Лариса Тимофеева - Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие

– Маленькая, ищи мне замену. Эдвард, наверное, не захочет, чтобы я в услужении работала. Да и ребёнок у Анюты родится, буду с малышом помогать, не до работы будет. Анюте доучиваться надо. Не знаю только, жить где будем. Отсюда далеко ездить в дом Эдварда, не наездишься, а Стефан уезжать не захочет, даже и заговаривать на эту тему боюсь.

– Даша, ты хочешь поселиться в доме Эдварда?

– Ну а что ж? Родными скоро будем. Дочка хозяйкой в доме своего мужа, а мы со Стефаном родители хозяйки. Лучше, чем у чужих!

– Конечно, лучше, Даша.

– Ой! Маленькая, я не хотела, я не имела в виду, что ты и Сергей Михалыч нам чужие. Мы только добро от вас видели. Каждый раз Бога благодарю, что графа Андрэ в мою жизнь послал, потом тебя вот. – Даша на время умолкла, закрепляя на макушке тугую косу волос. – Ты танцевать-то будешь сегодня?

– Не знаю. Пригласят, буду.

– Пригласят! Сынок любит с тобой танцевать. И красивый, и хороший он у вас. Уважительный. Катька, та взбалмошная, слишком быстрая какая-то, резкая. – Даша полюбовалась на свою работу и, продолжая говорить, пошла к Сундуку Сокровищ. – Стефана-то моего как Максим остановил! «Не пущу, – говорит, – мама просила не беспокоить». Я испугалась, думала, Стефан его ударит, не любит он, когда ему перечат. Да Катька в слезах налетела, Стефану в руку вцепилась. Против Катьки он не устоиит! С детства её раннего всё шепчется с ней о чем-то. Он с родной дочерью так не носится, как с Катькой твоей. – Закрепив гребень, она заторопилась: – Красиво, Маленькая! Давай, помогу платье надеть, да побегу я. Сама-то ещё не прибрана, да и Анютке помочь с причёской надо.

– Благодарю, Даша. Ты беги, я сама платье надену.

– Да? Ну, тогда побегу.

Я натянула второй чулок. Надела платье. Осматривая себя в зеркале, не улыбалась – не хотелось. «Сегодня меня не встретит восхищённый взгляд Серёжи. Теперь и комплементы говорить некому».

Мне предстоял самый трудный вечер в моей жизни.

Я постучала в дверь комнаты сына и потянула дверь на себя.

– Максим, я могу войти?

– Входи… мама, – натужно прерываясь, откликнулся он.

Плачущая Катя билась в крепких руках брата, размахивая кулачками, молотила ими, куда придётся.

– Пусти! – шёпотом кричала она. – Ты… ты предатель… как ты мог… не рассказать? Пусти меня! Я не хочу… иметь с тобой дела!

– Катя, прекрати! Макс, отпусти её!

Максим разжал руки. Катя ещё раз замахнулась на него и не ударила.

– Я доверять теперь тебе не смогу! – выкрикнула она и, размазав слёзы по щекам, села на пол, уронила голову в коленки и обняла коленки руками. Буркнула из своего укрытия: – И отцу тоже.

Я опустилась с ней рядом. Макс, отдуваясь и переступая с ноги на ногу, поглядывал на нас, потом тоже сел на пол. Нарушила молчание Катя, по-прежнему не поднимая головы, она спросила:

– Мама, как мы будем жить?

– Будем стараться жить, как и прежде жили.

Катя вскинула голову, глаза её со слипшимися от слёз ресницами расширились от удивления.

– Ты… ты простишь ему другую семью?! – На последних словах она брезгливо скривилась.

– Я имела в виду, Котёнок, случившееся не должно сделать нашу жизнь несчастной. Посыпать голову пеплом и страдать от горя в мои планы не входит. Надеюсь, в ваши тоже. Макс, ты подумал?

– Да, мама. Уверен, в главном я справлюсь – материальная сторона жизни семьи не изменится, не зависимо от того, какое решение примет папа. Я не справлюсь с домочадцами. Авторитета у меня нет.

– Уважение, сынок, дело наживное. Будешь ответственно относиться к своей роли главы семьи, со временем появится и авторитет.

– Мама, ты, что, предлагаешь Максу стать главой семьи? – Катины глаза вновь расширились от удивления.

– У тебя есть возражения, Катя?

– Да это глупость! Макс слишком молод, в семье его за ребёнка принимают. Кто его будет слушать?

– Для начала я и ты.

– Я думала, дедушка или Стефан возглавит семью.

– Катя, кто обеспечивает финансовое содержание семьи, тот и глава.

– В таком случае, я тоже могу взять на себя обеспечение семьи и стать главой.

– Катя, ты выдвигаешь собственную кандидатуру?

Она опустила глаза и тихо буркнула:

– Нет.

– Тогда предлагаю вернуться к делу. Максим, ты напрасно в себе сомневаешься, твой папа многому научил тебя. Случай со Стефаном это лишний раз доказывает. Я горжусь тобой, сынок! – Я протянула руку и легко коснулась тёмных волосков на щеке Макса.

Макс перехватил мою руку и прижал ладошку к губам.

– Я люблю тебя, мама. Прости за молчание. Но я и сейчас не знаю, как я должен был поступить.

– Я тоже не знаю, Макс. И не понимаю, зачем папа обременил тебя информацией о своей личной жизни.

– Я узнал, так же, как и ты, случайно, встретил его с ребёнком и женщиной в торговом центре. Я и не понял вначале, пока мальчик его папой не назвал. Это три месяца назад случилось. Папа обещал, что сам всё расскажет, как только закончится процедура установления отцовства.

– Он что, сомневается, что мальчик его сын? Ребёнку года три на вид. Вначале не сомневался, а теперь сомневается?

Максим кивнул.

– Он не считает их своей семьёй, мама.

– Это ничего не меняет. – Я помолчала. – Предлагаю договориться о скромности, не хочу обсуждать с вами личную жизнь вашего отца. Извинения, сынок, я принимаю.

– Мама, ты разводиться будешь? – спросила Катя.

– Полагаю, да.

Максим покачал головой.

– Папа никогда не даст тебе развод.

– Вот как?

Максим вначале опустил глаза, потом, вновь взглянув на меня, упрямо повторил:

– Не даст, мама! Папа любит тебя. Прости, что лезу в ваши отношения, но я знаю – он тебя любит!

Я испытала дежавю – Настя точно так же твёрдо и упрямо утверждала о любви ко мне своего отца. Я тоскливо подумала: «Если они меня любят, что же они от меня бегут?»

– Катя, ты как?

– Справлюсь, мама.

– Я ещё не знаю, где ваш папа намерен жить. Поэтому домочадцам объявим об изменениях завтра вечером. – Я усмехнулась. – Сюрприз, так сказать, в завершении праздника.

– Мама, я восхищён твоим самообладанием.

– Я сама собою восхищена, сынок, – согласилась я, а сама подумала: «Переболела, видать, шесть месяцев назад. Хотелось бы надеяться, что и рецидив не случится!» – Деду я сегодня сама всё скажу.

Я представила возможную реакцию Андрэ: «И смягчить новость нечем, возмутится, разволнуется, сразу самолёт закажет».

– Мама, я к тебе часто за помощью обращаться буду.

– Конечно, сынок, и ко мне, и к деду, и к папе, и к Стефану, и ко всем, кто сможет помочь. Просить помощи не зазорно, и ошибиться не зазорно. Зазорно не признавать свои ошибки. Зазорно оправдываться, зазорно обвинять других в своих ошибках.

– Братка, прости, – раскаялась Катя, – забудь, что я наговорила. На мою поддержку и помощь тоже можешь рассчитывать.