Ирина Мельникова - Лаборатория чувств. Часть 1

Она серьёзно?

Я мельком смотрю на Антона, пока зрителям зачитывают мои вполне примитивные ответы из анкеты и показывают видеоролик о моей жизни. Парень выглядит абсолютно спокойным. Может, и правда забыл про нашу встречу на кастинге?

Ничего, я напомню.

Последнюю пару объявляют без кнопки – чего уж там, и так всё понятно. Я даже имена их не запомнила, в таком трансе была. И всё думаю: что теперь делать?

А ведущие уже закрывают первый прямой эфир (наконец-то!):

– Двадцать человек, десять пар. У каждого свой жизненный опыт, характер, мечты и цели. Они не знакомы друг с другом. Единственное, что их объединяет – желание любить и быть любимыми.

В это время камеры транслируют наши лица крупным планом, подъезжая так близко, что становится не по себе.

– Сможет ли хоть одна из пар почувствовать симпатию друг к другу и пройти основные этапы развития отношений? Узнаем в ближайшее время. А пока я, Кирилл Матвеев…

– И я, Ольга Верникова…

– Желаем вам хорошего вечера, а нашим участникам – долгожданной любви! Кто знает, быть может, прямо сейчас перед нами стоят будущие семейные пары…

– До встречи!

– Пока!

– Снято.

Ведущие сразу же расслабляются, улыбки сползают с их лиц, остаётся усталость. Они машут публике рукой, прощаются с участниками и удаляются за кулисы, а к нам спешат прикреплённые за каждым редакторы и провожают в комнаты – для девочек и мальчиков, так что пообщаться у нас, к счастью, времени не остаётся.

Телефоны у нас уже отобрали, пообещав предоставлять время на звонки близким пару раз в неделю, как оговорено в контракте.

Мда-а… А нас точно не в добровольную тюрьму загнали? Лучше бы смыслом шоу сделали не «влюбиться», а «вот видишь, люди и правда могут жить без телефона и Интернета» – сейчас ведь это почти нереально. Почти также нереально, как найти стопроцентную вторую половинку.

Они что, правда верят, что среди двадцати человек может быть такая пара? И прямо заранее определили, кто именно? Бред! И я не собираюсь притворяться, что Антон мне хоть чуточку нравится.

В конце концов, в моём контракте такого пункта нет. А потому пусть не думает, что я буду улыбаться ему и строить глазки. И даже если нас выгонят первыми – что ж, именно этого я и постараюсь добиться. Потому что «играть в любовь» с этим – выше моих сил и корыстных интересов.

Камеры повсюду.

Едва я оказываюсь в женской половине, которая включает в себя несколько душевых, спален и большую гримёрку, первым делом обвожу взглядом пространство, в котором придётся какое-то время пробыть. В одной только спальне с четырьмя кроватями шесть видеофиксирующих устройств! Поэтому переодеваюсь я в ванной. Даже если камеры есть и там, они хотя бы замаскированы.

Некоторые девчонки за это время успевают сходить на разведку и, когда я возвращаюсь в комнату, вовсю делятся эмоциями:

– Там такой милый маленький дворик!

– А кухня какая огромная! Мы будем с ребятами есть.

– А кто вам больше понравился, девчонки? Только честно. Вы довольны своими «половинками»?

Я в разговоре не участвую. Сижу на своей кровати, разбираю вещи и слушаю.

– А тебя как зовут? – поворачивается ко мне одна из них. – Меня Таня.

– Маша.

Две другие девушки тоже представляются: Лера и Лида.

Я мысленно повторяю про себя их имена, опасаясь забыть или перепутать.

– У тебя симпатичный жених.

Не могу сдержаться и фыркаю в ответ. Кажется, это получается слишком громко и не очень вежливо. Я не хотела.

– А у меня весь в татуировках. И с красными волосами. Я никогда не влюблюсь в такого, поэтому наша пара просто обречена на вылет, – печально вздыхает Лида.

– Да перестань, – пытается приободрить её Таня, обнимая одной рукой. – Зато он яркий и будет привлекать к себе внимание. Зрители сразу запомнят вас.

– А вы верите вообще, что можно вот так, за два месяца влюбиться? – интересуется Лера.

– Можно и с одного взгляда, – уверенно заявляет Таня. – Но со мной пока не случилось. Даже если нет – уверена, это будет интересно. И по телеку нас покажут.

– Слушайте, что-то есть хочется, – неожиданно выдаёт Лида и тянется к своей сумке. – Я так понимаю, кормить нас сегодня не будут. У меня есть печенья и свежие огурцы. Будете?

Я отрицательно мотаю головой, а девчонки соглашаются.

– Извините, я пойду воздухом подышу, – приподнимаюсь я, прихватывая с собой и книжку. – Где тут двор?

Девушки рассеянно смотрят на меня, словно не ожидали такой реакции, а потом одна из них – Таня – кивает головой направо, и я отправляюсь в указанном направлении.

Найти дворик оказалось довольно легко. Как только выходишь из женской половины, сразу же натыкаешься на него.

Мне хочется лишь, чтобы там никого не было. Но, судя по радостным крикам, которые в эту секунду доносятся до меня из мужской части, парни вовсю празднуют начало проекта и уже наверняка подружились.

Наверное, заводить друзей – это особый навык, и я им не обладаю.

Кто-то легко, без проблем и сомнений, сходится с новыми людьми и сразу же становится «своим в доску». Я не такая. И сейчас ушла вовсе не из-за надменности или нежелания общаться, а потому, что отчетливо понимаю: ещё чуть-чуть – и разрыдаюсь. Душевное одиночество так сильно навалилось на меня в этот миг…

Я – человек, закрытый для других, но довольно доверчивый с близкими. А потому привыкла каждым более-менее важным событием в своей жизни делиться с подругой, сестрой или мамой. А тут оказалась лишена даже элементарной возможности услышать их голоса и ощутить эту невидимую поддержку.

Во дворе – крохотном, не больше десяти метров, с высоким забором и решётчатой крышей, местами увитой зеленью – никого. Я сажусь в одно из кресел-мешков, и слёзы вырываются наружу. Я плачу беззвучно, отчаянно, постоянно оглядываясь на стеклянную дверь, чтобы успеть стереть «следы преступления» прежде, чем кто-либо войдёт.

Потом опомнилась и огляделась. Камеры! Я и забыла про них. И здесь они есть. Три «чёрных глаза», которые направлены в разные стороны. И один – прямо на меня.

Ну и ладно.

А если вставят в эфир? И мама увидит.

И все остальные увидят. И этот. Так что смысл мне здесь скрываться?

А может, и не вставят. Что им, показывать больше нечего?

Когда я возвращаюсь – примерно через час – успокоившись и всё же осилив пару книжных страниц – девчонки уже спят. По крайней мере, свет выключен, и никто не поднимает головы, когда я возвращаюсь.

Я быстренько переодеваюсь в мягкую пижаму, которая напоминает о доме, и забираюсь под одеяло.

Уснуть, на удивление, удаётся довольно быстро. Но сны мне снятся тревожные.

С утра девчонки собираются и что-то обсуждают, не особенно обращая на меня внимание. Лишь вежливо желают доброго утра и тут же теряют всяческий интерес. Видимо, вчера я всё-таки что-то упустила. Нельзя отрываться от коллектива.