Валерия Карих - Жена фабриканта

«Почему она рядом с ним, с торгашом и дельцом? Они же друг другу не пара. Он торгаш, капиталист… А она – из благородных, и явно, не такая, как местная публика…», – думал Гиммер, мысленно сравнивая супругов.

После той встречи и разговора между ними были ещё встречи, но уже в гостях у Оглоблиных.

Однажды после одного такого ужина, когда довольные гости потихоньку расходились по домам. Иван Кузьмич, сильно напившись, на все уговоры жены поехать домой, только сердито и упрямо мотал головой, а потом и вовсе, несдержанно выругавшись на неё, пересел на другой конец стола и о чем-то громко и пьяно стал спорить с таким же осоловевшим от обильных возлияний товарищем купцом.

Насытившись вкусных и жирных блюд, гости пошатываясь, разбредались по комнатам. Через мутную и слоистую пелену табачного дыма в дверном проеме Ольга Андреевна, сидевшая за столом в одиночестве, видела, как мужчины продолжают свои шумные и бестолковые разговоры, прерываемые шутками, пьяными вскриками и взрывами смеха. В углу возле фикуса в кадке кто-то бренчал на гитаре. В опустевшей столовой, развалившись в глубоком кресле и, не реагируя на гомон, дремал дородный купец с лоснящимся красным лицом и пушистыми бакенбардами, имя которого она не запомнила.

Оставшись одна, Ольга Андреевна решила дождаться хозяев, чтобы попрощаться и уехать домой одной.

И в какой-то момент почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Повернувшись, увидела стоящего возле окна Гиммера, который с интересом смотрел на неё. Заметив, что и она на него взглянула, он кивнул ей, как давней знакомой. Потом стремительно пересек залу и, спросив разрешения, присел возле неё:

– Я рад, что могу оправдаться в ваших глазах после последней встречи.

– Попробуйте, – улыбнулась она.

– Обязательно, – воскликнул он и взъерошил волосы у себя на голове, глядя на нее веселыми глазами влюбленного подростка.

– Вы опять сидите одни. Вам не скучно быть здесь среди всей этой толпы?

– Нет. А почему мне должно быть скучно?

– Вы здесь, среди выпивших и горланящих людей с опухшими красными лицами…, – он сделал многозначительную паузу и продолжил, – вы понимаете, о чем я говорю?

– Нет, – сказала она и отрицательно покачала головой.

– Среди этой толпы вы кажетесь мне человеком из другого и более совершенного мира, – вы такая прекрасная и тонко чувствующая женщина. Вы, как ограненный бриллиант, который внезапно появился и сверкает среди неухоженного поля резеды и репейников.

– Вы рассуждаете как поэт.

Он отрицательно покачал головой:

– Это вы на меня так действуете.

– Я с вами не соглашусь: присутствующие здесь люди – почтенные и именитые горожане. У всех из нас есть свои слабости. Нельзя судить о людях по внешним проявлениям. Откуда вы знаете, что они из себя представляют? И они совершенно точно не заслуживают сравнения с репейниками, – прибавила Ольга и мягко улыбнулась.

– Думайте, как вам угодно, – возразил Гиммер, – я же останусь при своем мнении. Но не буду с вами спорить. Ваша точка зрения мне понятна. А мне здесь наскучило: пьяные люди, шумят, спорят. Пора мне вернуться в свою холостяцкую берлогу, завалиться на постель и поспать. Завтра мне рано на службу, на завод вашего мужа. А вы знаете, что ваш муж капиталист? – Спросил он и доверчиво посмотрел на неё.

– Знаю, но мне это не интересно. А чем вы занимаетесь на заводе? – спросила она.

– Сейчас достраиваю еще цех, потом поставлю станки, наберу людей и запущу станки и людей в работу. И на этом мои обязанности закончатся.

– Вы уйдёте с нашего завода на другую службу?

Он пожал плечами:

– Пока не знаю.

– Муж о вас хорошо отзывался. Вы останетесь, если он предложит вам остаться?

– Пока не знаю, но я подумаю над этим, – сказал он и согласно кивнул.

– У вас, наверное, есть какие-то причины, по которым вы можете отказаться от предложения моего мужа, – предположила она.

– Их нет. Но даже если бы они были, вряд ли они сыграли бы в моем решении какую-то роль. Принятие решения зависит от других обстоятельств, – сказал он и вздохнул.

Но она поняла его по-своему:

– Я, кажется, догадываюсь, о каких обстоятельствах вы говорите. У моего мужа непростой характер. Иногда он бывает резким с людьми.

Он хмыкнул и с изумлением посмотрел на неё:

– Вы думаете, что характер вашего мужа может повлиять на мое решение остаться или нет на заводе? Боже мой, только женщина может так подумать. Все это совершенная ерунда! Мои взаимоотношения с владельцем завода никак не влияют на исполнение моих служебных обязанностей. Нелепо так даже думать. Но у меня, ведь, тоже непростой характер, я тоже не подарок…, – сказал он и усмехнулся.

– Тогда я ошиблась, – холодно сказала она.

– Дело – не в этом, – дружелюбно объяснил он, – дело в принципиальной различии наших с ним взглядов на способы извлечения прибыли. Ваш муж – алчный и жестокий капиталист, делец. И он, между прочим, не желает тратить лишние деньги на улучшение условий труда рабочих, на новшества, которые автоматизируют процесс труда и повысят их производительность. Да, он шагу не ступит, пока не будет уверен, что новый станок даст именно ему максимальную прибыль, но не о том, что он принесет пользу его рабочему и облегчит тому жизнь. Его точка зрения мне понятна, она описана в трудах социалистов. В Европе и Америке появляются новые технологии и станки, внедрение которых возможно даст максимальную прибыль капиталисту, а может, и нет. Это можно узнать только из практики. Например, я вижу по характеристикам станка, что он даст высокую производительность труда рабочего и улучшит условия. Я иду с предложением закупить такие станки к вашему мужу, рассказываю ему. Но так как у меня нет точных цифр извлеченной из этого внедрения максимальной прибыли, он мне отказывает.

– Но ведь наш завод заработал не так давно. Иван Кузьмич говорил мне, что он закупил новые станки.

– Верно. Но я предложил ему купить еще одну серию более современных и производительных станков. И он не только отказался их купить, но ещё и отчитал меня. А, ведь я перед этим специально съездил на завод Демидова и там изучил их производственный цикл и оборудование. Я всё просчитал, прибыль просчитал и с цифрами к нему подошел. Но ваш муж пожадничал.

– Я могу поговорить с ним, если это нужно для завода и важно для вас, – взволнованно проговорила она.

– Бросьте, разве он вас послушает? Вы не разбираетесь в производстве. Да и с чего бы вам хлопотать о станках и обо мне?

– В окружении Ивана Кузьмича есть люди, которые не понимают его и видят в нём только жестокого дельца. Но он не такой, каким вы его изображаете. Мне ли не знать его! Но я понимаю, отчего такое отношение к Ивану Кузьмичу возникает, это из зависти…