Джоанна Троллоп - Испанский любовник

Луис забирал малыша на выходные. Он не пропустил ни одного раза. По субботам он уносил Антонио, как трофей, и возвращал его в воскресенье вечером. Такое его участие в воспитании ребенка, в принципе, устраивало Фрэнсис, но ее не устраивали такие отношения с Луисом, когда с ним вроде и видишься, и нет, когда перетягиваешь канат между выигрышем и проигрышем.

Она не разрешала Луису платить ни за что, кроме, разумеется, того времени, что он был наедине с Антонио. А Луис порывался обеспечить ей и малышу все: более удобную квартиру, более дорогую детскую мебель, квалифицированную няню и горничную. Фрэнсис стоило больших усилий отговорить его от этого. Хотя, если честно, при этом она делала усилие и над собой. Кому не хочется жить лучше? Просто ей требовалось нечто гораздо большее, чем его деньги.

Фрэнсис положила ручку. Отдаленное гуканье, донесшееся с балкона, и мелькание маленькой толстой смуглой ножки в коляске указывало на то, что Антонио уже проснулся и скоро потребует ее компании. Он наверняка широко заулыбается, увидев ее. Он всегда так делал при виде матери, продавцов в магазинах, его тетки Аны и отца. Да разве напишешь обо всем том, что так украшает сейчас ее жизнь! И кроме того… И кроме того, для Фрэнсис неожиданно открылась та истина, что понятие мать-одиночка, оказывается, как ни странно, в представлении людей каким-то образом все-таки связывается с замужеством.

– Сеньора Шор, – твердо назвала ее однажды сестра Руфина и не отступает теперь от этого обращения.

– Я – сеньорита…

– Сеньора Шор…

– Видите ли, я никогда не была замужем.

Сестра Руфина улыбнулась и легким жестом указала на играющих рядом малышей, как будто учитывала и их мнение в слове „сеньора".

– Сеньора Шор…

Луис… Никому в жизни не сможет она рассказать о тех мгновениях в больнице, когда поняла, что он полюбил своего сына и утратил страсть к ней. В эти же мгновения чуть ли не с ужасом она поняла и то, как сильно любил он ее раньше. Он ничего не сказал ей, да в этом и не было нужды. Фрэнсис ясно поняла (как если бы он долго объяснял ей), что самое важное, что теперь связывает их вместе, – это их сын. Она не знала, как будет развиваться дальше ее отношения с Луисом, она даже не хотела задавать себе этот вопрос. Уильям написал ей письмо, повторяя свой любимый тезис о том, что ни малейшая толика любви никогда не пропадает бесследно. И Фрэнсис была действительно заинтересована в том, чтобы из ее любви ничего не пропало. Именно поэтому (и опять она никогда никому не призналась бы в этом) она и находится в Севилье. Она не могла вернуться в Англию и, подобно Лиззи, вновь и вновь прокатывать в уме пережитое. Только в Испании взгляд ее мог быть устремлен в будущее.

„И в этом, – сказала себе Фрэнсис, – заключается самое важное для меня сейчас".

Разве не так? Мы ведь обычно идем на свет и не любим темноту. Фрэнсис сложила письмо.

С балкона раздался требовательный крик. Фрэнсис подняла глаза и с нежностью взглянула на мелькающие в коляске ножки, пинающие воздух.

Она пойдет по жизни своим путем. И, наверное, встретит множество трудностей, но все равно не раскается. Она никогда не раскается в том, что сделала, – в этом просто нет смысла. Возможно, ее постиг первый удар – удар утраты. Но никогда, и она твердо обещает себе это, не постигнет ее удар забвения.

1 фунт = 454 граммам. – Здесь и далее прим. перев.

Что? (исп.)

Далеко до Севильи? (исп.)

Где? (исп.)

Типичное испанское жилище (исп.).

Что? (исп.)

Закуски, супы, мясные блюда (исп).

Севильский джем? Апельсиновый? (исп.)

Что? (исп.)

Кукурузные хлопья (англ.).

Amor (исп.) – любовь моя.

Querida (исп.) – любимая.

Говорите! (исп.)

Кто говорит? (исп.)

Все сразу иметь нельзя (исп).