Лариса Розена - Долгая беседа подходит к концу, или Новая Шахерезада

Во избежание дальнейшего бесчестья, она оставила юное создание во дворце. Дабы той не было скучно, хозяйка вновь развлекала её игрой на арфе, чтением стихов, философскими беседами. В ответ, на старание заставить её говорить, та молчала, замкнувшись в себе. На заданные вопросы, не отвечала. Но на четвертый день заботливого отношения заговорила:

– Я была единственной дочерью сенатора. Моя мать умерла ещё при родах. Отец воспитывал меня сам, не женился. Но вот в Помпеи приехала ты, и начался конец света. Он с ума сошел из-за тебя. Теперь я понимаю, перед тобой не устоять. Ты разишь наповал. Кроме отца у меня никого не было – ни брата, ни сестры Он решил выдать меня замуж. Боялся – вдруг с ним что-то случится, – я останусь одна. Когда мне исполнилось шестнадцать, меня обручили с Клавдием, телохранителем императора. Но постыдная смерть отца всё разрушила. Имя его было опозорено, свадьба не состоялась. Я поняла: если ты будешь и дальше оставаться в этом городе, погибнет лучшая часть населения. Кровь родителя вопияла к отмщению. Я решила тебя разорить, чтоб с позором изгнать из Помпей.

– Как зовут тебя, юное создание?

– Олимпия, – отвечала та взволнованно, увидев слёзы на глазах Лидии. «Да она не совсем погибшая, просто взбалмошная, не понимает, что сотворяет! Надо ей помочь вырваться из ада, куда она попала по неопытности, молодости, может, нищете».

Гетера прониклась жалостью к судьбе девушки: «О, у неё может сломаться жизнь, как некогда у меня! Ведь нищая и убогая, она никому не нужна, бедняжка». Лидия самоотверженно ухаживала за раненой, пока та не поправилась. Но Олимпия не теряла время зря. Будучи тайной христианкой, девушка ненавязчиво наставляла добрую хозяйку на путь истинный, рассказывая о новом вероисповедании – христианстве. Суть его – любить Господа больше всего на свете, ведь Он отдал жизнь за всех людей, взяв наши грехи на себя, спасая от гибели. И ещё надо любить друг друга. Поэтому необходимо становиться чище, лучше, не грешить, помогать бедным и несчастным.

Лидия растеряно слушала Олимпию, то бледнея, то краснея, и вдруг, не выдержав, разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Почему Вы плачете?

– А ты разве не понимаешь? Мне трудно говорить сейчас с тобой об этом. О, какая я несчастная!

– Не плачьте, хотите любить нашего Спасителя и быть христианкой? Вы можете очиститься. Начнёте вести праведную жизнь с покаянием, и Господь простит, примет в Свои объятия.

– Так мне можно тоже стать христианкой, присоединиться к Вам? И у меня появится смысл, который я тщетно пыталась найти?

– Можно, почему же нет? Я во всём Вам помогу.

Прошло немного времени, и они подружились, полюбив, друг друга, как сёстры. Наконец Олимпия совершенно оправилась от раны и собралась уезжать домой. Лидия предложила ей в подарок богатые наряды, дорогие украшенья, золото. Но Олимпия от всего отказалась и тоже расплакалась.

– Ну а ты теперь почему плачешь?

– Прости меня, но мне кажется, на всём этом кровь моего отца!

– О-о-о! – закричала Лидия, – Ты тоже прости, прости меня!

Но, смущённая и растерянная, она, всё-таки, ухитрилась незаметно подбросить подруге полновесный кошелёк. Ведь ей, бедняжке, надо было на что-то жить!

Когда приятельница уехала, Лидия задумалась: «Неужели я когда-нибудь смогу смыть позор всей моей жизни? Лучше смерть, чем такая бездумная, позорная жизнь, которую я веду. Нет, нет, я хочу жить, и хочу очиститься!». Видимо, во все времена, если открывались у человека глаза на его падение, начинался покаянный плач о греховности. Сев как-то в саду и устремив взор в сторону Сиракуз, она задумалась. Надо было всё осмыслить, взвесить, привести в порядок. Нелегко было у неё на душе. Лидия начала вспоминать своё детство. Отец её, богатый патриций, погиб, когда ей исполнилось только четыре года. Её мать, Евтихия, имела греческие корни. Город Сиракузы вначале принадлежал эллинам. А после его захвата Римом превратился в колонию. Евтихия горевала недолго и вышла снова замуж. Но отчим возненавидел девочку, запирал за провинности в подвал, лишал обеда, рвал одежду, бил, пользуясь частым недомоганием матери. И, наконец, когда она, немного, подросла, стал склонять к разврату. Как-то, увидев её, купающейся в бассейне, он прыгнул в воду, сжал, пытаясь изнасиловать. От неожиданности и страха, она, закричала, отчаянно вырываясь. Сбежались слуги, прохожие. Один нырнул в воду, ударил отчима по голове, вытащил еле дышащую девочку и стал приводить в чувство. Другой человек тоже бросился в бассейн, где избил негодяя до полусмерти. Напуганный, ребёнок долго болел. Поправившись, девочка поняла – дома ей жить нельзя и надумала убежать подальше с бродячими артистами, дававшими представление в городе. Так и оказалась она в Афинах. Голодная, не знающая куда податься, она стала просить еду на большом рынке.

Неожиданно к ней подошёл мужчина средних лет. Впиваясь маслеными глазами в щуплое тело ребёнка, потянул за собой. Но она, испугавшись этого маньяка, стала отчаянно сопротивляться и кричать на весь базар. Сбежавшиеся со всех сторон люди, вырвали её из его рук. Одна из женщин, стоявшая в толпе, взяла девочку за руку, успокоила, привела к себе, накормила, а утром отвела в школу гетер. Ей заплатили хорошие деньги, а девчушку оставили, переодели во всё новенькое, чистое. Там её учили музыке, танцам, пению, чтению, письму, стихосложению, философии, как вести себя в обществе учёных мужей. Надо было научиться искусству, быть спутницей мужчины. Дабы он мог развлекаться приятной беседой, песнями, танцами и стихами в обществе красивой женщины, на которую тратил немалые средства. Гетеры, обычно, становились богатыми, пользовались уважением. Там же, в школе, ей дали новое имя – Лидия. Но в детстве её звали Еленой. Научившись всему, что дала школа, Лидия покинула её. Она жила так, как получалось, как могла, забывая прошлое. Но вот пришлось задуматься и всё подытожить. Она вспомнила старую мать, которую бросил отчим, своего друга детства Антония. Может, она увлеклась мнимым «Антонием», потому что всю жизнь любила его одного? На память пришёл случай из детства. Они вместе из озорства и романтики любили лазить по чужим садам. Дома была неблагополучная обстановка, в экстриме же обо всём забывалось. Да и какие ребятишки не стараются чуть-чуть поразвлечься сами, если взрослые не уделяют им должного внимания? Однажды она повела своего друга в сад, принадлежащий их друзьям. Слуги пробудились от лая собак, и погнались за ними. Бедные дети еле унесли ноги. Они понимали, если их поймают, будут опозорены их семьи и они сами. Древние греки говорили: «Плох не тот, кто воровал, а тот, кто попался». Безобидные шалости были их бесшабашным развлечением.