Евгений Лященко - Тайна восьми королевств

Мои мысли были запутанными. Чем дальше мы уходили в лес, тем больше я вспоминала о наших с Марой хождениях к лесу. Некоторые воспоминания детства возникали из памяти. Как в детстве я приручала животных у озера, как могла заставить возродиться увядший урожай. Все это не давало покоя моему разуму и душе. Я никак не могла поверить в то, что Мары больше нет. И в этом есть моя вина.

Если бы я только послушала ее сначала и села на лошадей, мы бы смогли забрать ее с собой. Она бы не пала от рук Гвардии короля и была бы сейчас вместе с нами, смотрела бы на этот прекрасный лес.

Афалеон всю дорогу молчал. Он не смотрел никуда, кроме дороги вперёд.

Его густые пепельно-русые брови были неподвижны, пышные розовые губы не выражали ни одной эмоции, кроме как искривления, когда ещё один комар пытался укусить его за щетинистую щеку.

Глаза были затуманены и не казались больше такими небесно-голубыми.

Смотря в его глаза я вспомнила, что уезжала в платье своей матери. Оно до сих пор было на мне и мне было совершенно некомфортно в нем.

Во-первых, оно напоминало мне о Маре и становилось только хуже. Во-вторых, кто пойдёт в чащу леса в платье, которое оголяет руки и ноги? Поэтому я решила сделать короткий привал, чтобы переодеться.

Открыв мешок я увидела, что она положила мне все, что было способно помочь мне в лесу, поле и даже пустыне, которой, к слову, у нас не было.

Быстро переодевшись, я снова села на лошадь и мы вновь продолжили наше путешествие в Драконий Предел.

Благодаря высоким кронам деревьев нам не было жарко и нас не мучала жажда всю поездку. Лишь изредка мы могли достать флягу с водой, которую набрал в ближайшем ручье на привале Уоррен. Единственное, что до жути меня бесило в этом походе – комары. И не то, чтобы я так не любила их укусы. Но когда ты в чаще леса, а ты практически единственное живое существо с кровью, они набрасываются на тебя роем, что затрудняет твоё путешествие.

Уоррен, как и Афалеон, ехал молча. Ни одна скула на его лице не дергалась, его губы так же были сжаты и не издавали никакого движения.

От такого безмолвия может поехать крыша. Тем более когда ты в бескрайнем лесу и не знаешь, что ждёт тебя впереди. Животные, в особенности хищники, боятся громких звуков, а от нас не было ни единого слова. Какова вероятность того, что мы встретим медведя и он убежит от нас, а не побежит на нас?

– Долго нам ещё? – не выдержала я.

Афалеон молчал, а Уоррен слегка оглянулся на меня спереди.

– Мы прошли больше половину пути, – лишь ответил он.

Больше всего меня удивляло, что Уоррен молчалив и относительно безразличен к сложившейся ситуации. Ведь я знала его все свои шестнадцать лет, как простого мясника. А теперь он предстал передо мной, как путеводитель по бескрайним просторам восьми королевств.

– Откуда ты знаешь куда нам нужно идти и в какую сторону? – задал вопрос за меня Афалеон.

Уоррен улыбнулся.

– Когда я обучался в академии бардов, мы изучали карты всех восьми королевств, поэтому мне нужна карта, чтобы знать где мы или куда направляемся, – кротко ответил тот.

Я тоже улыбнулась, поняв, что ему можно доверить все путешествие. Это успокаивало лишь немного. Рана от смерти Мары ещё говорила о себе, когда я смотрела на мешок со своими вещами.

С этим мешком обычно я и моя мама отправлялись по утру на ближайшую реку стирать белье и возвращались с мокрым мешком одежды. Он до сих пор пах настоем мамы, который она делала, чтобы вещи носились долго до следующей стирки. Запах был смешанным: между ромашками и пижмой.

Ещё несколько минут мы ехали тихо, но вскоре Уоррен решил напеть мелодию, которая то убаюкивала, то заставляла улыбнуться и вселяла надежду.

– Какая прекрасная мелодия, – заметила я.

– В академии бардов ее учат ещё на первом году. Она является эталоном голоса. Это некая магия: с помощью неё можно уединиться с природой.

Я пыталась про себя напеть эту мелодию, чтобы запомнить и попробовать спеть ее в тишине без посторонних глаз.

– Попробуй ее спеть, – вдруг сказал Афалеон.

Я прекратила подвывание внутри себя и посмотрела на него с грозным видом, но в этот же момент покраснела.

Он впервые за эту поездку улыбнулся, а это значит, что обстановка не совсем безнадёжная.

– Я похожа на барда? – изогнула я бровями.

– Если тебе выдать шелковое платье и дать ноты с текстом, то ты не будешь сильно отличаться от девиц, поющих в хоре. Если только сзади тебя не будет подвывать дракон.

Я и Уоррен рассмеялись.

– Это было колкое замечание, мой принц. Но обещаю, что не стану петь эту песню без вашего бархатного участия в ней, – ответила я.

Я не совсем поняла было ли это оскорбление или же комплимент его приятному голосу. На самом деле голос был приятный, но я знаю этого человека не первый день и сразу могу понять, что ничего хорошего от него ожидать не стоит.

Он улыбнулся мне в ответ вместо каких-то ещё колкостей и мы продолжили свой путь под мелодию, которую напевал Уоррен.

Вскоре мы оказались на опушке леса, за которой следовало поле и каменная дорога, которая оказалась земляной.

– Давно здесь не было дождя, – сказала я.

– Здесь его не бывает, это самое начало Драконьего Предела, – заметил Уоррен.

Местность напоминала простое поле, с которого собрали урожай и не поливали почву несколько недель из-за ненадобности. Однако хруст от подошв сапогов возвращал меня в реальность и я чувствовала некую тревогу внутри меня.

Афалеон шёл впереди меня, осматривая все вокруг.

– Я думала, принц должен был видеть все будущие свои владения, разве нет? – колко заметила я.

Афалеон ещё раз посмотрел вокруг, а потом обратил свой взор ко мне.

– Драконьего Предела нет на картах восьми королевств, – ответил он и я сразу убрала улыбку с лица.

Если этой территории нет на карте восьми королевств, это говорит только об одном. Мы на чужих землях. Тех самых, на которых король Эрик сражается, как говорили, с неприятелем. Но что это был за неприятель?

– Получается, мы даже не в пределах ни одного королевства, – вымолвила я и снова осмотрела почву под ногами, которая буквально кричала о желании выпить воды.

– Драконий Предел является пустой зоной. Здесь нет жизни, как таковой. Только на окраине прорастают деревья, дальше будет только сухая земля и разрушенная крепость, – заметил Уоррен.

Сначала я подумала, что ослышалась, но нет. Он сказал разрушенная крепость. Это означало, что раньше, как минимум, земли принадлежали одному из королевств. А теперь здесь разруха, пустошь и безмолвие.

Солнце подходило ближе к горизонту, предвещая неописуемый закат. Жара спала моментально, хоть мы и не ощущали ее в стенах плотного сырого леса.