Михаил Загайнов - Живой лес

За всю свою жизнь я встречал много девушек, но Аня какая-то особенная, она совсем не похожа на других, в ней есть что-то близкое и родное именно мне, я чувствую это. Но что?

– Сладких снов, увидимся завтра, ты ведь не занят? – мило улыбнувшись, спросила меня Аня.

– Нет, я абсолютно свободен. Завтра же воскресенье?

– Да, а что?

– Да так, не волнуйся, завтра я свободен.

– Бываешь занят?

– Нет, тренировки по вечерам, разве что, ну и зарядка утром.

– Понятно, значит завтра, с самого утра идём гулять.

– Прямо так уж завтра?

– Ой, блин, забыла, ну давай тогда ты мне позвонишь сегодня, как только проснёшься, хорошо?

– Хорошо, диктуй номер.

Обменявшись номерами мы ещё раз обнялись на прощанье, только потом Аня пошла в сторону своего дома. А я просто стоял и смотрел ей вслед.

Она мне очень нравится, мне было так хорошо с ней этим вечером. Я даже потерял счёт времени и забыл о своём обещании вернуться домой до полуночи.

Дома меня ждал отменный нагоняй, но что поделать, придётся идти.

– Сашка говоришь, а фамилия? -спрашивал меня Василич, потягивая из стальной кружки душистый травяной чай.

– Власов.

– Ух ты, это что же получается, однофамилец мой?

– Однофамилец? Слушай, я на том кладбище могилу своего деда нашёл – Власов Олег Васильевич, ты знал его?

– Деда? Ты уверен?

– Да, абсолютно, у него ещё сын был Андрей, ну мой отец.

– Ёмаё, ты серьёзно что ли?!

После этих слов кружка с чаем опустилась на стол, а лицо Василича вмиг стало очень серьёзным, он сидел и прощупывал меня взглядом, ожидая ответа.

– Да.

– Ну, ты даёшь, а девку его знаешь? Оля звали.

– Бабушка Оля? Она до сих пор жива.

На глазах Василича читалось искреннее удивление, которое он не мог скрыть.

– Это, что тогда получается? Родственники мы с тобой!

– В смысле, почему?

– Олег мой родной брат, мы с ним вместе служили.

– И как такое возможно?

– Да вот так, просто попали в одну роту, он моим командиром был, только решения мы вместе принимали, а приказы уже он отдавал.

– Да, я не про это. Как такое возможно, почему сюда я попал, а не кто-то другой?

– Ой, Сашка, ты ещё не знаешь, куда попал. Страшные вещи в этом лесу творятся и то, что ты сюда попал, ну я в принципе не удивлён.

– Страшные? Ты про ту тварь?

– Какую?

– Чёрная такая, пасть огромная и глаза без зрачков.

– Так, а вот с этого момента расскажи поподробнее.

Дважды меня спрашивать не пришлось, и я в деталях описал свой поход, как поехал за цветами для своей подруги, как на кладбище попал, зловещую тишину леса, и встречу с неведомым существом. Василич внимательно слушал, поглаживая свою длинную седую бороду.

– Вот что я тебе скажу, Санёк, либо ты в рубашке родился, либо он что-то от тебя хочет, но что, я не знаю. Я тебя на берегу Изады подобрал, речушка местная, покажу потом. Дак вот, я тебя подобрал и сюда приволок, ты без сознания был, я уж думал, не очухаешься. А тварь, что ты видел, я «Хожим» прозвал, он тут один такой, постоянно везде ходит и наблюдает, но меня не трогает, хотя уж столько раз мог на тот свет отправить. А ты, видать, ему чем-то не понравился или он просто кушать захотел. Повезло тебе, что он за тобой спускаться не стал. Василич поднялся из-за стола и, достав с печки небольшую папку бумаг, подошёл ко мне.

– На вот, почитай, я то на растопку хотел уже пустить, но думаю тебе пригодится.

«Журнал учёта. Дело 908. Власов О. В.»

– Это журнал моего деда?

– Ага, почитай, там много про этот лес написано.

Я крутил журнал в руках, осматривая его со всех сторон, но не успел открыть первую страницу, как вдруг снаружи что-то взвыло в протяжном вопле, а через секунду в дверь сильно ударили…

Прошла неделя после нашей встречи с Аней. С тех пор мы гуляли каждый день, встречая рассветы вместе. У нас много общего, мы идеально понимаем друг друга.

Но сегодня вечером мы сильно поругались, и сейчас я шёл один, аккурат по центру дороги. Ночные улицы не радовали своей приветливостью, только что прошёл сильный дождь, было сыро и грязно. В такое время суток машин на улицах практически нет, главное, не наткнуться на патрульку, стоявшую где-нибудь у местной забегаловки. Оно и правильно, мало кто выходит гулять в такую погоду и нет особого смысла патрулировать улицы, разве что так, для виду.

Мы поругались с Аней из-за какого-то пустяка, который, ну, никак не мог стать причиной ссоры. Сейчас мне настолько паршиво, я не хочу никого видеть.

Идти домой тоже не вариант, моё столь раннее появление может вызвать много вопросов, а мне совсем не хочется на них отвечать. Взвесив все «за» и «против», я решил, что лучше всего погулять где-нибудь до полуночи и пойти спать, а уже завтра решать, как быть дальше. Я шёл и думал только об Ане и о том, как нелепо мы с ней поругались. Если бы она только знала, как я отношусь к ней…

Я проходил около школы, как вдруг из-за поворота выскочил автобус и с диким визгом тормозов остановился в метре от меня. Свет жёлтых фар слепил невероятно сильно, я не видел практически ничего, даже номера, размываясь, превращались в непонятную кашу. Двери автобуса открылись, и на улицу кто-то вышел.

Медленно, прихрамывая, он шёл прямо ко мне. Я не мог понять, кто это, пока он не подошёл настолько близко, что перегородил собой свет ближних фар. Это была бабушка Ани! Но как такое возможно?

Бабушка Надя умерла больше недели назад, я лично видел, как несли её открытый гроб. Что с ней?! На её лице висела гримаса ненависти и ужаса, а разорванный рот расплывался в безумной улыбке.

– Мы едем в ад, и я намерена забрать её с собой!

О ком она говорит, я понял сразу, Аня! Я побежал, где-то уже за спиной раздавался ужасающий хохот старушки, так сильно давивший на нервы.

Я бежал настолько быстро, как только мог. Я должен! Обязан успеть! До её улицы я добежал очень быстро, благо она находилась недалеко от школы, и мне не пришлось бежать на другой конец района. Гагарина-44, Гагарина-45, Гагарина-46, вот же он! Я с разбега перепрыгнул калитку и без стука влетел в дом.

– Аня!

Я кричал, звал её, но в ответ лишь тянулась немая тишина. Что здесь произошло?! Все двери настежь открыты, а в доме устроен самый настоящий разгром. Вещи лежат на полу, мебель перевёрнута, а посуда на кухне разбита. Я метался из комнаты в комнату, и в каждой из них стояла картина хаоса, достигшего своего апогея. Но ни в одной из них не было Ани, где же она!? Оставалась последняя, да как я мог забыть, она же говорила! Дверь её комнаты стояла слегка приоткрытой. Нет, нет, нет!

Я опоздал, вся комната перевёрнута вверх дном, а с люстры тонкой полоской свисала верёвка, тугой петлёй затягивающаяся на её шее. Я кинулся снимать её, но было уже поздно.