Евгений Лященко - Тайна восьми королевств

© Евгений Лященко, 2021

ISBN 978-5-0053-7866-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Небо было затянуто густыми тучами над безмолвным полем, но сквозь них проскакивал свет уходящего заката. Янтарно-желтый, какой можно наблюдать на острове в океане. Настолько красивый и таинственный, что, смотря на него, можно было позабыть обо всем на свете и никуда не спешить. Он будто имел собственный запах, но не был хоть как-то похож на что-то известное человечеству.

Его еле уловимые лучи касались лепестков лавандового дерева, превращая ярко-фиолетовый оттенок в серебристо-белый. Ветер сдувал эти лепестки, так и не дав им самостоятельно оторваться.

Под густыми гроздьями лепестков, светящихся в наступающей ночи, лежала женщина. Ее облик был далёк от человеческого. Кожа была с легким болотным оттенком, глаза невообразимо зелёного цвета, волосы, свисающие прядями на плечи, казались ярче любого пламени. Ее уши были приподняты и заострённые на концах. Женщина была беременна.

Ее крики наполняли поле, эхом отражаясь от близ лежащего леса, будто он отвечал ей взаимностью.

– Аааа, – лишь кричала женщина.

Возле неё стоял высокий мужчина, напоминавший невиданное существо с острыми ушами, темными вытянутыми к верху глазами. Он плакал и постоянно оборачивался.

– Тише, все будет хорошо, – успокаивал он ее.

Так продолжалось несколько часов, пока крики не стихли, а лес прекратил отвечать женщине.

На небе повисла глубокая ночь с множеством звёзд, которые являлись практически единственным источником света среди полной темноты.

Под светящимся лавандовым деревом лежала женщина и мужчина. В их руках лежал маленький свёрток в мягком голубом одеяльце, сотканным из мягкой овечьей шерсти.

Они улыбались свертку, улюлюкали и были безмерно счастливы. Но счастье продлилось недолго.

– Мы не можем его оставить, ты знаешь, – произнёс мужчина.

Взгляд женщины задержался на ребёнке, после чего переместился на мужчину, оставив улыбку при себе.

– Её, это девочка, – с широкой улыбкой сказала женщина.

Снова повисла тишина. Лишь мягкий южный ветер нарушал ее, пробираясь сквозь мощные ветки лепестков лавандового дерева.

Неподалёку от дерева прогуливалась женщина, не настолько моложе этой пары. В ее руках была корзинка и больше ничего.

Мужчина взял все своё снаряжение и убежал в близ лежащий темный и мрачный лес, поцеловав в лоб ребёнка и ее мать.

Заметить ее в ночи было не трудно по ее светлому одеянию. Будто она только и хотела быть замеченной.

Женщина под деревом протянула руки незнакомке, в которых был свёрнут маленький кулёчек.

– Ее зовут Аделаиза, – произнесла женщина под деревом, – прошу, дайте ей достойную жизнь.

Незнакомка не задалась ни одним вопросом, забрав ребёнка в свои руки. Она бы и не успела, женщина под деревом потеряла сознание, не дождавшись мужчину.

Мощный всплеск энергии и света, издаваемые деревом, озарили все поле.

Когда-то мама рассказывала мне сказки о нескончаемых войнах королевств и ее обитателях, о рыцарях, чьи мечи ежесекундно окроплялись багровой кровью врагов, о волшебниках, из чьих рук сочилась невообразимая сила и о драконах, чьё дыхание то сжигало неподчинявшиеся земли, то приносило смертельный холод, убивавший все живое за считанные минуты. Как-то раз она даже показала мне горстку пепла, сказав, что это все, что осталось от нескольких поселений. Но на деле это было ничто иное, как приправа в виде молотого чёрного перца.

Тогда, когда небо для меня казалось бесконечно высоким, а трава несравненно изумрудной, я воображала, что это все взаправду.

Но кто мог подумать, что все слова, сказанные моей матерью, были не сказкой.

В свой первый день шестнадцатилетия я была рада летнему утру: его зною на солнце и прохладе в тени деревьев, его голосу, который тянулся от Темного леса до Поляны Безмолвия. В этот день я не думала ни о чем, кроме предстоящего праздника.

Так совпало, что в мой день рождения в наши земли приезжает принц восьми королевств для встречи со своими поданными, пока король Эрик отважно защищает нашу западную границу от неприятелей.

Так говорили все, кроме моей матери. Она упорно верила, что король скрывает от народа тайну, способную разрушить союз всех восьми королевств и развязать войну между ними. Но мало кто этому верил.

Пока я радовалась новому дню своей жизни, мама готовила праздничный завтрак по случаю приезда принца и, конечно же, по поводу моего дня рождения.

Все в округе знали об этом дне и, при встрече, делали жест вежливости, поздравляя меня на словах. Но и этому я была рада. Даже дядя Уоррен из мясной лавки прокричал на всю улицу, завидев меня в 50 метрах от прилавка.

– Аделаиза, девочка моя! – не сдержал порыв дядя Уоррен.

Его темные глаза были едва различимы издалека, но я узнала его по темной бороде и громкому голосу.

– Как же ты выросла! Я не видел тебя ровно неделю, а ты повзрослела, что не узнать.

– Спасибо, дядя Уоррен! Но мне помнится, что мы встречались вчера на овощной ярмарке, разве нет? – спросила его я, сменив тему так, чтобы он не начал поздравлять меня с днём рождения на глазах у всех.

Дядя Уоррен всегда отличался своим громким голосом. В прошлом он обучался в академии бардов в Новом Пределе, но после смерти своего отца вернулся на родину для продолжения семейного бизнеса.

– Разве? Не припомню. А где же Мара?

Когда кто-то произносил вслух имя моей матери, я всегда содрогалась. До сих пор помню, как моя покойная бабушка выкрикивала это имя с такой злобой, что вокруг замолкали даже сверчки, певшие вечернюю песню природе о своей любви к прекрасному.

– Она занята на кухне. Сегодня же приезжает принц Афалеон, – кротко ответила я.

– Что? Разве сегодня? Так это значит, что у тебя сегодня день рождения! Бог ты мой!

И тут начался мой самый нелюбимый момент каждого моего дня рождения.

Дядя Уоррен залез на прилавок в своём фартуке с кровоподтеками от мяса и начал скандировать песню, в которой сердечно поздравлял меня от себя, всей своей семьи, дальней тёти Эмираны, кровного брата кузины по линии матери и так далее. Обычно это занимало не более минуты или двух, но сегодня был особенный день и это заняло целых пять. Пять минут громких выражений и пять минут моего позора, ведь мясник тыкал пальцем в меня, произнося мое имя.