Владимир Стрельцов - Низвергая сильных и вознося смиренных. Kyrie Eleison

– Какой смысл для Мароции устраивать всё это и себе самой создавать проблемы в Риме?

– По мне, так ровным счётом никакого смысла нет, если только её люди не помогли папе ускорить его встречу с Господом. Но чернь до сих пор уверена, что ни одна христианская рука не найдёт в себе силы посягнуть на жизнь преемника апостола Петра.

– Ещё пятьдесят лет назад так оно и было, – заметил Манассия, – и сам папа был охраняем Господом. Когда епископ Мартин однажды повздорил с равеннским экзархом и тот в великой церкви Санта-Мария-Маджоре подослал к нему убийцу, Господь поразил нечестивца внезапной слепотой 18 18 Ф. Грегоровиус «История Рима в средние века». Мартин I (? —655) – римский папа (649—653). . Потрясённый случившимся, экзарх Олимпий тут же покаялся перед папой и удалился прочь от грехов суетного мира.

Гуго сделал своему племяннику признательный знак рукой за рассказанный исторический анекдот. Король любил такие истории.

– Когда-то, возможно, так и было, но сейчас пора понять, что нынешние понтифики не вызывают желания у небес помогать им. Уже прошло пятьдесят лет, но смерти Иоанна, Стефана, Льва и Христофора 19 19 Имеются в виду папы Иоанн VIII, Стефан VI, Лев V и антипапа Христофор. пока не приучили плебс к мысли, что викарий Христа и глава Вселенской церкви может быть так же легко убит, как пьяный сапожник в таверне.

– То есть вы в эти слухи не верите?

– Ни капли. У Мароции не было ни единого повода задерживать свидание папы Иоанна с Господом. А скрытность сенатриссы я объясняю её боязнью, что кто-то посторонний при осмотре тела бедного папы Иоанна мог заметить следы убийства.

– Да, сие может объясняться именно этим, – согласился Бозон.

– Но не в моих привычках, дорогие мои родственники, разубеждать людей. Так горячо верующих людей. Напротив, я сделал всё от меня зависящее, чтобы распространить эти слухи повсеместно. И вот уже они дошли даже до благословенного монастыря в Клюни, и сам почтенный отец Одон прислал мне письмо не то с просьбой, не с требованием получить подтверждение о смерти папы Иоанна. Святые братья устами своего настоятеля заявили, что в том случае, если папа Иоанн окажется живым, необходимо будет любыми путями очистить Святой престол от занявшего его узурпатора. Подчёркиваю, любыми путями. И это сказал не я, а святые братья из Клюни.

– Гнев обычно всегда смиренных братьев понятен. Однако было бы лучше, если они подсказали бы путь избавления! – вздохнул Бозон.

– Вы плохо знаете клюнийских монахов, брат мой. Разумеется, они живут по уставу Святого Бенедикта и в мыслях не допускают насильственных действий в отношении ближнего своего. Но, по счастью, на холмах Сабины обитает достаточно много благочестивых людей, держащих себя и тело своё в острой нужде, а дух в святости. Их отношение к Вере куда трепетнее, чем у нас, грешных, а нетерпимость к падшим куда сильнее. Проникшись милосердной истиной, исходящей из уст Господа нашего, они тем не менее считают себя вправе огнём и железом отстаивать истинность и чистоту нашей Веры. Таково, вероятно, логичное развитие всякой религии как идеи – сколь ни благи её идеалы и помыслы, рано или поздно наиболее рьяные апологеты начинают борьбу с инакомыслящими, считая себя единственными отстаивающими правду на земле.

– Государь! – испуганно пробормотал Манассия, и Гуго спохватился.

– Грешен, грешен, прости меня Господи за еретические мысли мои, навеянные дьявольским искушением и лишними кубками вина. Но вернёмся к делу, друзья. Письмо клюнийских монахов я отправил на Сабинские холмы, и среди местных аскетов нашёлся один отчаянный, который решился прервать свой обет отшельника ради святой миссии добиться правды в Риме. Несколько дней назад он был у меня.

Бозон весь превратился в слух и только боязливо оглядывал время от времени закоулки площадки, где они находились. Не прячется ли там кто-нибудь из любопытных или попросту заснувших слуг? На время ему так и показалось, но, слава Господу, это было вызвано лишь крепостью вина.

– Он намерен встретиться с папой Львом и без лишних намёков и вывертов потребовать у него осмотра тела его предшественника. Папа не сможет отказать ему в аудиенции, в нашем народе существует глубокое почтение перед людьми, ведущими отшельнический образ жизни на Сабинских холмах. Но если ему будет отказано в осмотре тела, то этот отшельник будет считать, что папа Иоанн жив, а стало быть, на Святом престоле восседает узурпатор, которого нужно и должно будет покарать и ради Веры принять на себя грех убийства и, возможно, мученическую смерть.

– А если ему будет дозволено осмотреть труп Тоссиньяно? – спросил Манассия.

– Это будет означать, что мы вновь проиграли и нам надо искать новые пути для ослабления позиций нынешнего папы и его любовницы. Но что-то мне подсказывает, что отшельника не допустят в святой крипт.

– Но, если это отшельник, значит, он никогда не видел до сего дня папу Иоанна. Как же он будет свидетельствовать? – спросил Бозон.

– Прекрасный вопрос, брат мой. Сей отшельник поедет в Рим в составе посольства, которое возглавит мой бывший папский апокрисиарий. Они осмотрят тело вдвоём, и апокрисиарий подтвердит подлинность останков.

– Что, если их просто не пустят в Рим?

– Пустят, ведь об истинной цели их поездки знают только они и теперь мы с вами. Для всех прочих цель моего посольства совсем другая, – сказал Гуго, и на губах его появилась плутоватая ухмылка.

Щепетильные родственники не спешили с вопросами, полагая, что разомлевший от вина Гуго расскажет всё сам.

– Представьте себе, друзья, что у нас внезапно объявился неожиданный союзник. Несколько дней назад, я получил письмо… Вы просто не поверите от кого!

Бозон и Манассия тотчас изобразили на лицах живейший интерес.

– От сестры этой сучки Мароции, от Теодоры. Представьте себе, что эта тупая низкородная нахалка предложила мне – о, Господи! – свою грязную руку и лживое сердце, обещая взамен мне… – тут Гуго расхохотался, – …императорскую корону!

Бозон и Манассия поддержали Гуго в его смехе.

– Надеюсь, вы, государь, не отказали ей сразу, – сказал Бозон.

– Да что ты, брат! Я написал ей сладчайшее до приторности письмо, в котором выразил свой необыкновенный аппетит к ней как к женщине и дикую заинтересованность в её предложении. Эту набитую дуру надо использовать максимально против её сестры.

– Это может быть большой удачей, ваше высочество.

– Ну а покамест в её доме разместятся мои послы.

– Известно ли, как благочестивый отшельник будет собираться карать преступника? – Слова отца Манассии звучали настолько обыденно, как будто речь шла о каком-то согрешившем плебее, а не о главе христианской церкви.