Ару Василиск - Цветок, что умирает после рассвета, не человек ли это?

Он задумчиво сузил глаза и ещё раз посмотрел вслед ушедшей девушке. Куда бы та ни шла, Джеха желал ей поспешить с признанием. Мак прекрасен в цветении, почти так же как будет прекрасна любая любящая душа. Но он был определённо одним из самых нетерпеливых «цветов». Джеха видел глаза той девушки, отчаянные и тёмные, ещё не получившие окончательного отказа, ещё не сломленные близостью конца. У неё были все шансы побороться за свою любовь со смертью. Джеха глубоко вздохнул и выдохнул, а затем ушёл прочь, больше не оборачиваясь. Он и так уже опаздывал.

На встречу Джеха опоздал на полчаса. Перед редактором он долго извинялся, умалчивая то, что в метро просто задумался и проехал нужную станцию.

Редактор Кан рассерженно фыркнул:

– Я до сих пор не получил от тебя рукописи. А теперь ты уже на встречи опаздываешь. Что с тобой происходит?

– Всё в порядке, хённим 3 3 Обращение «хённим» говорит о большом уважении младшего к старшему (среди мужчин). , – Джеха устало вздохнул. Пожалуй, он и в сам не состоянии был объяснить, что именно с ним происходит. – Все слова как будто стали пустыми, они растеряли смысл.

– Я тебя понимаю, но и ты войди в моё положение – это уже второй дедлайн, который ты сознательно пропускаешь!

– У меня есть две, может, три главы. Это даже не четверть от того, что я хотел написать.

Редактор Кан недовольно покачал головой. Что делать с приунывшим писателем, он не знал. Он давил как мог, сначала очень мягко – напоминал о сроках и советовал не затягивать, потом начал звонить раз в две недели и интересоваться процессом. Безрезультатно! С Джехой, который всегда отличался тем, что не только сдавал всё вовремя, но даже и закрывал сдачу новой книги раньше, чем по плану, творилось что-то не то.

– С тобой такое уже было, – негромко сказал редактор Кан. – Помнишь? Перед твоим дебютом? Ты тогда сильно нервничал и не давал мне запустить макет в печать, всё порывался переписать неудачные куски, зачем-то удалил две отличные сюжетные сцены. Но ты уже не новичок, Джеха. Тебе нужно очнуться и взять себя в руки!

Но Джеха ничего не ответил. Его взгляд потерянно скользил по полкам крепкого шкафа, привычно нащупывая пустоты и знакомые корешки книг. Вот случайно блеснул золотом малый сборник сиджо – снежно-серое оформление, так сильно напоминающее горы с белеющими шапками, изящный рукописный шрифт на выглядывающей обложке, хвостик ляссе торчит как непослушный ласточкин хвост. А в углу спряталась детская книжка – недавняя новинка их издательства. Многоцветная, яркая, счастливая книга, на страницах которой найдут убежище чьи-то смешинки. Целый мир на тонкой бумаге, в каком удивительном мире все они живут. Джеха знал, что, если он посмотрит на вторую полку сверху, четвёртой книгой справа будет его дебютный роман.

На заднем фоне редактор Кан продолжал рассуждать вслух:

– Тебе надо было отдохнуть перед началом нового проекта. Ты ведь хотел съездить в Европу в прошлом году? Вот, заканчивай с тем, что есть, и вперёд! Развейся, подыши воздухом чужой страны, погуляй среди людей, не знаю, в музеи походи. Да там сам разберёшься! Сейчас важнее хотя бы что-нибудь выдать. Ты срываешь планы, несильно, да, но это пока. Я, конечно, далеко не последний человек в издательстве, но и вечно прикрывать тебя не могу.

– Я знаю, – Джеха потёр лоб и посмотрел в окно, с трудом отрываясь от завораживающих книжных рядов. Взглянуть на редактора он не мог, его пробивала зябкая дрожь, как это всегда было, когда чувствовал, что на него злились. Помолчав, он наконец-то смог выдавить несколько слов. – Я могу прислать все рассказы, которые я писал до этого? Их довольно много накопилось.

– Рассказы… Хм, а если подумать, идея-то хорошая! – Кан засуетился и схватил лежащий на столе блокнот, резко отчеркнул себе пространство для записей и что-то быстро написал. Джеха мог только догадываться, но даже так был уверен, что выход был уже найден. – Так, ну, говори, сколько их там у тебя?

– Пятнадцать? Или больше. Два из них печатались раньше, я тогда в университете учился.

– Неважно, – отмахнулся редактор. – С этим можно работать. Я, конечно, посмотрю всё, что ты пришлёшь, но план уже набросал. Если рассказы такого же качества, как твои обычные тексты, то мы сможем выпустить их в виде отдельного сборника. Конечно, придётся изрядно попотеть над раскруткой и оформлением, тут уже сроки поджимают, но это другая проблема. Даже если из всего сгодится только несколько, я всё равно могу включить их в другой сборник. Как раз недавно задумали проект с рассказами других молодых писателей, ты туда идеально впишешься, даже полезно будет. Ян Ховона знаешь?

Джеха прищурил глаза, пытаясь вспомнить. Имя было знакомое, но точно он бы не сказал.

– Ян сейчас нарасхват, всего две книги и обе вошли в топ-продаж за последние полгода. Такое соседство по сборнику тебе уж точно не помешает.

Редактор Кан засмеялся – слегка пискляво, но искренне. Джеха вежливо улыбнулся, хотя внутри всё захолодело. Подводить людей он не любил, но писать на заказ так и научился. Зато с удовольствием выдавал книжные рецензии и время от времени вёл колонку в городском новостном издании. Отсутствие лишних денег его не мучило, скорее освобождало, так Джеха рассчитывал только на себя и старался жить ни о чём не жалея.

Несмотря на то, что хаос был ему верным другом и даже дружелюбным сожителем, Джеха тщательно следил за всеми своими идеями, а было их немало. Началось всё в детстве, когда он только учился задавать вопросы окружающим, потом научился писать и маленькие зарисовки начали появляться на полях тетрадей, обрастали подробностями или, наоборот, угасали там же, где родились – в дешевых блокнотах, на неровных обрывках или даже на рыхлых салфетках. Джеха стремился к цельным историям, чтобы было где развернуться, рассказы казались ему сложными, он брался за них только в редких душевных порывах, когда точно был уверен в своих силах. Некоторые рассказы казались ему многообещающими, хотя он перечитывал их с сожалением и понимал, что не может вытянуть их во что-то толковое. И признаться честно, Джеха не знал, что с ними делать. Отдать в журнал? Да не возьмут, он вечно не проходил по каким-то внутренним стандартам. То ли писал невыразительно, то ли с темой не угадывал. Просто удалить и забыть не поднималась рука. Похоже, что и не придётся.

Пообещав редактору Кану выслать все законченные рассказы – сегодня же, Джеха! – он попрощался и, выйдя на улицу, слился с толпой вечно куда-то спешащих горожан. Плотное движение закружило его, понесло вслед за текучим потоком, пришлось невольно ускорить шаг и почти побежать вниз по улице, вероятно, к станции метро. Мимо стремительного городского пейзажа, где манили элегантные витрины модных бутиков, восхитительно пахли румяные вывески кондитерских и пекарен, надзирали и холодно поблескивали строгие гранёные здания, они всем видом напоминали – мы есть государство, никто и не спорил, по соседству пыжились парадные входы пятизвёздочных гостиниц.