Сергей Калинин - Там, где твое завтра

Если бы шапка была единственной проблемой – это было бы замечательно. Первая неделя последней четверти перед окончанием школы начиналась почти катастрофически. К двойке по физике добавилась двойка по русской литературе. И вины-то особой не было, но как объяснить, что физичка, Шлейфман Людмила Борисовна, почему-то страшно меня невзлюбила. А по внеклассному чтению не хватило в библиотеке книги. Почему задают то, что и найти невозможно? Я любил читать, и здесь уж точно проблем не было бы. Но если уж не везет, то не везет во всем. Самое обидное, что и читала-то только зубрилка Грачева, которая вообще непонятно, как умудрялась первой оказываться в библиотеке, но двойку поставили только мне. Нет справедливости в этой жизни. Но дома об этом сегодня лучше не говорить.

– Ярик! В футбол идешь? – мимо пробегал Васька Сафонов, который уже забросил портфель домой и несся на школьный двор.

– Он Ярослав. Сколько вам всем говорить. Ты когда научишься не отзываться на эти клички? – Мама опять переключила внимание на меня. – Не пойдет он никуда. Не ел еще. И уроки надо учить. Выпускной класс.

Осталось только вздохнуть и пожать плечами. Поиграть в футбол было бы здорово, но сегодня шансов уже нет.

Настроение ни к черту, и дома, закрывшись в комнате, пришлось делать вид, что старательно учу домашнее задание. Стол, заваленный учебниками и тетрадями, скрывал самое главное – роман Ремарка «Три товарища». Вообще-то по внеклассному чтению задали «Плаху» Чингиза Айтматова, но, как обычно, книги в библиотеке уже разобрали. Даже в читальном зале оказалась очередь. Вторая двойка была бы уже не просто перебором, а крахом надежд на все счастливое будущее в целом, но оставалась надежда, что во второй раз Джемма все же войдет в положение.

Я всегда был твердым хорошистом. Было время, когда от меня ждали большего и рассчитывали, что смогу я, тихий и спокойный, вытянуть на круглые пятерки. Но по каким-то причинам этим ожиданиям сбыться оказалось не суждено. А когда мы переехали в другой район и пришлось пойти в новую школу, мечтать нужно было уже о том, чтобы не нахвататься за четверть троек. С этой задачей вполне можно было бы справиться, но неожиданно подвели самые любимые раньше предметы: физика и русская литература. Наверное, прежде всего, это было связано с тем, что ни с учительницей литературы, ни тем более с физичкой, отношения не сложились. Кто-то скажет, что отношения здесь ни при чем, нужно просто учить, и все будет хорошо. Скорее всего, в этом есть смысл, но перебороть неприязнь я никак не мог, и ничего, кроме страха, перед уроком не испытывал.

С сожалением Ремарка пришлось отложить и достать учебник физики. Двойку, полученную на последнем уроке, нужно было исправлять, тем более темы были как раз те, которые мне нравились больше остальных. Уж что-что, а работу транзистора я знал хорошо. И в учебно-производственном комбинате не зря выбрал электротехнику. Паять любил, схемы понимал, а уж все эти р-п-переходы смогу рассказать без труда. Всего-то и нужно – обновить в памяти.

Обычный вечер. Ужин, с разговорами о начале дачного сезона и обсуждение самого важного мероприятия весны – посадки картошки. По телевизору показывали «Шерлока Холмса», но папа грозно напомнил, что учиться за меня никто не будет. Без особого сожаления закрылся в комнате и достал Ремарка. «Не наелся – не налижешься», – я всегда успокаивал себя папиными же словами.

– Итак, – Джемма Викторовна, учительница русского языка и литературы открыла журнал, – кто у нас поделится впечатлением о прочитанном.

Сердце вот-вот обещало выскочить из груди. В классе повисла тишина, и почему-то очень хотелось закрыть глаза. Мелькнула мысль, что если нагнуться, чтобы Джемма не видела даже макушки головы, то, может быть, и повезет. Единственная мысль, которая не давала покоя, это непонимание, как можно проводить два внеклассных чтения подряд. Ведь можно же было дать домашнее задание из обычной программы, по учебнику, и я обязательно почитал бы дома и не сидел бы сейчас с трясущимися коленками.

– А вот Земцов наверняка жаждет исправить недоразумение прошлого урока. Ярослав, выходи-ка к доске и покажи нам, как ты горишь желанием исправить двойку. Дневник сразу бери.

По классу пронесся выдох облегчения, и десятки глаз с интересом провожали меня, нерешительного и потерянного, идущего к доске, как на плаху, которую я благополучно не читал. Получился каламбур, над которым в другой ситуации можно было бы посмеяться. Шансов на спасение не было никаких, и лишь маленькая надежда, что добивать второй двойкой подряд в последней четверти выпускного класса не будут, билась в груди, как спасительный маячок.

– Джемма Викторовна, я не читал. – Учительница сняла очки, медленно положила их на журнал, что предвещало начало пламенной речи, и, хорошо понимая, что будет дальше, пришлось поспешно, униженно добавить: – Я бы прочел, но нет книг. Нигде нет. Я в две библиотеки ходил.

– Есть еще городская. Есть областная. Кто ищет, тот всегда находит. Нужно готовиться и думать заранее, а не объявлять в последний момент. Не готов – нужно до урока предупредить. – Она посмотрела на Корытько Галю, отличницу и старосту класса, которая в искусстве выживания равных не имела.

Кто-то умелый построил школьную программу рассудительно и оптимально. Внеклассное чтение было у всех окрестных школ, причем в одно и то же время. Скорее всего, в паре километров отсюда стоит у доски еще один такой же несчастный, надеющийся на милость преподавателя. С каждой минутой речь Джеммы становилась все пламеннее. Я уже понимал, что апогеем должна стать моя голова, точнее, не голова, но суть не менялась. Финал показательной порки был предсказуем.

– Хорошенькое начало! – Джемма Викторовна аккуратно вывела двойку в журнале и открыла дневник. – Не поняла, а у тебя что, он даже не заполнен?

Заполнять дневник было еще одной большой проблемой. В сущности, ведь и так было понятно, где какой урок. Подумаешь, что домашние задания были напротив пустых клеток. Я-то знал, где что. Правда, незаполненной была уже третья неделя.

– Я его Галине Осиповне покажу. У себя оставлю. Садись. – Джемма тяжело вздохнула, словно я был потерян для общества окончательно и бесповоротно.

День начинался из рук вон плохо. Самое обидное, что спрашивать она больше никого и не стала. Наверное, книга была и правда интересная. Я вполуха слушал о том, как собирали наркотики, что-то про гибель волков, но картинка не складывалась. Ситуация была хуже некуда, и не хотелось даже думать, что будет, если узнает папа.

Последним шансом подсластить пилюлю оставалась физика. Сейчас нужно срочно набирать баллы по максимуму, чтобы прикрыть провал по литературе.