Илья Тамигин - Узел судеб. Полусказка

– Кира Анатольевна будет кухонным мужиком!

И все засмеялись, в том числе и сама Кира.

С непривычки чистить картошку на тридцать человек было трудно, но втянулась уже на второй день. Ещё нужно было таскать воду и дрова, перебирать рис и гречку, вертеть мясорубку, резать хлеб и заваривать чай. Всё равно лучше, чем в холодной грязи ковыряться!

Коллектив был в основном девичий, парней только два: скрипач Лёва и пианист Зяма, оба физически не очень развитые, поэтому охраняли покой студенток пятеро ребят из Института Физкультуры. Четыре боксёра и один самбист, все с армией за плечами. Местные парни, попытавшиеся было приставать к девчатам, после первой же стычки с атлетами быстро поняли, что вместо амуров можно нарваться на совсем даже противоположное, а посему держались поодаль, мечтая подловить ребят по одиночке. Однако опытные физкультурники были начеку и не давали деревенским ни одного шанса избить себя всей толпой.

Из деревни Кира вернулась обветренная, с цыпками на руках, пополневшая на два килограмма, но довольная: перезнакомилась с сокурсниками, окрепла, начиталась книг из колхозной библиотеки: там нашёлся роман Арцыбышева «Санин», напечатанный ещё до революции, и сборник рассказов Аверченко! Но главной её добычей были романы Тамигина «Последняя надежда Императора» и «Жемчужина, выпавшая из короны» запросто купленные в деревенском магазине! Ни в Электронске, ни в Москве их было не достать.

Передохнув дома два дня, поехала в Москву, заселяться в общежитие. Комендантша Никитична долго вертела в руках Кирин паспорт и ворчала, что с областной пропиской можно и дома жить:

– Подумаешь, час какой-то на электричке! Люди и дальше ездют, с самой Калуги, аль, скажем, с Рязани!

Тем не менее, ордер на койку в комнате 3—16 выдала.

Соседками оказались тоже пианистки, Соня и Рита.

– Я из Кишинёва, – протянула руку Рита.

– А я из Одессы, – сделала книксен Соня.

Девчата оказались покладистыми и не вредными. Педантичная Рита уже на следующий день сочинила график дежурств, и самостоятельная жизнь началась. Девчата быстро сдружились и, вскоре, беззаботно делились съестными припасами, а также одеждой, ибо были одного сорок четвёртого размера.

Учёба навалилась на хрупкие девичьи плечи нешуточным грузом! Автор не знает точно, какие специальные предметы учат музыканты, но их (предметы эти) приходилось зубрить до самого отбоя. Плюс История КПСС, как же без неё?

По субботам Кира садилась в электричку и, с блаженным вздохом откинувшись на спинку жёсткой деревянной скамьи, мгновенно засыпала. В Электронске её всегда встречал папа на Запорожце, ибо помимо портфеля с книгами и конспектами студентка обязательно везла домой тяжёлую авоську с продуктами. Докторская колбаса, швейцарский сыр, французские батоны, кофе в зёрнах и многое другое, что в Электронске можно было купить, скорее, редко, а кое-что – и никогда.

Несколько раз Кира встречала на улице Антона. Они вежливо здоровались, но попыток к сближению не делали. Антон стеснялся своего провала на экзаменах (дважды!) и не хотел слышать сочувственные речи. Кира тоже не хотела смущать парня рассказами о своей студенческой жизни.

В начале декабря погода стояла чудесная, и Кира решила сходить на городской каток. Едва выкатившись на лёд, она увидела Антона с его товарищем Серёгой. Они не спеша катались по кругу и беседовали. Несмотря на воскресный день, народу было не очень много. Так, человек двадцать-тридцать. План интриги составился быстро! Кира изобразила несколько пируэтов, затем тройной тулуп, который слегка не довертела, затем, тщательно рассчитав траекторию, оттопырила левую ногу и заскользила на правой спиной вперёд… Бац! Столкнулась с Антоном, как и было задумано!

– Уй-я! – завопил тот, хватаясь за коленку, ушибленную коньком.

– Scusi!* – извинилась интриганка и застенчиво потупилась.

*извините – итал.

Антон разогнулся и перевёл дух.

– А, это ты… Смотреть надо, куда едешь, а то и до беды недалеко!

Кира промолчала, ожидая развития беседы.

Антон напрягся и неловко выдал:

– Как ты там, в Гнесинке? Ноты-то, учишь?

– Ага. А ты что поделываешь?

Потерев колено, Антон важно ответил:

– Я, однако, за Расщипахой приглядываю.

– О! И, как? Интересно?

– Ну!

Серега нетерпеливо дёрнул приятеля за куртку:

– Слышь, поехали, Филин, а то мы у людей на пути растопырились, как два тополя на Плющихе!

– Пока, Мыш! – попрощался Антон чёрствым голосом, скрывая нахлынувшую нежность.

– Arrivederci** … – прошептала Кира, отворачиваясь, чтобы Филин не прочёл по глазам, как её тянет к нему.

**до свиданья – итал.

«Он меня забыл, конечно» – горюнилась девушка после этой безличной встречи, – «Да и что меня, калеку, вспоминать? Ничего же не было… Ну, станцевали… Ну, поцеловались… один раз! Точно, ничего не было! А, раз так, я про Филина тоже забуду! … Антоша… Антошенька…»

«Забыла она меня» – горько переживал Антон, стаскивая коньки и всовывая ноги в валенки, – «Вон, даже с днём рожденья не поздравила!»

Седьмого декабря, два дня назад, ему исполнилось восемнадцать лет. Он, правда, не был уверен, что Кира помнит эту дату, но, всё равно: не поздравила же!

«Забыть надо эту Мыш напрочь! С глаз долой – из сердца вон!»

Но воспоминание о том, единственном поцелуе, согревало сердце…

«Кира… Кирочка…»

В понедельник Кира уехала в Москву на электричке 6.10, а Антон пошёл на работу. Помог слесарю дяде Васе закрепить заслонку редуктора излучения, переписал в журнал красивым почерком неряшливые записи старшего лаборанта Долгова, поучаствовал в отладке осциллографа. Вот и обед.

В столовой к нему подошла с подносом Зульфия. Антон уже знал, что она аспирантка и всем говорит, что ей двадцать девять лет (на самом деле – тридцать два, как поведал лаборант Осипчук, друживший с покойным Кнышем), а живёт она на Проспекте Ленина в доме 26, первый подъезд, третий этаж, квартира направо (помог однажды женщине дотащить тяжёлую сумку).

– У тебя свободно, Антончик? – пропела восточная женщина ласковым голосом и сверкнула глазищами.

– Сво… Свободно, Зульфия Абрамовна, – кивнул парень на свободный стул.

Он Зульфии… как бы это сказать… робел. Слишком уж она к нему липла, даже сотрудники обращали внимание и отпускали всякие шуточки.

Некоторое время оба молча поедали борщ, а потом Зульфия, значительно подняв выщипанные в ниточку брови, негромко сказала:

– С днём рождения!

– Спасибо! Как раз в пятницу… произошёл.

Зульфия чарующе улыбнулась, показав два золотых зуба, и поправила волосы:

– Меня в пятницу в Серпухов в командировку послали, не смогла вовремя тебя поздравить. Но, думаю, и сегодня не поздно?