете парней и была уверена, что больше никогда и никому не отдам свое сердце на растерзание. Никогда больше никому не поверю. Мой парень до последнего скрывал от меня ту двойную игру, которую он вел за моей спиной, пока эта подлость не открылась для меня самым невероятным образом. Его пассия, кстати, моя бывшая подруга, с которой он крутил роман на стороне, пришла ко мне в общежитие с уже приличным животом, чтобы сообщить мне, что это от него. Она стояла передо мной и плакала, она просила меня отпустить его, потому что без него она не сможет жить и что я стою на пути к ее счастью, к ее семье и к их ребенку. Да, я догадывалась, что он меня обманывал, но не придавала этому большого значения, зная, как за ним увиваются девчонки, и мне даже льстило, что я – лучше их всех. Если он со мной, а не с ними. Моя мать была категорически против этого романа с парнем из неблагополучной семьи, у которого пьющие родители. Я выгнала его в тот же вечер, а через несколько дней познакомилась с тобой на нашей студенческой вечеринке. Ты был тогда курсантом-первокурсником. Такой смешной, худой и высокий, в форме, которая так шла тебе. Ты стоял у окна в холле, а я пробегала мимо к выходу в легком пальто и в новых туфлях на высокой шпильке. Внезапно я подвернула ногу и вскрикнула от боли. Ты обернулся, увидел меня и подошел, чтобы помочь. Я не могла идти и прыгала на одной ножке, опираясь на твое плечо, которое ты мне предложил. Ты взглянул на меня из-под фуражки своими большими грустными, как у Печорина, глазами. Ты был очень хорош собой, а я только что выпила пару бокалов шампанского. «Вполне себе», – подумала я. Мы вызвали такси, и ты сопроводил меня в травмпункт, где мне оказали необходимую помощь. И в тот же вечер мы остались наедине в моей съемной квартире. Мне хотелось отомстить своему бывшему за все то зло, обиды и подлость, какую он причинил мне. Ты мне сказал в первый наш вечер, что у тебя тоже была девушка, которая изменила тебе с твоим другом, и что вы только что расстались. И ты пребывал тогда в жуткой депрессии. На тот момент мы оба были подранками. И в этом мы с тобой совпали. Ведь ты любил ее. Ты очень любил ее. Я знаю. Сколько раз потом ты называл меня ее именем. И даже во сне ты звал ее.