Ричард Брук - Волк на холме

Представив подобный исход, Бруно содрогнулся.

– Боже мой, какая же ты глупая!.. – выдохнул он и, шагнув к ней, порывисто обнял и зарылся лицом в густые волосы, все еще влажные и пахнущие рекой. – Глупая, глупая… Как ты могла так поступить с собой… со мной… с нами?.. Ты хоть на секунду задумалась обо мне?..

– Да… – пробормотала она и уткнулась лбом ему в живот. – Да. Но было поздно, я уже прыгнула. А кто… кто меня вытащил?.. Я ничего не помню…

– Один храбрый парень. Отличный пловец. Доплыл до тебя раньше, чем я успел добежать до набережной.

– Ты… ты сказал ему спасибо?..

– Конечно, сказал. – Бруно не стал сообщать жене о чудесном совпадении, хотя снова, как наяву, увидел перед собой лицо Принца, хмурое и озадаченное, и вспомнил крепкое пожатие – мол, не стоит благодарности, Центурион. – Думаю, что теперь я должен ему намного, намного больше, чем простое «спасибо».

– Я тоже так думаю… – прошептала Малена и подняла глаза на мужа. – Прости меня. Прости, пожалуйста. Сама не знаю, что на меня нашло… может, из-за звонка Белинды…

– Тсссс… Мы же договорились не произносить это имя без крайней необходимости. Помнишь наш уговор?

– Помню.

– Вот и не нарушай его…

– Хорошо, хорошо, только… Бруно!

– Ну что? Что?

Малена просительно взглянула на него и молитвенно сложила руки:

– Давай не поедем сегодня на виллу… Пожалуйста! Пожалуйста!

– А куда же? На виа Мармората?

– Да, к нам домой… Пожалуйста, Бруно! Я не могу сегодня видеть ни твоего отца, ни ту, кого мы договорились не упоминать.

Бруно вздохнул и погладил Малену по плечу. Он вовсе не был уверен, что сейчас она рассуждает здраво, да и в словах врача – что ей следовало бы полежать в больнице хоть пару дней – был резон. На их городской вилле вблизи Аппиевой дороги, несмотря на присутствие отца и мачехи, Малена могла комфортно и спокойно болеть, сколько душе угодно, и все будет к ее услугам. В квартире же на виа Мармората, пустовавшей почти год, хорошо, если найдется комплект свежего несырого белья и пачка кофе… Поденщица приходила туда раз в неделю, убиралась, смахивала пыль, но продуктов, конечно, не покупала и постели не застилала.

С другой стороны, где еще они смогут спрятаться от назойливой опеки, поговорить, не опасаясь подслушивания, и выработать единую стратегию поведения?.. Ведь ясно же, что Белинда использует случившееся по полной программе, начнет обрабатывать отца, и очень скоро Гвиччарди-старший снова выдвинет ультиматум: развод или психушка.

Бруно принял решение и сжал ладонью тонкое запястье жены:

– Хорошо. Мы не поедем на виллу. Но ты должна пообещать мне, что будешь выполнять все назначения травматолога, а утром ты сама первым делом позвонишь доктору Штайнеру и запишешься на прием.

– Ладно, обещаю… – длинные ресницы покорно дрогнули.

– Это еще не все. Ты большую часть дня проведешь в постели и никуда не будешь выходить одна. Джанни привезет тебе продукты и побудет с тобой до моего возвращения…

– Ты… ты с утра опять уедешь?..

– Да, мне нужно в офис. Отец не примет никаких оправданий, если я сорву встречу с американцами. И потом у меня еще одно дело в Гарбателле: нужно кое-кого повидать.

Примечания:

1 в нынешних деньгах – примерно 300 евро, по курсу последней конвертации евро к лире. Средняя зарплата в Риме составляла примерно 3—4 миллиона лир, стоимость аренды более-менее приличного жилья – 1—1,1 миллиона, клоповник можно было снять примерно за 200 000, но обычно брали за полгода сразу.

2 Игры серии А Чемпионата Италии 94/95 года – по итогам «Рома» заняла в чемпионате лишь 5-е место, чемпионом стал «Ювентус», на втором месте – «Лацио».

3 20 000 лир – примерно 10 евро.

4 «выйти на пенсию» – на языке футбольных ультрас, означает перестать активно участвовать в фанатском движении, посещать выездные матчи и участвовать в драках с болельщиками других команд.

5 прозвище «Центурион» весьма подходит главарю околофутбольной группировки («бригады», «фирмы»), входящей в состав более крупного объединения фанатов. «Когорта», возглавляемая Бруно-Центурионом, входила в состав «Несгибаемых», наиболее значительный «легион» Северной трибуны, занимаемой болельщиками Лацио.

6 Дерби – основной матч футбольного сезона, где встречаются две соперничающие команды из одного города. В Риме это легендарная встреча двух команд: «Ромы» и «Лацио».

Купание в ледяной воде Тибра не прошло для Луки даром.

Вчера, после того, как медики закончили возню с несостоявшейся утопленницей, они всем кагалом подступили к нему и заставили-таки сперва залезть в санитарную машину и раздеться, а после поехать в больницу, уверяя, что резкое переохлаждение – это очень, очень опасно… Возражать было лень, на Принца вдруг навалилась усталость, и он чудесно прокатился до больницы: всю дорогу с санитарами обсуждал футбол и травил байки, а водителя едва не довел до колик анекдотами про скорую помощь.

В приемном покое его встретила молодая симпатичная медсестра в коротком халате и с такими буферами, что при одном взгляде на них становилось жарко. Лука быстро достиг с нею взаимопонимания, заверив, что никакие обследования или уколы ему не нужны, но он с удовольствием поспит в палате пару часов, пока сохнет одежда… Она поняла его с полуслова, быстро сделала пометки в своем журнале и отвела Принца в какую-то комнатушку, похожую на одноместный бокс, с маленьким окном и узкой кроватью.

Следующий час прошел довольно весело, проблема переохлаждения решилась полностью, скорее, обоим впору было понижать температуру после «процедур». Медсестра побежала в буфет за минералкой, но Лука не дождался ее возвращения, вырубился на той же кровати и проспал до позднего вечера, когда у добросердечной Джулии закончилась смена.

Домой он добрался ближе к полуночи, рассчитывая быстро перекусить, посмотреть спортивный канал и снова завалиться спать. Этим расчетам не суждено было сбыться: под дверью квартиры его поджидали бухие Змей и Наци, которые при его появлении вскочили и разразились воплями команчей на тропе войны, от радости, что Принц «нашелся», и после своего героического поступка остался жив и здоров…

О происшествии на мосту, оказывается, сообщили в новостях по нескольким каналам, да еще напечатали вечерние газеты, из тех, что приносят отцу Змея и в «Пеструю кошку». Случилось именно то, чего Принц меньше всего хотел: его физиономия вместе с рассказом о «неизвестном герое», отважно прыгнувшим в реку ради спасения молодой синьоры, засветилась перед камерами, и теперь в Гарбателле даже собаки и кошки будут знать о приключении с женой лациале… Если не всплывет хотя бы, что они с Гвиччарди жали друг другу руки, это будет редкостным везением.