Маргарита Мартынова - Одиссея Атани Дюбарри. Начало

– Я ещё вырежу, – пожала плечами девушка. – Не такой уж и труд, скорее, развлечение… Вы больше не будете извиняться? Мы забыли этот случай, надеюсь?

Леди Хьюстон заулыбалась и повертела игрушечную бригантину в руках

– Хорошо. Забыли… Извините, не спросила ваше имя…

Атани на секунду задумалась, открыла рот, но тут за дверью загудел резкий гортанный голос лорда Хьюстона, и его жена сменилась в лице.

– Извините… Мой муж… Я пойду, спасибо за все!

Она скрылась за дверью внезапно, как и вошла, даже не зашелестев при этом платьем, и оставив Атани обдумывать произошедшую сцену. В этой позе её и застал громкий барабанный стук в дверь.

– О, Боже, – встрепенулась девушка. – Войдите!

– Я уж думал, ты оглохла! – хохотнул Эдгар Косс, входя. – Три раза пришлось стучать, на секунду подумал, что меня внизу неточно информировали, и ты вышла…

Его высокая отлично сложенная фигура дышала уверенностью и силой.

– Я просто задумалась… Проходи, садись…

– Задумалась о чем? О том, что мадам хозяйка убивает тебя взором?

– Кто? Марта Суронте? Плохо убивает, взглядов я не боюсь… – пожала плечами девушка. – А то, что я ей не особо нравлюсь, это нормально в моем случае… – она вдруг засмеялась. – Зато хозяйскому сыну – наоборот!

– Что, он уже упал к твоим ногам? – Эдгар плохо сдерживал смех.

– Не упал. Я не дала ему это сделать. – усмехнулась Атани. – Парень, конечно, красив, я отдаю ему должное. Но когда меня это трогало? И вот сейчас как раз совсем не то время, когда я готова выслушивать чьи-то пылкие признания в вечной верности…

– Ты хотела дойти до поселка… – напомнил Эдгар, усаживаясь в кресло.

– И дошла… Но ничего интересного. И ничего информативного… Я о другом думаю…

– О чем?

– Вчера здесь остановился один английский джентльмен с супругой. Что он тут забыл? – Атани пожевала губами и взглянула на своего собеседника пристальным взглядом.

– Случайным рейсом? – тот быстро провел зыком по ровным зубам.

– А что, кто-то попадает в эту часть Полинезийских островов случайно? Волнующий вопрос, согласна. Хорошо, посмотрим, Может быть, что-то пойму для себя… Пока я поняла только то, что меня нервирует его светлость…

Эдгар вытянул ноги и откинулся в кресле.

– Он что, тоже?

– Что, тоже? – не поняла девушка. – Нет, впасть в обожание меня ему не грозит! Я имею неосторожность быть француженкой, а он скорее, уйдет в монахи, чем себе позволит подобную слабость, – Атани расхохоталась и показала глазами на стену. – Нет. Меня волнует, эти стены здесь что, из бумаги? Я вчера весь вечер слушала брюзжание лорда Хьюстона! И утром оно продолжилось! У него рот не закрывается и орет он, будь здоров. Все ему не так. И кровать неудобна, и стоит плохо, и рубашку ему отвратительно погладили, и в окно дует… Уф, – в сердцах выдала девушка. – Была бы я его женой, уже б повесилась на резинке от панталон!

– Тогда, может, вернешься?

– Где разместиться? В кубрике? Или в твоей кровати? – ехидно осведомилась она.

– Вот ты, а! – поморщился Эдгар и мотнул головой. – Слышал бы твой отец…

Атани поджала губы и стала серьёзной:

– Он слышит… И я, мне кажется, всегда слышу его слова неодобрения, да. Я не успела дать ему слово, которое он просил… А раз не успела, то вроде, как и не должна…

– И если помножить это на твое упрямство, то, пожалуй… – Эдгар шевельнул бровью.

– И когда мое упрямство нам мешало? – девушка взглянула на него, прищурив левый глаз. – Приведи пример!

Тот поднял руки вверх.

– Я не спорю с начальством!

– Вот-вот, – назидательно сказала Атани, усаживаясь в другое кресло. – И я о том же!

– А потом он спустился и ушел, – сказала Марта Суронте, упирая руки в бока. – И все. Так что я тебе второй раз могу повторить – даже в качестве игрушки барышня странная…

– Но очень красивая… – произнес Филипп, который, кажется, слышал из её слов только половину, и откинулся на спинку стула. – И, по-моему, мама, насчет неё ты не права…

– Я ничего не берусь тут утверждать, я всякого насмотрелась за эти годы. Это я тебя хочу опустить на землю из облаков… Ох, уж эти мужчины! Увидят юбку – и голова прочь! Просто катастрофа! – проворчала женщина, презрительно фыркая, и снова покосилась на сына. Прекрасно зная её характер, Филипп даже не пытался спорить, тем более, понимая, что все возмущения её происходят исключительно за спиной той, о которой шла речь. Внезапное появление этой незнакомки в «Серебряном льве» явилось странным предзнаменованием перемен. Чего только стоило прибытие лорда Хьюстона с женой: здесь уже несколько лет не видели знатных персон. Поневоле поверишь в слова Леандра Суронте о том, что успешный человек приносит везение с собой всюду, где бы ни появился.

За несколько месяцев пустования гостиницы, Марта привыкла тратить свое время на вышивание и ни о чем не беспокоиться. Сейчас же она нервно открывала и закрывала журнал регистрации постояльцев, каждые полчаса отправляла кого-нибудь узнать, все ли нормально на кухне и посматривала на лестницу. После того, как утром лорд Хьюстон пожаловался на плохо выглаженные рубашки, она устроила огромный выговор Галарос, и теперь боялась, что тому ещё что-то может не понравиться. Филипп вдруг встал с места и стал мерить шагами залу, видимо, надеясь, что загадочная красотка внезапно спустится, но получилось все совсем иначе.

На улице прозвучали шаги и голоса, колокольчик нервно задребезжал, дверь открылась от толчка какого-то поселкового мальчишки и, кутаясь в накидку из лисы, показалась высокая худая женщина с бесцветными волосами, густо присыпанными пудрой. Остановившись в дверях, она вдруг обернулась назад и сказала идущей за ней служанке.

– Входи быстро и закрывай двери! Мне дует!

Марта вскочила с места и выбежала на середину залы, прижав к груди ладонь.

– Этель?!

Та странно взмахнула кистями с тонкими пальцами.

– Дорогая Марта! Я так рада тебя видеть!

И в порыве радости обе женщины кинулись в объятия друг друга.

Филипп с некоторым удивлением наблюдал эту эмоциональную картину: в ней было столько неожиданности и противопоставления. Воздушные формы румяной Марты Суронте странным образом контрастировали с нездоровой бледностью и сухостью графини Монгори. Черные волосы одной и изрядно напудренные блеклые волосы другой. Ночь и день. Дождь и ветер. Восход и закат. Пустыня и океан.

– Ты не поверишь! – всплеснула руками Марта, успокаиваясь. – Я только вчера получила твое письмо! Но это был такой замечательный сюрприз!

– Я отправила его в день отъезда, – графиня помассировала виски костлявыми пальцами. – Это было утомительное путешествие, но я так устала от однообразия, от одиночества… И вот я здесь! Армида, не стой там в углу! Заплати мальчишке и пусть идет… Это – Марта Суронте, о которой я тебе столько рассказывала, – она уставилась на Филиппа. – А этот красавец – неужели Филипп? Он так вырос за эти годы! Мужчина!