Ричард Брук - Охота на носорога

– Такие, как ты, Лэндсбери, со своими бредовыми идеями равенства полов, погубят старую добрую Англию… Стоит выпустить женщин из домашней клетки, снять с них короткий поводок – и они сейчас же вцепятся в горло, какими бы кошечками не прикидывались до этого. Попомни мое слово, если они однажды добьются «прав», то сейчас же захотят и власти… настоящей власти! – а потом начнут заставлять нас носить юбки и мочиться сидя. Ты вспомни, вспомни, во что превратила Геркулеса царица Омфала!

Эдвард посмеивался над страхами Клэйтона, поскольку знал их истинную причину, и оставался при своем мнении. В свои двадцать три года он редко задумывался о женитьбе, тем более, что этот вопрос был тесно связан с неприятной темой хронического безденежья и статусом младшего сына… и все же порой позволял себе помечтать о красивом доме с садом, куда привезет после венчания любимую женщину, и где будет жить с нею долго и счастливо, в любви и согласии, и она станет матерью его детей… чье будущее он сумеет обеспечить заранее, и гораздо лучше, чем это получилось у его отца.

Образ ничем не омраченного семейного счастья был очень приятным, но смутным, размытым, подернутым туманной дымкой. Истинная любовь к одной-единственной подруге, свадьба, семья – все это случится когда-нибудь, в отдаленном будущем, ну а пока что у Эда были совсем иные цели. Алмазный блеск сокровищ, сокрытых в южноафриканских горах, слепил гораздо сильнее выдуманной страсти, и ветер странствий кружил голову… но судьба расставила ему капкан там, где он вовсе не ожидал. И спутала все планы.

Эдвард сам себя не узнавал, он не мог понять, какое заклятье всего за один месяц обратило его из рассудительного (по крайней мере, ему нравилось так думать) английского джентльмена, готового за счет храбрости и упорного труда прославить свое имя и добыть состояние, в… самого настоящего Ромео! В итальянца, полубезумного от страсти, готового проводить ночи под балконом своей возлюбленной, «и серенадами ночными тешить» – у чертового Шекспира, кажется, были стихи на все случаи жизни.

Хорошо еще, что английская кровь все-таки возобладала, и он не отправился прямиком в Гилфорд-парк, чтобы на самом деле петь серенады, рискуя быть схваченным, как обычный вор, а разомкнул уста и назначил Маргарет свидание. Он мог получить в ответ холодный взгляд, надменный отказ… или вовлечься в игру жестокой кокетки, отдать свое сердце на растерзание (чем-то подобным его пугал Клэй, считавший любовные терзания подобием кори или лихорадки). Но… тогда это была бы не Маргарет. Не та самая женщина, что снилась ему всю жизнь, и кого он узнал мгновенно, лишь раз посмотрев ей в глаза.

Примечания:

1) Peristeria Elata – действительно редчайший и очень капризный цветок, также известный как «Орхидея Святого Духа», поскольку цветет обычно в районе Пасхи, а раскрытый цветок очертаниями напоминает голубя. Цветения можно ждать годами (в Ботаническом саду ждали 12 лет), но взрослое растение, достигшее полного роста, цветет уже регулярно.

2) См. Шекспир, «Ромео и Джульетта», первая встреча Ромео и Джульетты на балу

Графство Суррей, Гилфорд

10 мая 1881 года

Эдвард явно поскромничал, назвав огромное нормандское аббатство, серой зубчатой скалой вздымавшееся над центральной площадью, просто церковью. Маргарет обращала на него внимание всякий раз, как ей случалось бывать в Ромзи проездом, с отцом или компанией друзей, и всякий раз жалела, что не может задержаться и уделить этому величественному памятнику Средневековья столько времени, сколько оно заслуживает по справедливости. На сей раз она вроде бы никуда не спешила, но мысли о подробной длительной экскурсии, со скрупулезным разглядыванием витражей, розеток и барельефов, и о подъеме на колокольню, даже не посетили ее голову…

Исторические события из прошлого графства Хэмпшир, коими Мэг столь живо интересовалась, поблекли, утратили смысл, значение имела лишь кружевная вязь личной истории…

Не имея возможности сразу покинуть своих друзей -это было бы и неразумно, и неприлично – Мэг бросала жадные взгляды в сторону большого сада, окружавшего аббатство, где была назначена романтическая встреча с неким шевалье. Сердце выстукивало: «Эд, Эд…» – в унисон со звуками волынок и барабанов, играющих танец Морриса, (1) весенний ветер овевал пылающие щеки, и от волнения девушке чудилось, что она слышит ритм другого сердца, ждущего ее, зовущего: «Мэг, Мэг…»

Веселая, по-карнавальному разнаряженная толпа, ручьями текущая с окрестных улиц к аббатству, и от края до края запрудившая площадь, вызывала не любопытство, а досаду, как лишнее препятствие.

Посмотреть, однако, было на что. Деревянные столбы, связанные толстым канатом, украшенные сверху огромным венком из цветов и свежей зелени, перевитые лентами, стояли посреди площади и убедительно играли роль волшебного древа. Это был центр праздника, начало начал, именно к нему, на звуки музыки и громкого смеха, радостно стремились дети, парни и девушки, и почтенные пожилые люди, ненадолго сами преобразившиеся в мальчишек и девчонок, заранее готовые к любым проказам: танцам до упаду, стрельбе из лука на приз, состязаниям по скоростному взбиванию масла, бегу с яйцом на ложке и участию в ловле грязного поросенка. (2)

Неподалеку от Майского дерева спешно возводили и украшали яркими тканями помост для коронации Майской королевы. Здесь же стояла импровизированная урна для голосования за кандидаток, и высокие кресла для Милорда и Миледи – пары, которую тоже предстояло выбрать из числа горожан, чтобы они руководили праздником до самого вечера, когда начнется общий бал и фейерверк…

По углам площади раскинулись полотняные шатры с лотками, где можно было купить разнообразные подарки, от шелковых лент до деревянных лошадок, и какие угодно угощения: мясные и фруктовые пироги, пудинг, пирожные, клубнику и взбитые сливки.

Пиа, никогда не жаловавшаяся на аппетит и не склонная разыгрывать фею, питающуюся каплями росы, сейчас же заявила, что хочет попробовать все, а заодно купить лент и кружев, и потащила Клэя в сторону ярмарки… само собой, тот и не думал сопротивляться.

– Мэг, ты с нами?.. – как бы между делом бросила Пиа и взглядом дала подруге понять, что вовсе не ждет положительного ответа. – Нет?.. Хочешь посмотреть на танцы? Или на мохнатых лошадок?..

– Да, пожалуй, я немного погуляю тут одна… я вовсе не голодна, но вы идите, идите!.. По времени давно уже ланч. Я… присоединюсь к вам позже. – Маргарет улыбнулась, счастливая, что наконец-то будет предоставлена самой себе, но Пиа неожиданно помрачнела и забеспокоилась:

– Ах, как бы нам совсем не потеряться в такой толпе!.. Что я скажу твоему отцу, если ты исчезнешь?..